— Я думаю, что здесь мы можем помочь. А я была бы рада узнать о том, кто она и как ты привлекла ее внимание.
— У нас нет на это времени, Анита, — напомнил Эдуард.
— Знаю.
— Тьма пыталась сожрать ее дважды за один день, — сказал Олаф. — Если Анита не научится защищаться получше, она погибнет.
Мы с Эдуардом уставились на великана.
— Ты много видел или ощутил? — спросила я.
— Не очень много, — ответил он.
— Тогда с чего это только ты меня подталкиваешь заняться вплотную метафизикой?
— Марми Нуар тебя хочет, Анита. Что такое навязчивое желание, я хорошо знаю. — Он уставился на меня пещерами глаз, и мне большого труда стоило не отвести взгляда. Мне даже непонятно было, что меня больше нервирует: пристальность этого взгляда или отсутствие в нем других эмоций. Как будто в этот момент он весь свелся к той острой нужде, что смотрела из его глаз. — Она выбрала тебя жертвой, и она тебя получит, если только ты не сможешь исправить то, что она в тебе нарушила, улучшить свою защиту — или убить ее раньше.
Я сухо рассмеялась:
— Убить Мать Всех Вампиров? Это вряд ли.
— Почему? — спросил он.
Я посмотрела на него хмуро:
— Если она все это проделывает за тысячи миль отсюда, то я и думать не хочу, что она сможет сделать, если я окажусь ближе. От приближения все вампирские силы возрастают.
— Можно это сделать бомбой. Чем-нибудь с высоким выходом тепловой энергии.
Я всмотрелась в его лицо, пытаясь что-то в нем прочесть, понять, к чему весь этот разговор, но это было почти как смотреть в лицо оборотня, когда он в получеловеческом образе. Просто не читается.
— Мне все равно придется быть с ней в одном городе, и это уже слишком близко. Кроме того, я в бомбах не разбираюсь.
— Я разбираюсь, — ответил он.
Тут до меня наконец дошло.
— Ты предлагаешь ехать со мной?
Он только кивнул.
— Черт побери, — сказал Эдуард.
Я посмотрела на него:
— Я тебя не прошу ехать.
— Я не могу отпустить тебя одну с ним на охоту за ней.
Сказал он это так, будто это уже решено и подписано.
Я замотала головой, замахала рукой, будто стирая что-то, написанное в воздухе.
— Я тоже не еду. Никто из нас не подойдет к ней и близко.
— Она тебя наверняка убьет, если ты не убьешь ее раньше, — сказал Олаф.
— Это обязательно обсуждать при свидетелях? — спросил Бернардо, наконец подойдя к нам.
Мы посмотрели на Фебу и Майкла, будто только сейчас о них вспомнили. Тем более что я и правда о них забыла. Эдуард никогда ни о чем не забывает, но сейчас, когда он смотрел на меня, я видела в его глазах виноватое выражение. Никогда раньше ни по отношению к кому не видала у него такого — кроме Донны и детей.
Я протянула руку, осторожно положила пальцы ему на рукав:
— Если ты погибнешь в попытке убить Марми Нуар, мне это сейчас не поможет. Тебя не станет, а я останусь наедине с этими двумя.
Это почти заработало мне улыбку:
— Или она будет убита, а ты в безопасности.
Я крепко сжала его руку.
— Кончай рефлектировать, Эдуард, ты этого не умеешь. В этой хреновой ситуации, единственное, что у нас есть, — определенность.
Тут он действительно улыбнулся.
— Надо же, кто говорит. Уважаемая госпожа Все-Решенья-Под-Сомненьем.
— Вы хотите сказать, что это создание обладает физическим телом в нашей плоскости, в данный момент? — спросил Майкл.
Я подумала и кивнула.
— Я видела, где лежит ее тело.
— Я думал, что ты никогда не была рядом с ней?
— Только во снах и в кошмарах.
Заиграла музыка — «Уайлд бойз» группы «Дюран Дюран», и я только через минуту поняла, что это мой сотовый. Я полезла в карман, про себя клянясь найти другую мелодию, чтобы ее Натэниел поставил мне рингтоном, и больше этой не слышать.
— Анита, — спросил Нечестивец, — все там у тебя в порядке?
— Да, вполне.
— Ты под принуждением?
— Нет-нет, действительно все в порядке.
— Я не могу войти. Не могу даже встать на порог.
В голосе Нечестивца звучал испуг. Никогда не слышала у него такой интонации — только когда он боялся за жизнь брата.
— И не надо входить, Нечестивец, подожди снаружи. Я скоро выйду.
— Я ощутил присутствие Матери Всей Тьмы, а потом почувствовал…
Ему не хватило слов.
И я чуть не подсказала ему, но он — вампир, а это были ангелы. Мне хотелось узнать, что он почувствовал. Наконец он заговорил снова:
— Когда я только прилетел, я мог войти в этот дом по приглашению, но сейчас бы не осмелился. Он сияет, как что-то святое.
— Жрице пришлось обновить щиты, — сказала я, — чтобы не впустить Марми Нуар.
— Если там что-нибудь случится, я не смогу тебе помочь.
— Тут все под контролем, Нечестивец. Нет, правда.
— Я знаю, что с тобой Эдуард, но я твой телохранитель, Анита. Жан-Клод поручил мне твою безопасность. Если я допущу, чтобы ты здесь погибла, Жан-Клод убьет меня и моего брата. Наверное, даже сперва убьет Истину у меня на глазах, а потом уже меня. А я вот прямо сейчас не могу к тебе подойти, блин!
— Последнее слово — вроде бы моя реплика?
— Анита, мне не до шуток.
— Послушай, мне жаль, что ты не можешь пройти эту защиту, но тут все в порядке, а от Марми Нуар ты меня не защитил бы, даже если бы был здесь.
— И это тоже проблема. Я ее видел как черную бурю, нависшую над домом. Она меня в упор не видела, будто меня на свете нет, но я ощутил ее силу, Анита. Ее никакое оружие этого мира не остановит.
— Магия, как видишь, справляется.
— Та защита, за который ты сейчас находишься, ее удержит?
— Может быть.
— Но не допустит к тебе и никакого другого вампира, и у Витторио есть оборотни, чтобы послать за тобой. Так мне говорит Жан-Клод.
— Да, я в этом вполне уверена.
— Тогда мы должны быть с тобой, — сказал он.
— Согласна.
— А Мать Всей Тьмы нельзя к тебе допускать. Как же нам это совместить?
То, что он задает вопрос, уже тревожно.
— Волки, — ответила я после паузы.
— Что?
— Волки. У нее нет над ними власти, только над кошачьими.