– Это все из-за Тайного уговора? Который я нарушил?

– Который ты нарушил, да. Верная догадка. Да, мой мальчик, это и есть ключ к замечательному успеху капы Барсави. В общих чертах дело обстоит так: капа заключил с герцогом долгосрочное соглашение, за исполнением которого следит один из влиятельнейших герцогских приближенных. Каморрские шайки не трогают знать: мы не покушаемся на корабли, подводы и сундуки, помеченные законным гербом владельца. Взамен Барсави стал фактическим правителем многих весьма привлекательных кварталов города: Горелища, Скопища, Отбросов, Дровяной Свалки, Западни и прочих. Ну и вдобавок городская стража… гм… несколько утратила бдительность.

– Значит, нам можно грабить всех, кроме аристократов?

– И кроме желтокурточников, да. К нашим услугам купцы, менялы и все приезжие. Через Каморр проходит больше денег, чем через любой другой город на нашем побережье. Сотни кораблей в неделю, тысячи матросов и офицеров. Мы совершенно не против того, чтобы оставить местную знать в покое.

– А купцы, менялы и остальные не возмущаются такой… несправедливостью?

– Возмущались бы, кабы о ней знали. Вот почему уговор и называется Тайным. И вот почему Каморр такой чудесный, замечательный и безопасный город. Бояться за свои деньги здесь приходится лишь тем, у кого их не так уж и много.

– О… ясно. – Локк потеребил шнурок, на котором висел мешочек с акульим зубом. – Я вот еще чего хочу спросить. Вы говорили, мой бывший хозяин заплатил за разрешение… ну, убить меня. А Барсави не осерчает, что вы меня… так и не убили?

Цеппи рассмеялся:

– Да разве ж я повел бы тебя к нему, дружок, когда бы опасался, что он осерчает? Нет, твоей меткой смерти я могу распоряжаться по своему усмотрению. Я же ее купил. Разве не понятно? Капе решительно все равно, используем мы метки смерти или нет. Для него важно, чтобы мы признавали за ним единоличное право даровать или отбирать жизнь. Что-то вроде налога, взимать который дозволено лишь ему одному. Смекаешь?

Локк кивнул и несколько минут молчал, переваривая услышанное. Головная боль затрудняла это дело.

– Вот расскажу тебе одну историю, – вновь заговорил отец Цеппи немного погодя. – Чтобы ты понял, что за человек наш капа, которому ты присягнешь в верности сегодня. В самом начале, когда Барсави еще только укреплялся во власти, ни для кого не было секретом, что два десятка гаррист вступили в сговор и замышляют избавиться от него при первом же удобном случае. Предвидя возможные упредительные действия капы, они держались начеку. А методы Барсави они хорошо знали, поскольку немногим ранее сами же и помогали ему прибрать к рукам город… Заговорщики позаботились о том, чтобы он не смог устранить всех их одновременно. Примись капа резать глотки своим противникам, шайки успели бы предупредить друг друга, и тогда началась бы кровавая бойня, новая затяжная война. Однако Барсави ничего не предпринимал. А слухи о предательстве гаррист становились все настойчивее… В то время всех посетителей капа Барсави принимал в своей резиденции, размещавшейся в корпусе старого веррарского корабля, одного из громадных неповоротливых галеонов, предназначенных для перевозки войск. Он и по сей день стоит на приколе в Свалке, своего рода дворец на воде, известный под названием Плавучая Могила. Так вот, капа с шумными хлопотами доставил туда и расстелил на полу приемного зала огромный ашмирский ковер, поистине великолепный: такой даже сам герцог повесил бы скорее на стену, для пущей сохранности. И он ясно дал понять всем и каждому, что ковром своим дорожит до чрезвычайности… Уже в скором времени подданные Барсави знали: исход его встречи с тем или иным человеком можно с уверенностью предсказать по ковру. Если капа собирался пустить кому-то кровь, ковер скатывали и убирали подальше. Всякий раз, без исключения. Шли месяцы. Ковер скатывали и расстилали, скатывали и расстилали. Иные посетители, увидев под ногами голый пол, сразу пытались обратиться в бегство, что было равносильно признанию своей вины… Однако вернемся к нашим гарристам-заговорщикам. У всех них хватало ума не соваться на Плавучую Могилу без надежной охраны и не оставаться с капой наедине. А Барсави в ту пору еще не настолько прочно утвердился во власти, чтобы гневаться по такому поводу. Поэтому он просто выжидал… а потом, в один прекрасный вечер, капа пригласил на ужин девятерых из неблагонадежных гаррист. Не всех смутьянов, конечно, но самых умных и самых опасных, предводительствовавших самыми крупными шайками. Лазутчики разведали обстановку и доложили своим хозяевам, что любимый ковер капы расстелен на полу и на нем стоит пиршественный стол, ломящийся от яств, каких и сами боги не видывали… И эти несчастные болваны решили, что Барсави просто хочет обсудить с ними положение вещей, что он напуган и готов к переговорам. Поэтому они не взяли с собой охрану и вообще никак не позаботились о своей безопасности. Были уверены, что одержали верх над капой… Можешь вообразить, каково же было их удивление, – продолжал Цеппи, – когда они спокойно расселись за столом, стоявшим на великолепном ашмирском ковре, а в зал вдруг ворвались полсотни солдат Барсави с арбалетами. Бедных олухов утыкали стрелами так, что дикобраз в гоне набросился бы на любого из них и отымел бы, приняв за самку. Кровища хлестала фонтанами, и что не попало на ковер, то разлетелось брызгами по стенам и потолку.

– Значит, ковер попортили?

– Не то слово. Так вот, Барсави создал у всех определенные ожидания, чтобы в нужный момент одурачить людей, злоумышлявших против него. Гарристы рассудили, что странная причуда капы служит залогом их безопасности. А оказалось, что ради уничтожения нескольких сильных врагов и расчудесным ковром не жаль пожертвовать.

Цеппи указал рукой вперед, на юг:

– Вот какой человек ждет тебя для разговора там, в полумиле отсюда. Я бы настоятельно посоветовал быть с ним предельно вежливым.

3

Воровская таверна «Последняя ошибка» была местом, где преступное подполье Каморра выходило наружу. Здесь Путные люди разного рода и звания могли выпить и свободно обсудить свои дела, а добропорядочные горожане, по неведению сюда сунувшиеся, сразу привлекали внимание, точно змеи в детской комнате, и в два счета выпроваживались прочь вооруженными мужиками малоприятной наружности, явно страдающими острым недостатком воображения.

Здесь собирались целые шайки, чтобы зашибить муху, договориться о работе или просто покрасоваться друг перед другом. Во хмелю посетители громко спорили о лучших приемах удушения сзади и о том, какие яды предпочтительнее подмешивать в вино, а какие – в пищу. Они открыто обсуждали глупость герцогских приближенных, изъяны в порядке налогообложения и недальновидность дипломатических соглашений Каморра с другими городами-государствами на побережье Железного моря. Они разыгрывали на столах целые сражения с помощью игральных костей, хлебных корок и обломков куриных косточек, громогласно утверждая, что вот тут следовало повернуть налево, а не направо, как сделал герцог Никованте по недомыслию, а вот тут надо было стоять намертво, когда пять тысяч копейщиков повстанческой армии Полоумного графа хлынули вниз с холма Священных Врат.