— Почему? — хрипло вставила Женька, ощущая на своем лице тепло его дыхания.
— Я искал тебя! Я так боялся за тебя!
— Почему? — пролепетала она, боясь поверить в услышанное.
— Ты такая… незащищенная, — с нежностью произнес Павел и охватил ее губы своими.
Обмякнув в его сильных руках, Женька обхватила его лицо ладонями, и слезы радости закипели в ее глазах.
— Па-авлик! — чуть слышно простонала она. Ей так хотелось верить, что она нужна ему. — Ты правда искал меня?!
— Конечно! — хрипло пробормотал он, прижимая ее к себе все сильнее. — Как же еще?!
Он принялся покрывать ее лицо быстрыми поцелуями, шаря жадными руками под тонким свитерком.
— Женька! Женька! — повторял он без устали, лаская девичью грудь. — Я почти забыл, какая ты нежная!..
Постанывая от наслаждения, девушка гладила широкие плечи.
Грубая реальность осталась там, за стенами этого маленького сарайчика. Все, что имело сейчас для нее значение, — это любимые глаза, вспыхивающие огнем желания.
Осмелев, Женька взялась было за пуговицу на джинсах Павла, но в этот момент в тонкую дощатую перегородку осторожно постучали.
— Павел! Ты здесь?! — раздался настороженный голос Игоря Владиславовича.
— О черт! — простонал Павел, с трудом отстраняясь от разгоряченной девушки, и чуть громче ответил: — Да, мы здесь…
Подозрительно посмотрев на вышедших к нему из полумрака хлева молодых людей, адвокат понимающе хмыкнул и пробормотал:
— По-моему, я не вовремя… Где здесь можно поговорить?..
Полчаса спустя Женька провожала мужчин к припрятанной за кустами машине. Быстро поцеловав Павла в щеку, она пошла к домику бабы Лизы.
Та смерила ее прищуренным взглядом, неопределенно хмыкнула и принялась чистить картошку.
Лишь когда они усаживались за стол, хозяйка качнула головой:
— Надо же… Как жизнь иногда заворачивает…
— Это вы о чем? — недоуменно подняла Женька на нее глаза от тарелки.
— Это я про вас с Пашкой, — вздохнула баба Лиза и, ласково посмотрев на Женьку, пояснила: — Надо было мне в тот день забрести именно в эту чащобу?.. Да еще на тебя там наткнуться?..
Чувствуя, что безнадежно краснеет, девушка принялась сосредоточенно сгребать в кучку разбросанные по тарелке кружки поджаренной картошки. Баба Лиза протянула руку и легонько тронула Женькины волосы.
— А ты ведь кудрявая! Да?
Девушка молча кивнула, вспомнив свою непокорную гриву. Она всегда служила поводом для ревности подружек в интернате и радости для шаловливых подростков, любящих дергать ее за длинные локоны. Просыпаясь по утрам, она частенько не могла подняться с кровати. Лариса ночью привязывала ее косы к железным прутьям, с тем чтобы наутро потешаться вместе с остальными детьми…
— Ничего, — успокоила хозяйка, словно угадав ее мысли. — Отрастут! Ты за несколько дней, вишь, как посвежела, а поживешь у меня подольше, красавицей станешь. Пашка тогда еще пуще любить будет… И бродить по ночам перестала. По первости все шаталась. Сама идешь, а глаза закрыты. А сейчас, помилуй господи, все хорошо…
Она поднялась и принялась убирать со стола, тихонько бормоча прогнозы их с Пашкой совместного счастья. Слушая ее, Женька невольно и сама начала верить в то, что все будет хорошо. Но тут же что-то тревожно натянулось в ее душе и предостерегающе шепнуло, что для безоблачного будущего еще ой как далеко!..
Похороны Лаврентия были назначены на среду.
С утра подул северный ветер. Молодые курсанты местного милицейского училища зябко кутались в воротники бушлатов, розданных им по этому случаю. С нетерпением поглядывая на двери подъезда дома, где не так давно жил и царствовал Лаврентий Степанович, они вполголоса о чем-то переговаривались.
Наконец двери широко распахнулись, пропуская гроб с телом покойного и многочисленную толпу близких родственников, вытирающих платками непрошеные слезы.
Татьяна, подхваченная с двух сторон убитыми горем дочерьми, с плотно сжатыми губами смотрела перед собой. Со стороны казалось, что она находится на грани помешательства. Остановившийся взгляд, отсутствие какой-либо реакции на происходящее сильно заботили престарелого отца, который был тут же рядом и с тревогой посматривал на дочь.
Лишь на кладбище она обвела взглядом всех присутствующих, судорожно вздохнула и через мгновение разразилась рыданиями.
— Николай Федорович! — стонала она сквозь всхлипывания. — Как же я теперь?! Кто мне его заменит?!
Прокурор угрюмо посмотрел на гроб и, тяжело вздохнув, легонько похлопал ее по плечу.
— Крепитесь, Татьяна Николаевна, крепитесь, — пробормотал он, играя желваками. — Не оставим, поможем…
Люди стали подходить прощаться…
Перед тем как опустить крышку, слово взял прокурор.
Его твердый, проникновенный голос умело играл на чувствительных струнах человеческих душ, вызывая целый шквал эмоций…
— Каков оратор! — невольно вырвалось у Игоря Владиславовича, который стоял чуть в стороне от процессии и внимательным взглядом следил за происходящим.
Николай Федорович между тем принялся восхвалять достоинства без времени усопшего и так увлекся, что едва не допустил оплошность, в завершение своей речи заявив, что виновные понесут наказание… Лишь заметив, как гул недоумения пронесся по толпе, поспешил исправить положение.
— Как неосторожны бываем мы за рулем?! — смутился он. — Дорога наказывает нас за небрежность!..
Толпа облегченно вздохнула и закивала в знак согласия с высокопоставленным начальником. А тот, во избежание дальнейших эксцессов, скомкал речь и, пожав руку Татьяне, быстрыми шагами удалился с кладбища.
Игорь, поначалу последовавший за ним, внезапно остановился, заметив среди памятников женскую фигуру. Что-то показалось ему в ней знакомым. Он посмотрел вслед удаляющемуся прокурору и, махнув рукой, пошел по направлению к ухоженной могилке.
— Виктория Львовна! — тихо окликнул Игорь Владиславович, поравнявшись с высокой оградой и узнав наконец женщину. — Здравствуйте…
Женщина подняла на адвоката потухшие глаза.
— Простите?! — склонила она чуть набок прекрасную головку. — Что-то не припомню!.. Извините, еще раз.
— Я Игорь Владиславович, адвокат вашей невестки, — представился он, протягивая руку. — Мы неоднократно с вами встречались.
— А-а-а, — протянула она, смутившись от того, что ее руки были перепачканы землей. — Да, да, конечно… Простите, у меня руки в земле, решила немного привести в порядок могилку Антона.
— А вы давно приехали? — Игорь Владиславович помог ей подняться с коленей и, дождавшись, когда она ополоснет ладони водой из пластиковой бутылочки, вызвался проводить.