– Понимаешь, Гриха, – помог ему Иван. – Дело не в этой телке, дело в Алене. Как с ней-то быть?
– А что – с ней? Алена – моя жена, мать моих сыновей, и это так и останется, я никогда ее не брошу, я ж люблю ее до одури. А это… так, чтобы из формы не выйти, – попробовал отшутиться Григорий, но Мазей шутку не принял.
– Я серьезно, братка. Подумай, что делаешь. Выборы на носу, развод – плохая реклама.
– Да при чем тут реклама! – отмахнулся Грачев, доставая сигареты. – Я ведь серьезно говорю – люблю ее и не брошу никогда!
– А ты не думаешь, что Алена может сама уйти? Она ведь не идиотка, рано или поздно все поймет. – Мазей тоже закурил, потянулся к бутылке и плеснул себе коньяка. – И терпеть вряд ли станет. И потом – у нее есть Витя Боксер… – в голосе Мазея появились сальные нотки, и Григорий вздрогнул.
Эта мысль не раз приходила ему в голову. А как же иначе, раз молодая, красивая женщина проводит практически все время с одиноким мужиком? Он в курсе всех ее проблем, возится с ее детьми, везде и всюду разъезжает с ней, сидит в гостиной вечерами… Верить в возможность их связи Григорий не хотел, ему не хотелось думать об Алене плохо, но фраза Мазея, сказанная противным голосом…
– Думаешь, Витька осмелится?
– А поставь себя на его место, – предложил Мазей, покуривая и потягивая коньяк. – Ты ничего не замутил бы? Да еще с такой, как твоя Алена?
– А я и замутил, – вздохнул Григорий, опускаясь, наконец, в кресло. – Как увидел ее там, в больнице, так и замутил…
Он вцепился руками в волосы и так замер, а Мазей с удивлением уставился на него.
– Тогда объясни мне, на хрен тебе головняк с этой телкой? Когда у тебя дома такая женщина, что… что…
– Но-но, аккуратнее! – предостерег Григорий, поднимая глаза. – Ты о моей жене говоришь, между прочим!
Мазей заржал и хлопнул его по плечу:
– Ладно, Гриха, ты ж понимаешь, я шучу. Но подумай о том, что я сказал. А за Кочана не волнуйся – разберусь. Накажем по полной программе, чтоб другим неповадно было подставляться. А с женой не шути, Гриха, может плохо закончиться.
– Да не учи ты меня! – взревел Грачев. – Сам как-нибудь! Займись делами лучше, а в семью мою не лезь! Думаешь, я не слышал, что ты пацанам из охраны трепал как-то?
Мазей едва не поперхнулся коньяком, чертыхнулся и отставил рюмку:
– Спятил, братка? Ты о чем сейчас?
– Да о том! Мол, Алена баба красивая, только шуганая какая-то, другая-то бы давно уже все к рукам прибрала, а этой курице только дети и нужны! – Неожиданно Грачев вскочил, схватил Мазея за грудки, поднимая его из кресла, и зашипел в самое лицо: – Если ты, паскуда, еще только раз откроешь свой поганый рот и хоть слово скажешь о моей жене – урою на хрен, понял?! Не посмотрю на твою кодлу бандитскую, не побоюсь! Я не слышу – ты понял?!
– Да понял, понял, отпусти! – прохрипел Мазей. – Чего взъелся-то? Это ж когда было!
– Когда бы ни было – услышу, потом не обижайся! А если сболтнешь Алене про пленки – ты меня знаешь, Ванька!
– На, забирай! – Иван вытащил из небольшого кейса кассету и швырнул на стол. – На досуге посмотришь, сравнишь. И не бойся – копий не делал, ты ведь брат мне.
Мазей вышел из комнаты, хлопнула входная дверь, через какое-то время взревел мотор его машины, послышался лай собак и звук открывающихся ворот. Григорий так и стоял посреди гостиной, тупо уставившись на лежащую на столике кассету. «Сволочь Ванька, да и врет он все про то, что не знал о включенной камере. Специально небось и включил, с него станется. Надо в сейф сунуть, не дай бог Алена найдет…»
Что бы ни произошло сегодня, а Алену Григорий любил, любил безумно, страстно, подумать о ней не мог без дрожи. А эта девица… ну, что ж, должен же мужик убедиться, что все еще интересен кому-то, кроме своей жены.
В спальне было темно и прохладно, жена спала, отвернувшись к стене. Григорий осторожно лег рядом, чтобы не потревожить Аленин сон, обнял ее и прижался щекой к теплому плечу. Она пробормотала что-то, переворачиваясь на спину, и Грач коснулся губами ее шеи.
– Девочка моя… – прошептал он. – Я никогда тебя не брошу, ты же моя родная…
– Врешь ты все, – неожиданно сказала Алена, садясь в постели и обхватывая колени руками. – Все врешь, постоянно – с первого дня ты держишь меня за идиотку…
– Стоп-стоп-стоп! – остановил ее Григорий, садясь напротив. – Я понял, пора поговорить серьезно, иначе мы рискуем вообще перестать понимать друг друга. Видимо, настало время… Значит, так, Аленка… я не хотел говорить тебе, надеялся, что ты не станешь интересоваться этим дерьмом… Но не учел, что вокруг люди, причем не всегда доброжелательные…
– Если ты имеешь в виду Виктора, то зря, – перебила Алена. – Он единственный, с кем вообще можно общаться в этом доме. Да и не дом это никакой, это чертова крепость, только рва вокруг не хватает и опускающегося моста! А так – стражников полно, забор кирпичный, собаки размером с волков!
– Алена, Алена, успокойся! – взмолился Григорий, прижимая ее к себе. – Девочка, я объясню тебе все, родная, только не волнуйся… Я понимаю, тебя не очень устраивает то, что твоя жизнь ограничена этим поселком, этим домом, но поверь – скоро это прекратится, захочешь – купим квартиру в городе, в любом месте, где скажешь, будем жить там… Но пока придется немного потерпеть. Ты ведь понимаешь, что скоро начнется предвыборная кампания, а это жуткая опасность, Аленушка, я не хочу подвергать испытаниям тебя и детей. Ты же умная девочка, прекрасно понимаешь, что за вами начнут охотиться журналисты, начнут задавать тебе дурацкие вопросы обо мне и моем роде занятий. Зачем тебе это?
– А что такого в твоих занятиях? – прищурилась Алена, упираясь руками в его грудь. – Что ужасного в твоем туристическом бизнесе?
– Да хватит уже! – заорал вдруг разозлившийся Григорий, вскакивая с постели. – Хватит прикидываться! Можно подумать, твой дорогой Витя еще не доложил тебе, что фирма моя имеет хорошее прикрытие в лице Ваньки Мазея, который на самом деле весьма известный авторитет!
– Не повторяйся и не ори! Я не твои быки, которых ты интеллигентно именуешь службой безопасности!
– Да, черт возьми, ты права! Права! Но ведь и твой Витя – тоже часть этой службы безопасности, больше того – он ее начальник, такой же бандит и контуженый отморозок, как и все остальные!
– Оставь его в покое, – завизжала Алена, сжимая кулаки. – Слышишь – оставь в покое Виктора, не говори о нем ни слова!
– А что? Не нравится? – поинтересовался Григорий, открывая балконную дверь и вдыхая холодный воздух. Резко развернувшись, он уставился на Алену и прошипел: – Хочешь, скажу почему?
– Не опускайся ниже канализации, – усмехнулась она и встала с кровати, беря халат. Уже у самой двери спальни она повернулась и тихо проговорила: – А я думала, что ты другой…