– Стерты. По большей части стерты. То, что удалось обнаружить, имеет отношение к жертвам…
– А что это за чучело было за роялем?
– Обыкновенный манекен. Ничего интересного.
– Ты когда-нибудь слышал, чтобы на балах за роялем сидел манекен? Что это, фантазия хозяйки или же эта женская фигура что-то символизирует?
– Понимаете, был бал – платья-то на дамах бальные, а мужчины так и вовсе в смокингах. Устроила этот бал, назвав его, скорее всего, распространенным в последнее время словцом «презентация», как я понимаю, Савина, она же Закревская. Иначе я не могу объяснить наличие такого количества ее книг в усадьбе (мы обнаружили целую упаковку на столике возле окна прямо в бальной зале, еще одну упаковку – в багажнике ее машины). Я выяснил, что книга только вышла, поэтому логично было бы предположить, что автор решил устроить презентацию, а заодно и встретить Новый год… Она пригласила гостей, женщину, которая помогала бы ей готовить, ту самую, что была в черном платье и белом переднике… На балу положено танцевать. В зале стоит рояль. Возможно, сначала планировалось пригласить настоящую пианистку, но поскольку что-то там не получилось, посадили манекен…
– Слава, – простонал Тищенко, – ты сам-то веришь в то, что говоришь? Рояль, пианистка… Там же компьютер, какая еще пианистка?
– Но это же не я посадил туда куклу! Я пытаюсь объяснить ее присутствие, только и всего, – обиделся он.
– И никакой это не бал! – вдруг разозлился Тищенко на всех тех людей, которые согласились отметить Новый год в компании подозрительных личностей. И как их только угораздило оказаться в этом доме, под одной крышей с преступником, да еще и в такой снегопад! – Так, тусовка обычная. Собрались, чтобы продемонстрировать свои новые платья, смокинги, выпить за новую книгу… Да и общество, судя по всему, не очень-то… Люди все разные, непонятно вообще, как они могли оказаться все вместе и что их связывает… Ну, посуди сам. Я вот тут список набросал. Начнем с Кисловой Екатерины Станиславовны. Агент, работала в агентстве по недвижимости «Золотая изба». Тебе не кажется странным, что Савина пригласила ее к себе на презентацию? Разве что она была ее подругой?.. Но подругой ее она не была, в том-то и дело. Никто из окружения Кисловой никогда прежде не видел эту самую Савину…
Карпова прошиб пот. Он вдруг понял, что работал напрасно, что Тищенко уже давно знал все и про Кислову с ее агентством, и про Савину-Закревскую… Они работали параллельно, но если Тищенко работал набело, что называется, то он, Слава Карпов, – вхолостую, как дешевый дублер. Как ученик. Ему стало больно и обидно. Но он все же нашел в себе мужество и силу скрыть свое разочарование. Кто знает, быть может, Тищенко и прав, что поручает ему собирать информацию параллельно? Но у Тищенко на столе весь список…
– Савина Лариса Ивановна. Не замужем. Нигде не работает…
– Она же писательница, – тихо напомнил Слава.
– До того, как написать книгу, нигде не работала, сидела дома и жила на деньги бывшего мужа. Обычное дело. Бездельница, словом. Опрос соседей показал, что она дружила лишь со своей соседкой, Евгенией Кропоткиной, и что Кислову никто и никогда рядом с ней не видел. Поехали дальше. Борисов Иван Михайлович. Предприниматель. Его жена утверждает, что она до последнего момента не знала, что муж собрался встречать Новый год не дома. Он молчал буквально до самого вечера… Она и гуся приготовила, и стол накрыла, и свечи зажгла, и даже детей к родителям отправила, потому что хотела встретить праздник вдвоем с мужем, а он вдруг заявил ей, что должен быть в другом месте, что это очень важно и он просит его извинить…
– Может, это и есть убийца? Приехал, кого-то убил, кого хотел, а потом убили его… – Он это выпалил и тут же пожалел о невыдержанности, понял, что сморозил глупость.
– Если бы знать… Так вот. У него небольшая фирма, занимающаяся продажей строительных материалов. Но все равно – ничего особенного. Таких Борисовых в Москве – тысячи. Единственно, что странно, так это то, что он в последний момент улизнул из дома…
– Значит, у него проблемы с женой, – уверенно предположил Карпов. – Если бы он любил ее, никогда бы не бросил в Новый год…
Тищенко посмотрел на него чуть ли не с жалостью.
– Согласен. – Он слабо улыбнулся, представив себе свою жену в момент, когда он объявляет ей о том, что отправляется встречать Новый год в другую компанию. – У него действительно с женой проблемы…
Карпов в это время достал блокнот и быстро записал: встретиться с женой Борисова, расспросить о личной жизни.
– Спрашивается: что общего может быть у этого предпринимателя с Савиной?
– Он мог быть ее любовником. Или спонсором, кстати! Может, это он помог ей издать книгу? – оживился Карпов.
– Это надо проверить.
– Я проверю. – Он снова черкнул в блокноте.
– Овсянников Семен Александрович. Нигде не работающий. Соседи о нем говорят немного – мол, пьющий, но тихий. У него часто бывает одна и та же женщина, но ни имени ее, ни фамилии никто не знает. Женщина у него убирается, соседи видели, как она выносила мусорное ведро и мыла порог квартиры, а иногда даже и лестничную площадку… Скорее всего, и готовит, и стирает, потому что на балконе после ее ухода висит выстиранное белье. Надо бы узнать об этом Овсянникове побольше. Вроде бы простой парень, как он оказался в этом доме?
– По приглашению. Или же он мог быть водителем или охранником…
– Сперанский. – Тищенко ткнул пальцем в список. – Ефим Данилович. Ну, с этим-то я был когда-то знаком лично. Он искусствовед, эксперт по живописи, но по-простому – перекупщик. Мошенник среднего масштаба. Был очень умным и осторожным, ни разу не попался, мы привлекали его лишь в качестве свидетеля в одном деле о краже картин… Слава, тебе не кажется, что там подобралась весьма странная компания?
– Вы забыли еще Юдину Елену Дмитриевну, – склонив голову набок, напомнил Карпов. – Гинеколог.
– Вероятно, чья-то подруга?
– Она тоже нигде не работала. Как мне сказала ее мать, Елена Дмитриевна временно не работала. Но соседи пояснили: пьет, мол. Точнее, пила.
Карпов был доволен, что ему удалось собрать самые общие сведения хотя бы об этой Юдиной.
– Выгнали ее с работы, уволили, Карпов! За серьезное преступление. Она была хирургом-гинекологом и по ошибке удалила матку не той пациентке… Странно, что ее не посадили… Карпов, ты чем вообще занимался эти два дня? – Он повысил голос и даже встал со стула, вытянулся, разве что не щелкнул каблуками. – Почему не ты, а я докладываю тебе ход следствия, рассказываю тебе эту страшилку в лицах, вместо того чтобы получить от тебя исчерпывающую информацию о каждой жертве? Ты, вообще-то, понимаешь, где работаешь и насколько важно получить информацию по горячим следам? Ты хотя бы помнишь, сколько покойников нашли вообще в этом доме?
– Ш-шесть. – Карпов от страха забыл все свои психологические установки и теперь стоял, тупо уставившись на Тищенко и давая себе слово впредь относиться к работе более ответственно, для начала – купить толстый блокнот, куда он будет записывать каждое произнесенное свидетелем слово, и никогда больше не будет полагаться на собственную память и тем более на интуицию.