— Дейви, беги! — Это Джорди.

— Беги! — Это Скиннер.

Я как-то поднял себя с земли и выскочил с кладбища обратно на Уотермил-лейн да так и мчался, пока впереди не замаячила, поджидая меня, темная фигура. Стивен Роуз стоит, прислонившись к дереву. Я сбавил скорость, остановился.

— Дейви, — сказал он.

Я оглянулся. Никого.

— Все хорошо, Дейви. Там ничего нет. — Голос его сделался ласковым: — Тише, Дейви.

23

До дома было метров сто. В окнах горел свет. Очень хотелось, чтобы вышел папа или мама вышла. Чтобы кто-то из них заорал на всю улицу, а Стивен бы рванул обратно к Дурковатой Мэри. Но никто не вышел. Никакого движения. Темнота сгущалась. Стивен все выдыхал свои успокаивающие слова. И я действительно затих изнутри. И подумал про ангела, который Стивена низверг и поднял снова, и подумал о том, как видел струящуюся из него силу; и я сказал себе, что Стивен Роуз — это нечто странное и новое, нечто мне ниспосланное, явившееся в тот самый момент, когда я из мальчика стал мужчиной. Стою — и не могу отвернуться. И говорю ему:

— Чего тебе нужно, Стивен?

Он пожал плечами:

— Перекинуться парой слов.

Я посмотрел на медальончик «Святое Сердце», который вырисовывался силуэтом на нашей двери. Проговорил про себя: «Избави нас от лукавого».

Стивен дотронулся до красной полосы у меня на щеке:

— Череп?

— Угу.

— Незачем ему жить, верно?

Молчу. Он тихо рассмеялся:

— И не будет. Мы это все знаем. Ты только представь. Нет больше Черепа. Нет этого монстра.

— Он и так скоро сопьется, — говорю. — Всех и делов — не связываться с ним до тех пор.

Он рассмеялся:

— У тебя пока плохо получается.

Я рассмеялся с ним вместе.

— А ты только представь, что оно взяло и произошло, Дейви. Представь: спишь ты себе в кроватке, а потом просыпаешься обыкновенным таким солнечным утром, а мама тебе говорит: «Слышал, что Черепа больше нет?» — И он ухмыльнулся. — Вот уж будет радости, верно? Чарли Черрис загнулся! Ну что, будет? Признавайся, будет?

Я пожал плечами:

— Угу.

— Вот и хорошо. А теперь слушай. Мой ангел явился снова.

— Твой ангел?

— Тот, про которого я тебе рассказывал. Не забыл еще? Так вот, он говорил о тебе. Сказал, что ты можешь помочь мне в моем деле.

— Ангел? Да ладно. Хорош выдумывать.

— Сам знаю. Это бред, выдумки — но это правда. Да и потом, в церкви разве не то же самое говорят? Мы не одни. Вокруг нас везде небесные создания. Чему же ты удивляешься?

Я заглянул за уличные фонари, туда, где звезды.

— Все равно безумие какое-то.

— Знаю, — согласился он. — Но может, безумие поистиннее всякой истины будет.

Ухмыльнулся, пока я обдумывал его слова.

— Вот, смотри, — говорит. — Самое настоящее безумие.

Запустил руки в траву рядом с тротуаром. Вырвал с корнями, набрал в ладонь земли. Плюнул туда. Еще раз. Держит в бледном блюдечке света от уличного фонаря.

— Тоже давай, — говорит. — Плюнь мне в руку. Чтобы и твоя частичка там была. Давай.

Я плюнул в земляной ком. Он размял его руками. Плюнул еще раз, сказал, чтобы и я тоже. Я плюнул снова. Земля стала влажной, податливой. Он раскатал ее на ладони: толстая колбаска, прямо червяк какой. Поднял к губам.

— Шевельнись, — шепчет. — Оживи.

Держит на раскрытой ладони.

— Скажи ему ты, Дейви, — шепчет. Поднял на меня глаза: — Очень нужно. Не молчи. Скажи, пусть шевельнется. Пусть оживет.

Я почувствовал себя так по-идиотски, что и сказать ничего не могу, но потом слова вдруг пришли:

— Шевельнись… оживи… шевельнись… оживи…

— Построже, Дейви, — сказал Стивен. — Отдай ему приказ. — И провел рукой у меня перед глазами.

Я опять заговорил:

— Шевельнись. Оживи.

И червячок ожил. Дернулся у Стивена на ладони, в серебристом свете. Дернулся как живой, будто у него есть душа.

— Видел? — шепнул Стивен, пока мы оба пялились на это. — У тебя есть особая сила, Дейви, как и у меня.

Мы еще поглядели, как червячок корчится, а потом Стивен уронил его на землю. Обтер руки.

— Полное безумие, — говорит. — И истинная правда. Согласен? Веришь?

Я покачал головой. Ну как тут не поверить?

— Да, — говорю. — Но как это у нас получается?

— Да это самое простейшее волшебство. Вдвоем мы еще и не такое можем. Нам любое безумие по силам, и все будет правдой. Ангел про это и говорил.

— Что именно он сказал?

— Что только моей и твоей силы недостаточно. Нам еще нужна сила Господа.

Я глянул ему в глаза.

— Сила Господа? — говорю. — Ее-то мы откуда, на хрен, возьмем?

— А ее ты достанешь, Дейви. Ты достанешь плоть и кровь Христа и принесешь сюда. В этом и состоит твоя миссия. — Улыбнулся. — Ты же хороший служка, Дейви. Вот и выкради плоть и кровь Христову.

— Что, это ангел велел мне так поступить?

Он пожал плечами. Смотрит на меня, невозмутимый такой, будто на слабо берет — поверю или нет.

— Угу, — говорит. — Так и велел. Ангеловы пути неисповедимы, Дейви.

— И что из этого выйдет путного?

— Мы тогда сможем сотворить…

— Что?

Смотрит на небо, а там звезд все гуще.

— Создание, Дейви. Оно встанет, пойдет с нами рядом, защитит. — Стивен рассмеялся. — Монстра! — выдохнул он мне прямо в ухо. — Страшенного монстра.

Такого, чтобы Череп и все остальные подонки корчились от страха. Такого, который всех их поубивает, если мы прикажем.

Я посмотрел на свой дом.

«Ну, выходите же, — прошу про себя. — Вытащите меня из этой бредятины».

— Когда у вас следующая месса? — спрашивает Стивен.

Я прикинул.

— В воскресенье.

— Вот тогда и сделаешь. — И он сунул мне в руку что-то холодное, металлическое. — Вот сюда положи. И храни бережно.

Оказалось, это серебряный медальончик.

— Сделаешь? — спросил Стивен. И посмотрел в небо. — Вон они. Небесные создания смотрят на нас. Может, когда-нибудь они нам с тобой и явятся, Дейви. Сделаешь?

Меня смех разобрал. Смеюсь над Стивеном, над собой, над всеми этими выдумками про монстров, и ангелов, и ходячих глиняных истуканов. Глупость полная. Безумие.