Ворочаясь в постели и безуспешно пытаясь уснуть, Клим силился найти здравое объяснение невероятным событиям, которые так потрясли его сегодня ночью на кладбище. Из головы не выходил специфический запах, сопровождавший мистическое облако: где-то он уже с подобным сталкивался. Клим напрягся, пытаясь вызвать нужные ассоциации, и понял – откуда ему этот запах знаком. Несколько лет тому назад он был на концерте новомодной рок-группы, и разочарованию не было предела: ребятки, беснующиеся на сцене в обнимку с электрогитарами, даже отдаленно не понимали, что такое настоящий, хороший «рок», а когда со сцены в сторону зрительного зала повалил густой туман, Клим просто встал и ушел. Так вот, тот туман вонял так же мерзко, как и облако на кладбище. Значит, то, что он принял за облако, было не что иное, как наполненная пиротехнической смесью дымовая шашка, используемая для создания спецэффектов!
«Вот те раз! – он даже сел на кровати. – А кто же был тот крендель с синей рожей? Мужик сильно смахивал на алкаша, у которого на почве злоупотребления горячительными напитками поехала крыша и началась белая горячка. Дикий вой и прочие аля-улю из кустов… Но с чего бы алкашу пиротехникой баловаться? А дочка гробовщика? Почему она, когда увидела мужика, стала вести себя как кретинка и попыталась окно с дикими воплями выломать? Зачем решетку ломать, если можно легко выйти через дверь? Что за хрень, в самом деле? Неужели этот урод в красном – ее жених, и они так настраиваются на интим? Атмосферу, так сказать, благоприятную создают! Побаловались – и «у койку», изображать любовь до гроба. Не исключено, что они этим делом в гробу и занимаются! Мама дорогая, куда же он влез?! Кругом либо психи отмороженные, либо извращенцы. Да, удружил ему фольклорист, сосватал невестушку со странными эротическими фантазиями и явными отклонениями в психике. Хотя какая разница, в самом деле, ему с ней детей не крестить. Задача проста: довести девицу до алтаря, а там хоть трава не расти! Конкурент – это, конечно, плохо. Но кто бы ни был тот мужик – жених, друг, партнер по сексу, – придется ему временно уйти в отставку и уступить свое место Климу. Устранить с дороги соперника не составит особого труда, полагал Клим, уверенный в своем мужском очаровании и несомненном успехе у всех женщин без исключения. Что уж говорить про дочурку гробовщика! Да если бы он не вел себя как дурак с самого начала, девушка уже давно влюбилась бы в него как кошка. Составив примерный план охмурения, Клим успокоился и благополучно провалился в царство снов.
Проснулся он рано, на удивление, бодрым и отдохнувшим, принял душ, гладко выбрился, сбрызнул щеки одеколоном, уложил волосы гелем и рванул в гости к славной дочурке гробовщика. Спустя пятнадцать минут он был уже на месте и, придав своему лицу немного печальное, романтическое выражение, громко постучал в знакомую дверь.
* * *
Аля недовольно топнула ножкой. Она уже достаточно вжилась в роль сумасшедшей и только что сделала потрясающий грим, чтобы продемонстрировать убийце очередной припадок безумия. Как ей теперь этот припадок изображать, если за дверью опять стоит этот кретин! Да что ему надо, в самом деле? Размышления, как поступить, длились недолго. Алечка мельком взглянула на себя в зеркало, скривилась, но решила своих планов не менять, и мужественно пошла открывать дверь.
Клим вздрогнул, отшатнулся и чуть не свалился с крыльца.
– До свиданья, – сквозь зубы процедило чучело в объемном махровом халате, с фиолетовыми синяками под глазами, бледным лицом и торчащими дыбом волосами. Чувырла, в которой Клим с трудом опознал свою нареченную «половину», больно задев его острым локтем, проскользнула мимо него и направилась к калитке, где с увлечением принялась собирать пыльные цветочки.
«Матерь божья, у нее не просто психические отклонения, она вообще полное ку-ку», – выдохнул Клим и осел на ступеньку крыльца, ошарашенно наблюдая за девушкой.
Да что это такое происходит, в самом деле? Какого хрена она окончательно сошла с ума – именно тогда, когда он наконец-то решился на ней «почти жениться»? Может, с ней внезапное обострение, как с егерем, приключилось? Или они все в этом городе шизики? Город придурков и кретинов! Чудненько… Господи, а если это он сам сошел с ума, а остальные как раз в порядке!.. Клим даже поперхнулся от этой дикой мысли и не на шутку разволновался. Необходимо было срочно прояснить ситуацию.
– Ей, Агриппина! Иди сюда! – крикнул он. Девушка обернулась, метнула в него стремительный негодующий взгляд и как ни в чем не бывало продолжила собирать вялые соцветия. – А я тебе говорю, иди сюда! – не унимался Клим. Девушка не реагировала. – Ах так, значит. Ну ладно! Я сейчас сам к тебе подойду, – угрожающе сообщил Клим и встал.
Девушка собрала внушительный букет, уселась на травку и принялась плести венок. На Клима она по-прежнему не обращала никакого внимания. Он уселся рядом, схватил ее за плечи и развернул к себе. На ее лицо был нанесен грим: толстый слой светлой пудры и небрежно растушеванные фиолетовые тени, имитирующие синяки. Но что поразило Клима больше всего, так это глаза девушки – в них не было ни капли безумия.
– Симулянтка! Ты перед кем придуриваешься? – выпустив ее хрупкие плечи из своих рук, изумленно спросил Клим. Он осторожно посмотрел по сторонам, но ничего подозрительного не заметил.
– Уйдите отсюда немедленно, – тихо прорычала Аля.
– Пока на вопрос не ответишь, не уйду, – ухмыльнулся Клим.
– Если ты сейчас же не испаришься, я тебя укушу, кретин, – мило пообещала Алевтина, глупо улыбнулась, нежно погладила его по голове и вновь вернулась к своему занятию. Некоторое время он с интересом разглядывал ее сосредоточенный профиль и аккуратное ушко с серебряной висюлькой-сережкой. Девушка была смешной и нелепой. «Испаряться» ему почему-то не хотелось, напротив, возникло непреодолимое желание остаться!
– Ха! Тоже мне, напугала. Да на, кусай! – Клим вытянул свою руку и, ухмыляясь, поводил ею перед носом у девушки. – Что же ты не кусаешь, Агриппина? – ехидно поинтересовался он.
– Меня зовут Алевтина, – поправила Клима девушка.
– А меня – Клим, – весело отозвался он.
– Очень приятно! – утробно рявкнула Алечка и, словно дикая кошка, впилась зубами ему в руку.
– Дура! – отдернув руку, изумленно вскрикнул Клим и потер место укуса. Вскочил и, одарив Алю презрительным взглядом, гордо удалился.
Только в своей машине, прячась за затемненными стеклами, он дал волю своим эмоциям и смахнул с ресниц предательскую слезу. На руке, в месте укуса, мгновенно образовалась гематома, но плакал он не от боли, а от обиды. Все, ну просто все шло не так!
Дочка гробовщика, вместо того чтобы мгновенно растаять от любви к нему, посылает его далеко и надолго, больно кусается, не проявляет к знакомству никакого интереса, да еще и косит под сумасшедшую. Неужели она и на кладбище придуривалась? И вчера ночью? Мужик с синей рожей в красном, туман, кладбище… Господи, да мужик-то намеренно ее пугал, изображая мертвеца, восставшего из могилы. А она делала вид, что верит и сходит с ума. Ничего себе! Похоже, у девушки серьезные проблемы, к счастью, не с психикой. Хотя почему – к счастью? Скорее к несчастью: неизвестно еще, во что теперь Климу придется влезть, чтобы помочь дочке гробовщика выпутаться из неприятностей. Лучше бы уж она оказалась беспробудной дурой, мрачно вздохнул Клим. Идея нажить себе на задницу еще один геморрой совсем его не прельщала. Но, похоже, другого выхода просто нет, с досадой думал он, из машины наблюдая за девушкой, которая наконец доплела свой пыльный венок и, водрузив его на голову, поплыла в сторону своего крылечка, изображая летящую птицу. «Вот дура», – прыснул со смеха Клим, отметив про себя, что идиотку девушка изображает вполне убедительно. Неожиданно на душе потеплело, и идея помочь девушке выпутаться настолько пришлась ему по сердцу, что Клим даже плечи расправил и выпятил грудь колесом от гордости, воображая, как дочь гробовщика будет благодарна ему за столь благородный поступок. Конечно, после всего, что он для нее сделает, она с радостью согласится выйти за него замуж. Выбора у нее просто не будет. А дальше… О том, что будет дальше, Клим предпочитал не думать. Представлять себя героем было гораздо приятнее, чем подлецом. Душа его запела от радости и предвкушения героических поступков. Только пела она недолго, потому что было совершенно непонятно – с чего, собственно, начинать спасение девушки?