После разгрома Франции и установления Третьим рейхом контроля почти над всей Западной Европой Рузвельта осенило, что надобно не противиться агрессору, а бороться с ним. До англичан дошло, что им нацистский вызов и японскую угрозу в одиночку не одолеть, что Альбион завязан на поддержку извне. Время «разделяй и властвуй» сбилось с ритма. Оно имело для Англии смысл, когда разделяли других, а навар от власти доставался ей самой.
Новые политические познания подверглись начальной проверке во взаимоотношениях самих демократий. Сотрудничество к пользе партнеров, но не обязательно к пользе взаимной и равной. В момент пересмотра концепции нейтралитета и принятия закона о ленд-лизе по вашингтонским коридорам власти прокатилась волна шовинизма. Почему бы в обмен на помощь не заполучить колонии и владения Англии, Франции, Голландии в Новом Свете? После капитуляции французов конгресс США принял резолюцию о непризнании «перехода какого-либо географического района в Западном полушарии от одной неамериканской державы к другой неамериканской державе» [336] .
Двойной стандарт вопиющий: в Восточном полушарии кроите-перекраивайте с намеком, что Австрия и Судетская область могут быть не последними поправками на политической карте, разумеется в «интересах мира». Западное полушарие, однако, не замайте. И демократический цинизм примечателен. Колонии помечены как «географические районы». Населению «районов» сулили дальнейшее бесправие.
Рузвельт выступил за «опеку» над территориями, чьи метрополии утратили дееспособность. Роль «опекунов» должны были исполнять несколько государств Нового Света, но во главе с США. Совещание МИДов американских государств (Гавана, 21–30 июля 1940 года) приняло по сему поводу конвенцию «О временном управлении европейскими колониями и владениями, расположенными на Американском континенте» [337] .
К весне 1941 года были составлены планы оккупации американскими вооруженными силами Гренландии, Исландии, Азорских островов и Мартиники, проведения других военных операций. В декабре 1940 года консул США в Рейкьявике Б. Кунихольм обсуждал с исландским премьером возможность включения Исландии в сферу «доктрины Монро», что позволило бы американцам «законно» взять на себя ее оборону. К. Хэлл распорядился прервать переговоры, а 14 января 1941 года Гопкинс и Уэллес провели с санкции президента совершенно секретную встречу с исландским генконсулом в Вашингтоне Т. Торсом. Она завершилась направлением «от имени премьер-министра Исландии» просьбы отрядить на остров американский военный персонал.
В Исландию была направлена бригада морской пехоты. В дополнение к (размещенным там) английским войскам и, возможно, для их замены… «поскольку они нужны в других местах». Англичане заикнулись было насчет создания единого командования группой во главе с британским генералом. Командир американской бригады получил приказ: «Координируйте ваши действия по обороне Исландии с оборонительными действиями английских войск путем сотрудничества друг с другом» [338] .
Делегации США на переговорах об аренде британских баз в обмен на 50 американских эсминцев (январь-февраль 1941 года) предписывалось ни под каким видом не соглашаться на «взаимное использование (баз) в период мира и в период войны», чего добивался Лондон. Больше того, Рузвельт потребовал удаления британских ВМС из района арендуемых баз. Принятием этих и прочих американских требований президент, по сути, обусловил одобрение конгрессом закона о ленд-лизе [339] .
Столбился прецедент – никакого смешения ответственности и, главное, никакого подчинения американского военного персонала иностранному руководству. Гладко прошедшая высадка в Исландии и Гренландии падет позднее на чашу весов операции «Суперджимнаст» («Торч»), когда пробьет час выбирать, где и как США вступать в борьбу на Атлантическом театре войны. Пока же Вашингтон, получая определенные дивиденды, последовательно уклонялся от политических обязательств перед Лондоном.
С весны 1941 года стратегически важными районами в разработках американских военных значились Атлантический океан и в особенности – Исландия, Азорские острова, острова Зеленого Мыса и Дакар. Президент одобрил проведение секретных штабных переговоров с англичанами, но в основном с целью обмена информацией и сопоставления мнений. Неопределенными представлялись не только отдаленные, но даже ближайшие перспективы: все еще не исключались поражение Англии и захват Германией Британских островов.
В это время, отмечает Р. Шервуд, «американский народ был меньше, чем когда-либо, склонен вмешиваться в дела Европы. С американского угла никакой Европы больше не существовало». В число активных изоляционистов входили крупнейшие промышленники. Форд отказывался выполнять заказы для англичан. Другие, в уверенности, что война будет недолго, считали невыгодным переводить производство на военные рельсы. По ряду предприятий прокатились забастовки протеста против выпуска военной продукции. Для подавления одной из них на заводе «Норт америкэн» в Инглвиде (Калифорния) по приказу главы администрации была применена вооруженная сила [340] .
Коль так, а подвергать сомнению достоверность информации и оценок Р. Шервуда или Ч. Хайэма нет оснований, значит, нацисты добились некоторых успехов в морально-психологическом воздействии на США. Рычаг для «умиротворения» заокеанской державы Гитлер ухватил за длинный конец, и, сложись «русский поход» по-иному или не выстои Англия сначала в битве за воздух, потом в сражении на море, Соединенные Штаты могли бы отдрейфовать туда, куда их хотели поставить на якорь Гувер, Тафт, Фиш, Даллес.
Следовательно, жизнь не скупилась на треволнения. Политика ублажения агрессоров полностью провалилась. Как впредь? С часу на час ожидали германской агрессии против СССР. Во что она выльется? Все беспросветней становилась ситуация на Дальнем Востоке. И здесь время упреждения худшего было бездарно растрачено.
Президент Ф. Рузвельт замкнулся, еще больше отдалился от госдепартамента, полагаясь на собственное чутье и мнение узкого круга доверенных лиц. Он упрямо держался тактики реагирования на обстоятельства. Поступай иначе, глава администрации, возможно, потерпел бы поражение в конгрессе, довел до открытого конфликта и без того натянутые отношения с деловыми кругами, утратил поддержку шаткого общественного мнения. Еще много раз Рузвельт будет выносить решения слишком поздно и бросать на чашу весов слишком мало. В процессе обучения на великую политическую и военную державу Соединенные Штаты совершат новые крупные просчеты. Инерция прошлого загасит не один благой порыв.
И все-таки 1940–1941 годы – переломная пора в военно-политических воззрениях Рузвельта и становлении новейших государственных доктрин США. Именно тогда шли высев самых разных идейно-политических культур и их первичная селекция, в том числе американского подвида «мировой ответственности», который после смерти Рузвельта утратит положительный заряд и выродится в заявку на мировую гегемонию, если даже ей для благозвучия присвоят название «лидерство».