– Я не сомневаюсь – я точно знаю, что ваши силы полностью иссякли, – заявил монах. А затем вышел-таки из дыма и, отбросив мокрую тряпицу, через которую он все это время дышал, предстал перед наемниками безо всякого страха.
Каждый из них готовился к этой встрече, но никто даже не дернулся в сторону Баррелия, даром что его меч висел сейчас в ножнах на поясе. Впрочем, последнее не играло никакой роли. Все знали, как стремительно кригарийский «эфимец» переходит из состояние покоя в состояние войны.
– Да, я язычник. Но это вовсе не значит, что ваш Господь не может взять меня под свое покровительство, – продолжал ван Бьер, демонстрируя наемникам свои пустые руки. Так, словно он говорил не со смертельными врагами, а с обычными собеседниками. – Отныне Громовержец защищает меня и он послал мне видение. Не верите? Тогда откуда же я узнал, что бог отнимет у курсора Гириуса силу и не даст ему больше пускать в меня молнии?
– Я могу!.. Могу!.. – Теперь Гириус буквально задыхался от волнения и страха. – Дайте только время, и я вам покажу! Божья сила, она… все еще во мне! Я чувствую ее! Да! Да! Все еще чувствую!
– Что ж, тогда дерзайте, святой сир! – попросил Баррелий. – Если, конечно, вы и правда все еще святой, а не проклятый Всевышним. Ну же, я жду! Где ваш небесный огонь, которым вы только что изжарили двух мертвецов? Почему вы не сожжете и меня, ведь вот он я, стою перед вами и никуда не убегаю!
Руки Гириуса затряслись так, что в итоге он не удержал и выронил сначала один жезл, а затем второй. А наемники, вконец оторопев, переводили растерянные взоры с курсора на кригарийца и обратно и, кажется, вообще забыли, зачем они сюда явились.
– Убейте его!!! – завопил Гириус, указывая пальцем на ван Бьера. – Именем Громовержца приказываю вам убить язычника! Немедля! Вперед, святые воины! В атаку! С нами бог! Смерть его врагам! Смерть! Смерть!
– Эй, ребята! Если вы себе не враги, лучше отойдите подальше от того, кто проклят Всевышним, – повторно обратился Баррелий к Морси и его братьям. В голосе монаха не было ни злобы, ни страха, а лишь спокойствие и умиротворение.
И наемники дрогнули.
Шаг за шагом, они начали отступать от завывающего в истерике курсора, пока тот не остался в одиночестве. А когда Гириус понял, что его бросили, и попытался вновь найти укрытие за щитами, в грудь ему уперлось сразу несколько копий. Что дало понять курсору: отныне наемники ему не защита и вообще не союзники.
Это стало для Гириуса фатальным ударом, враз растоптавшим в нем и достоинство и гордость. Оставшись перед кригарийцем в одиночку и без оружия, он издал надрывный стон и, обхватив голову руками, упал на колени.
– Пощады! – взмолился курсор, обращаясь к ван Бьеру. – Нижайше прошу у вас пощады, милостивый сир! Я слаб телом и духом и полностью раскаиваюсь в содеянном! Я поднял на вас оружие не по своей воле, клянусь! Шемниц, Аррод, все эти люди… Они совратили меня богатой наживой, помутили мой разум и сбили с истинного пути!.. Пощады, сир кригариец! Только пощады – иного не надо!
– Хоть вы и пытались меня убить, Гириус, но мне нет до вас дела, – ответил на это Баррелий. – Как я однажды вам и сказал: моя ненависть к слугам Громовержца давно умерла, и это сущая правда. Так что можете проваливать на все четыре стороны. Наш с вами разговор окончен.
– Премного благодарен, милостивый сир! Да пребудет на вас благословение господне и ныне, и присно! – воссиял лицом курсор. После чего, не дожидаясь понукания, вскочил с колен, подхватил полы балахона и бросился прочь из лагеря. Да с такой резвостью, которая прежде за ним не замечалась.
Наемники проводили его глазами, а затем вновь уставились на монаха поверх щитов.
– Что это было, кригариец? – отважился наконец обратиться к нему Морси. – Как тебе удалось остановить заклинателя молний? Я… да что там – мы все отродясь не видели ничего подобного!
– Ты разве не слышал, о чем я говорил? – усмехнулся ван Бьер, по-прежнему не вынимая меча. – Господь отвернулся от вас и встал на мою сторону. А то, что вы сейчас наблюдали – настоящее божественное чудо. Я никогда не молился Громовержцу – это так. Однако он решил, что сегодня правда за мной, и взял меня под свое покровительство. Вот почему я спрашиваю у вас: вы хотите продолжать нашу войну, идя поперек божьей воле? Или мы прекратим смертоубийство, и вы покинете Азурит, сохранив самое ценное, что у вас осталось – ваши жизни?
Наемники вновь стали переглядываться – никто не решался первым высказать свое мнение. Но в конце концов Свищ не выдержал и кивнул, дав понять, что с него хватит и он согласен с кригарийцем. После чего тут же закивали и остальные включая Морси.
– А что будет с золотом? – осведомился тот, не услыхав от соратников ни одного возражения. – Не многовато ли его здесь для тебя одного?
– Это золото принадлежит не вам и не мне, а тетрарху Эфима Вальтару Третьему, – уточнил Пивной Бочонок. – Вы украли его, за что и поплатились. Ну а что будет с ним дальше – не ваша забота. Скажу лишь, что вскоре оно отправится в Тандерстад, и мы с Громовержцем за этим проследим, будьте уверены.
– Но послушай, кригариец, – запротестовал Морси. Не дерзко, а, скорее, обиженно. – Ты ведь тоже наемник. И ты должен меня понимать: кроме этого золота у нас с братьями ничего не осталось. Наше дело не выгорело, наш отряд уничтожен, Аррод Бурдюк мертв, и у нас в карманах свищет ветер. Мы, как и ты, тоже сражались за это золото и умирали за него. Поэтому мы вправе получить за наши труды и за риск компенсацию, ты согласен?
– Неважно, согласен ли я. Важно, согласится ли с тобой мой нынешний покровитель, – изрек Ван Бьер. И, задрав голову, посмотрел на небо, намекая, к кому наемникам надо обращаться с таким вопросом.
– И… что Господь на сей счет говорит? – робко осведомился Морси после недолгого замешательства.
– Один момент! – Уставившийся в облака монах поднял вверх указательный палец, призывая к тишине. – Попрошу немного терпения! Всевышний пока думает над вашей просьбой.
Наемники затаили дыхание в ожидании судьбоносного вердикта. Верили они в то, что кригариец общался напрямую с богом или нет, как знать. Но после позорного фиаско Гириуса вряд ли кто-то из них рискнул бы назвать Баррелия лжецом. По крайней мере вслух.
На сей раз Громовержец не замешкался с ответом.
– Благая весть! – всплеснул руками ван Бьер немного погодя. – Господь сегодня милосерден как никогда. Он разрешает вам забрать с собой столько золота, сколько увезет ваша лошадь, и ни слитком больше. И как вам такое? По мне, это даже слишком щедрое предложение, но кто я такой, чтобы оспаривать волю Всевышнего? Раз он так решил, значит, так тому и быть!
– Недурно! Годится! А что, честный расклад! – раздались обрадованные возгласы из-за щитов. – Могло быть и хуже! Хвала Господу – мы прощены!
– Вы меня не дослушали, – повысил голос кригариец. – Есть еще кое-что. Громовержец готов простить вас всех кроме одного – Ульбаха Шемница. Поэтому сначала вам придется выдать мне полковника, а уже потом можете идти и набивать свои сумки золотом.