Спустя два дня на очередной звонок Одинцова к себе домой трубку наконец-то сняли:
— Слушаю! — голос Лизы.
— Здравствуй, я приехал.
Жена помолчала, потом произнесла:
— Сегодня?
— Нет, гораздо раньше. И не могу попасть домой.
— Твой дом не здесь, а во Франции! — жесткие, незнакомые нотки в голосе.
— Рановато ты так решила, — ответил Виктор, — я сейчас приду, никуда не уходи!
— Папочка! — Наташа стремглав промчалась по коридору и остановилась в метре от отца, как будто вспомнив что-то неприятное.
— Здравствуй, моя девочка! — Виктор протянул руки к дочери.
Та опустила голову, потом исподлобья посмотрела на Одинцова:
— А ты уже не хочешь жить с нами? — наивный детский вопрос прозвучал по-особенному больно.
— Почему? Хочу. Только я должен уезжать часто за границу, работать там.
— А мама сказала, что ты собираешься туда насовсем… — дочь, надув пухлые губки, бросала недоверчивые взгляды.
— Ерунда это! Иди, смотри — какие подарки я тебе привез!
Остальные полдня прошли под аккомпанемент восторженных восклицаний Наташи. Виктор сидел на кухне и неторопливо беседовал с женой.
Опасения Кости насчет квартиры подтверждались.
С каждой минутой Одинцов все более убеждался, как они сильно отдалились друг от друга.
Наконец, девочка, вдоволь наигравшись подарками отца, влетела на кухню:
— Папочка, пойдем, я тебе покажу наш новый видеомагнитофон! И фильм смешной, который мама мне недавно купила!
— Хорошо, сейчас!
— «Операция Ы и другие приключения Шурика»! — похвасталась девочка, вынимая кассету из яркой упаковки.
Виктор рассеянно наблюдал злоключения Феди — алкоголика, попавшего на пятнадцать суток. Эту замечательную ленту он смотрел с десяток раз. В первый, наиболее памятный, — будучи младшим школьником, сбежав с двух уроков вместе с девочкой из параллельного класса. Наташа заразительно смеялась, когда главные герои гонялись друг за другом, словно папуасы в джунглях.
И притихла, лишь началась вторая часть — «Наваждение», где воспевалась любовь с первого взгляда.
Одинцов было, уже задремал в кресле, когда дочка толкнула его рукой и с любопытством спросила:
— А почему у этого дяди так сильно забинтовано ухо?
Виктор перевел взгляд на экран.
Актер Павлов в качестве незадачливого, но хитроумного студента пришел на экзамен с микрофоном в ухе и антенной в виде цветка в нагрудном кармане пиджака.
— Там у него спрятаны наушники от рации, — пояснил отец дочери, — поэтому и…
Вдруг Одинцов прервал свое предложение. Словно подброшенный невидимой пружиной, он вскочил с кресла и уставился на экран, как будто видел этот фильм в первый раз.
— Что с тобой, папочка? — вопрошала дочка, но Виктор слышал ее голос, как будто в отдалении, через берег большого озера.
— Наушники, наушники у него там! — словно завороженный повторил Одинцов.
— И что? — капризно поджала губы дочка.
— И его друг помогает сдавать ему экзамен! — воскликнул отец. — Смотри внимательно дальше!
«Эврика! Эврика! Я придумал! Я теперь знаю, что сделаю с ними! Эврика! Только бы она… только бы согласилась! Никакой слежки за женой… это — пустое! Только легендарный Пантелеич не подвел бы! Все это можно сделать! Я отомщу французам! Я просто раскатаю их! Эврика! Даже, если это и незаконно, рискованно, я сделаю это! Обязательно! И будут деньги на все! Первым делом — Лёху похоро…»
Одинцов чуть не вскрикнул, вспомнив тот самый сон в тюремной камере, когда он кладет ноутбук на белую груду, завалившую его друга, и весь лед тает, освобождая тело…
Мозг Одинцова, уже целую неделю подспудно работавший над удивительным явлением под названием «Мефисто», сделав невообразимый вираж, выдал нечто неординарное. Он противопоставит нечестности французов, их «консилиумам», судейскому произволу свою игру. Пусть она будет даже аморальной.
Такой же игрой без правил. Но он отомстит и за Торси, и за Клиши, где его лишили денег, заработанных потом и нервами.
Он взломает этот французский барьер, их круговую поруку, как мощное течение взламывает весной ледяные глыбы.
Только бы Симона согласилась!
Итак, план Одинцова состоял из нескольких составляющих.
Первое: получить шахматную программу, играющую, как он понял, не хуже любого гроссмейстера.
Второе: помощник Одинцова, сидя в машине с тонированными стеклами, снимает информацию на экран своего ноутбука через мини камеры, установленные в очках и авторучке Виктора.
Третье: воспроизводит ходы именно в этой мощной программе, заставляя ту быстро находить сильнейшее продолжение.
Четвертое — передает через маленький микрофон рации ход компьютера в наушники, спрятанные в ушной раковине Одинцова. Виктор отрастит чуть более длинные волосы, закрывающие уши.
Одинцов делает ход. Соперник отвечает. Помощник видит положение на доске на экране своего ноутбука. Переключает окно на программу, воспроизводит изменение позиции.
Снова ход компьютера. Передача этого продолжения по рации. Одинцов знает, что любой шахматист, включая самых сильных гроссмейстеров, ошибается в цейтноте, при нехватке времени. Шахматный робот ведет себя в такой ситуации так же бесстрастно, как и в начале партии. Перебирая миллионы вариантов в секунду и выдавая сильнейший ход.
Человек против компьютера при игре в быстрые шахматы (от 30 минут до часа на всю партию) — практически обречен!
При обычном контроле времени (2 часа на сорок ходов) игроки имеют больше шансов, но нередко ошибаются из-за спешки в конце.
И поэтому Одинцов знал, что будет с соперниками, согласись Симона помочь в его задумке.
Войти вместе с ним в эту ИГРУ.
Игру без жалости.
Игру без правил.
Рискованную, заманчивую, многообещающую.
Поэтому Виктор, в сильнейшем возбуждении выйдя на улицу, долго ходил по ночной Москве, перебирая в голове все нюансы задуманного.
И не сомкнул глаз в эту необычную ночь…
* * *
— …Станция «Выхино»! — прозвучало в динамиках, и Виктор поднялся со своего места. Выйдя из вагона электрички на платформу, спустился вниз. В подземном переходе рядами стояли пенсионеры, предлагая пассажирам свой незатейливый товар: сигареты, газеты, свежеиспеченные пирожки, ватрушки, вязаные носочки, рукавички, салфетки, мелкие предметы домашнего обихода.