– С праздником?! – Эльмира в изумлении уставилась на него. – Ты совсем идиот или прикидываешься?! Для меня не существует этого праздника! И его не будет для меня больше никогда, понятно?! В этот день погибли мои родители! И весь этот фарсовый выход твой пижонский... Уходи, я прошу!..
Почувствовав слезы в ее голосе, Данила поднялся и подошел к ней вплотную.
– Ну, прости меня, Эмма, прости. – Он легонько коснулся ее спутанных волос и, отметив, что она не отшатнулась от него, как прежде, осторожно привлек девушку к себе. – Я на самом деле идиот... Я не подумал... Прости меня, девочка. Прости...
Она и сама не поняла, как это получилось, что она разрыдалась у него на плече. Непонятная тоска подкатила к горлу, заставляя ухватиться за рукав его куртки, как за спасательную соломинку. Он что-то говорил ей, может, даже уговаривал, но она не слушала его. Как не чувствовала его подрагивающих ладоней, беспрерывно поглаживающих ее по едва прикрытой спине.
Тот же самый день, только год назад...
Ее родители живы, веселы. Говорят что-то о готовящемся сюрпризе. Куда-то торопятся. А она... Боже, только сейчас она по-настоящему поняла, как была безмятежно счастлива с ними. Вернее – за ними. Она ничего и никого не боялась. Никого и ни в чем никогда не подозревала. Она жила в своем милом уютном мирке, старательно ограждая его от посягательства извне. Она даже в жалости ничьей не нуждалась, потому как не бывало в ее прежней жизни повода пожалеть ее.
А сейчас этот парень... Зачем он здесь?! Что делают его руки?! Ей это все ни к чему! Это не для нее. Она не для него...
Эльмира отпрянула от Данилы и, прикрыв ладонью глаза, глухо пробормотала:
– Спрашивай, что хотел, и уходи. Только если это опять вопросы, касающиеся твоих чувств, то уходи, прежде чем откроешь рот.
– Мои чувства... – он хмыкнул со значением и уставился на свои широко расставленные подрагивающие пальцы. – Кого они могут волновать – мои чувства? Уж тебя-то наверняка нет... Ну да ладно. Ты ведь на кладбище собиралась?
– Собиралась. И что?
– Давай одевайся, я подожду. Вместе поедем. Надеюсь, подвезешь. А по дороге и поговорим.
Удивительно, но возражать ему она не стала. Быстро приняла ванну. Расчесала волосы, благо особо мудрствовать с прической не было нужды, потому как пряди легли ровно и красиво. Легкий макияж. Непритязательный туалет, состоящий из темно-синего брючного костюма, кожаного пиджака и ботинок на низком каблуке. И все, она была почти готова.
– Едем, – окликнула девушка Данилу, что-то внимательно разглядывающего на книжных полках гостиной.
– Угу. – Он повернул голову в ее сторону, оценивающе скользнул взглядом по ее фигуре и не без сожаления произнес: – Черт, какая же ты красивая, Эмка! Жаль будет, конечно, если...
– Едем, – угрюмо оборвала она его. – Если ты все же хочешь попасть вместе со мной на кладбище.
– Едем, едем. – Он тяжело вздохнул. – Ты розы поставила бы, что ли, в воду. Завянут ведь.
Если и царапнуло ее где-то глубоко внутри запоздалое раскаяние, то виду она не подала и мгновенно заглушила ненужное чувство. Но розы все же в вазу поставила. Пару минут пристально разглядывала подзорную трубу, раздумывая, спрятать ее или нет от вездесущего ока подруги. Но потом передумала. Чтобы прятать, необходимо было подзорку разобрать, потом опять собирать, хлопотно все это. К тому же всегда можно закрыть входную дверь на тот замок, ключа от которого у Зойки не имелось. Ничего, попсихует-попсихует да перестанет...
Закрыв дверь на два замка, Эльмира молча прошла к лифту. Данила тенью последовал за ней. Лифт, вопреки ожиданию, работал. Было это проявлением исключительной заботы о жильцах, то ли это событие было приурочено к Международному женскому дню, но спускаться пешком молодым людям не пришлось.
Скрипнув подъездной дверью, они вышли на улицу. Тетя Зина с сестрой уже несли вахту у ступенек подъезда, с приторными улыбками приветствуя всех входящих и выходящих жильцов. Появление Эльмиры со спутником их одновременно и насторожило, и взбудоражило. Пару раз переглянувшись, они подняли глаза на молодых людей и без стеснения принялись их разглядывать.
– Здравствуйте, – не выдержал первым Данила и, поддерживая под локоть девушку, помог ей сойти со ступенек.
Этот вопиющий факт не прошел незамеченным. Сестры злобно фыркнули в унисон и осуждающе закачали головами.
– Здравствуйте, – чуть слышно произнесла Эльмира, поравнявшись с женщинами. – С праздником вас, милые женщины.
– Спасибо, спасибо, – закудахтали они синхронно, не забывая вовсю таращиться на них. – Куда в такую рань?
Отвечать хамством на подобные любезные слова значило навлечь на себя немилость этих вечных негласных комендантов их подъезда, посему, мило улыбнувшись, Данила ответил:
– На кладбище.
– Ага, ага, съездите, съездите, чего же... – как бы одобрительно закивали головами женщины, но по поджатым губам тети Зины Эльмира поняла, что ее компания общественностью не одобряется и даже более того...
Если откровенно, то мнение этой самой общественности было ей почти безразлично. Ну, появился у милых теток повод посудачить о ней добрую половину дня, что же с того? Пусть себе говорят. В конце концов это ее личное дело, кого она в этот день выберет себе на роль сопровождающего. Данила обещал разговорами ее не обременять. Говорил что-то о каких-то внезапно возникших вопросах, но пока отмалчивается. А в такую погоду, если быть откровенной с самой собой до конца, находиться на кладбище в одиночестве ей совсем не хотелось.
Эльмира зябко поежилась от своих мыслей и с надеждой подняла голову к небу.
Нет, дождь обещает быть долгим. В плотных темных облаках никакого просвета. Ветра, способного разогнать всю эту мартовскую мглу, также не было. В природе полнейший штиль и безмолвие, нарушаемое лишь тоскливым шуршанием дождя. Отвратительной холодной влагой он ложился на лицо и волосы, заставляя поеживаться и чувствовать себя какой-то потерянной. Так что радоваться присутствию Данилы рядом с собой у девушки были все основания. И если бы не эпизод, случившийся двумя минутами позднее, она, возможно, осталась бы ему очень признательна.
Они уже расселись по своим местам в ее «Форде»: она на место водителя, Данила рядом. Девушка успела повернуть ключ в замке зажигания, выжать сцепление и даже почти уже тронула машину с места, когда ее спутник неожиданно взял ее под локоток и, настороженно вглядываясь куда-то в сторону, тихо пробормотал:
– А ну-ка, притормози на минутку, Эльмирочка...
Она заглушила мотор и выжидательно уставилась на парня. Разглядеть что-то или кого-то, привлекшего его внимание, ей не удавалось. Но когда объект его внезапного интереса все же предстал перед ее очами, ей с трудом удалось сохранить невозмутимость.
Прямо против ее машины, против той дверцы, что приоткрыл сейчас Данила, стоял объект ее вожделенных мечтаний и что-то вполголоса втолковывал ее соседу.