– И как ты теперь думаешь из всего этого дерьма вылезать, голубчик?! – Макурин принялся подергивать себя за лацканы пиджака, что всегда свидетельствовало о его нервных перегрузках. – Сколько раз тебе было говорено: занавешивай окна! Занавешивай окна! А ты, мудак... А если это ФСБ?! Менты – это херня, тут замазать можно будет попытаться. Но ФСБ!!! Там ребята серьезные, их «зеленью» не заманишь. Хотя какие менты?! О чем это я?! Откуда у ментов такая камера?! О, черт!!! Там теперь киноматериалов, свидетельствующих о явном групповом сговоре лиц, замышляющих преступные действия с целью наживы... – Макурин язвительно скривился, копируя протокольное построение фраз, бытующих у работников правоохранительных органов, тяжело задышал и сильнее прежнего затеребил пиджак. – Короче, Веник! Я тебя, конечно, уважаю, базара нет. Но при всем моем уважении садиться из-за того, что ты мудак, я не собираюсь!
– Долго будешь кудахтать? – Вениамин подал-таки голос, вдоволь насладившись зрелищем исходившего трусливым тиком Макурина. – Не нужно паниковать преждевременно.
– Что?! – Тот так даже зашелся в возмущенном кашле оттого, насколько нелепым казалось ему спокойствие сотоварища при таких драматически складывающихся обстоятельствах. – А что нужно?! Сухари сушить?!
– Тут что-то не так... – Вениамин снова и снова тусовал снимки, постепенно сосредоточиваясь лишь на одном из них. – Не могут там менты быть. Вот, посмотри сюда.
Три головы – Вениамина, Лехи и Макурина – сблизились, нависая над большой цветной фотографией, с точностью воспроизводившей изображения всех предыдущих снимков с тем лишь отличием, что рядом с объективом угадывалось еще что-то.
– Видишь, тут кто-то стоит. – Палец Вениамина постучал пальцем по слабо угадывающемуся темноватому пятну.
– Ну?! – Макурин и Леха выдохнули это почти одновременно.
– Мне кажется, что это женщина. – Он приблизил снимок к глазам и слегка прищурился, напрягая зрение. – Волосы, кажется, длинные и белые.
– Да, – обрадованно осклабился Леха и заерзал на диване. – Точно, баба. Пятно достаточно обширное и, как Веник точно угадал, белое. Наверняка волосы!
– А что, среди ментов баб не бывает?! – мгновенно остудил их пыл Макурин, презрительно сплюнув прямо на пол, который, к слову сказать, Вениамин всего час назад вымыл. – Мужиков, если хотите знать, на такие дела в жизни и не посылают, а все больше баб. Сидит себе такая вот белокурая Мерилин Монро и ведет наблюдение за дураками... Как думаешь, Веник? Чего притих?
Тот не отвечал. Сунув руки под мышки, он застыл истуканом у окна и задумчиво разглядывал окна напротив.
– Чего сейчас туда смотреть? – возник за его спиной Макурин и жарко задышал ему в ухо. – Раньше надо было смотреть, раньше! А сейчас что?
– Да погоди ты! – досадливо сморщился Вениамин и, брезгливо скривившись, отошел чуть в сторону. – Имеются у меня кое-какие предположения относительно этой квартиры. Ежели они подтвердятся, то все твои опасения яйца выеденного не стоят.
– А если нет? – вцепился тот в лацканы пиджака. – А если нет?!
– Ну, как говорится: на нет и суда нет. Ты, главное, не мельтеши раньше времени да язык придерживай за зубами.
– А я че?! – Макурин возмущенно вздернул плечами. – Я че, идиот, что ли, языком трепать? Молчу как рыба об лед. Ты, главное, не тяни. Если базар выйдет на круг, то пиши пропало, Веник. Башки тебе не сносить... И мне заодно с тобой...
Леха скромно отмалчивался. Был он молодым и зеленым. Макурину приходился двоюродным племянником и в деле не фигурировал никаким боком. Так, мелкие поручения: позвони, посмотри, постой на стреме. Ему льстило внимание таких крутых ребят, он и рвал подметки. Волею судьбы и случая став гвоздем программы, он в душе возликовал. А ну как будут отмечены его незаурядные способности видеть там, где другим несподобно?.. Может быть, тогда дядька перестанет видеть в нем желторотого юнца и поручит что-нибудь серьезное...
Но Макурин его разочаровал. Оторвавшись от неблагодарного занятия – засаливания вспотевшими ладонями бортов почти нового пиджака, – он подозрительно прищурился в сторону племянника и ехидно поинтересовался:
– Чего сидишь и млеешь, придурок? Медали небось ждешь за выдающиеся заслуги?
– Да нет, при чем тут медаль? – попытался съюлить Леха, мысленно чертыхнувшись по поводу всевидящего ока досточтимого родственника. – Просто думаю, может, я бы сам узнал, что там за телка?
– Может, сам бы узнал! – Макурин передразнил его со свойственной ему манерой копировать других дюдей. – Сиди и дыши ровнее: спецзаданий для тебя нет и не будет. А начнешь кудахтать, отправлю к отцу в деревню. Будешь там фермерствовать вместе с ним. И деньги опять же немалые, и к земле ближе...
Последние его слова были безмерно насыщены ехидством.
Как ни велика была прибыль у его братца от выкормленных и проданных заготовителям свиней и бычков, Макурин относился к подобному роду занятий с нескрываемым презрением.
– Не царское это дело – в дерьме копаться...
Это был его любимый, самый веский и, пожалуй, единственный аргумент, которым он руководствовался, отказываясь вступить с братом в долю. Его мечта – собственное дело. Небольшая фирма по продаже компьютеров и компьютерных программ. Миленький современный офис с длинноногой красавицей-секретаршей. Небольшой и надежный штат сотрудников. И, конечно же, стабильный и довольно высокий доход. Этим Макурин грезил не один год, постепенно откладывая деньги и оборачивая их в таких вот сомнительных предприятиях, как это...
И кто бы мог подумать, что этот с виду такой умный и интеллигентный парень на поверку окажется инфантильным папенькиным сыночком! Приставил тебя отец к делу, вручил бразды правления, так и продолжи это дело достойно. Все поставлено на хорошие рельсы, механизм отлажен, и делов-то только – бабки состригать. А он вместо этого только баб стрижет, Казанова чертов! Ни тебе подумать о безопасности, ни тебе подстраховаться, один ветер в голове. Вот что значит не знать цену копейке. Ему вот, Макурину, никто таких щедрых подарков не делал. Никто подобный налаженный бизнес от своих щедрот не жаловал.
Нет, давно пора завязывать с этим соломенно-марихуанным транзитом, давно. Ну не хватает пары тысяч «зелени» на открытие, так это мелочи. Мог бы перехватить. Побоялся, потому как в долг не любил брать. Со дня на день ведь собирался отвалить, а тут такое... А с другой стороны, как сейчас отваливать, коли крупные поставщики вот-вот должны прибыть, и его собственный навар должен был составить как раз ту самую недостающую сумму!..
– Вам сейчас лучше уйти, – прервал свое безмолвие Вениамин и, обернувшись к гостям, помахал небрежно в воздухе кистями рук. – Дня два, не больше... Я решу проблему.
– Каким образом? – недоверчиво скривился Макурин, не веря этому пижону ни минуты.
– Это не твоя печаль...
Вениамин действительно решил проблему, но его объяснение показалось Макурину чистой воды мракобесием. Нет, он выслушал его. Постарался проникнуться пониманием, не пропустив ни одного из его доводов, но когда тот, вполне довольный собой, замолчал, он, к изумлению рассказчика, дико заржал.