Виктор шел, засунув руки в карманы, постепенно успокаиваясь и мысленно перебирая варианты своих будущих действий.
«Ну и что, если она отказалась? Мне нужно тогда поискать единомышленника, какого-нибудь нашего парня, из России… Программа? Бог с ней, поищем другую, есть американские, немецкие, я знаю…» — Девочку не желаете? — громкий голос с сильным акцентом заставил Виктора вздрогнуть от неожиданности.
Перед ним стоял сутенер, мужик неопределенных лет, заложив руки за спину, и вопросительно смотрел ему в глаза.
— А как ты узнал, что я русский? — вопросом ответил Одинцов.
— Работа такая, приходится различать клиентов, — слащаво улыбнулся сутенер, — соглашайтесь, у нас здесь бляди — супер!
— Спасибо, я как-нибудь сам, — брезгливо поморщился Виктор.
И, обойдя мужика, направился к ярко освещенному входу ближайшего кафе.
«Выпью холодного пива и поеду на вокзал», — решил шахматист. Сидящие на круглых сиденьях перед стойкой бара девицы дружно повернулись в его сторону.
Одинцов молча проходил мимо, как внезапно женская рука остановила его, мягко коснувшись локтя.
— Привет!
Виктор поднял глаза — перед ним сидела Миана.
— Вот так встреча… — слегка улыбнулся Одинцов, — ты поменяла место?
— Да… — как-то неопределенно махнула рукой японка, — надоело мне там стоять.
Миана выразительно посмотрела на сидящую рядом девицу, и та освободила место у стойки.
— Понятно, — проговорил мужчина и показал подошедшему бармену указательный палец.
— Un biеrе!
Виктор, не спеша, смаковал янтарный напиток, односложно отвечая на вопросы проститутки.
Наконец, Миана со свойственной представительницам этой профессии прямотой спросила:
— Ты сегодня свободен?
— Да.
— Хочешь меня?
Одинцов посмотрел ей в глаза и чуть заметно улыбнулся:
— Сложный вопрос.
— Ничего сложного. Едем ко мне!
Ответом был вопрос, который Миана никогда в своей жизни ни до, ни после этого момента не слышала:
— Ты умеешь играть в шахматы?
Японские глаза на минуту превратились в зеркало души вполне европейского размера.
— А зачем? — после длительной паузы спросила девушка.
— Действительно, зачем? — с некоторой горечью проговорил Одинцов.
Глотнул пива, поставил бокал на стойку.
— Нет у меня с собою денег сегодня, — соврал он, — так что я не поеду с тобой.
— Ну и что? Мне не надо от тебя денег! — твердо проговорила проститутка.
— Ого! Это почему же? — удивился Виктор.
— Ты мне очень понравился, такое объяснение тебе понятно?
Сидящие рядом девицы переглядывались между собой.
Одинцов допил пиво и слез с мягкого сиденья.
— Понятно. Жаль, что ты не играешь в шахматы, Миана, очень жаль, прощай!
И вышел из бара, сопровождаемый удивленными взглядами жриц любви.
* * *
Виктор, не спеша, плескался в ванной, когда внезапно открылась дверь и на пороге показалась заспанная Лиза.
— Всё не спится тебе? — недовольно проговорила она. — Весь в мечтах витаешь в последнее время.
Жена быстрым движением перекинула гусек над раковиной, и, ладонями зачерпнув воды, умыла лицо.
— Уже надоел тебе? Скоро уеду, — Одинцов изучал узор на стене, выложенный из испанской плитки.
— Да, езжай. Зарабатывай там свои гроши.
Виктор внимательно посмотрел на супругу:
— А какую сумму в месяц ты считаешь негрошовой?
Лиза взглянула через зеркало на отражение мужа и коротко ответила:
— Минимум две тысячи долларов.
— А вдруг я стану зарабатывать десять тысяч? Твое отношение ко мне изменится? А?
— Трепач.
Презрительный взгляд.
«Господи! Как я вышла за такого охламона? Фигурки свои деревянные тю-тю-тю — двигает туда — сюда, тьфу!»
Судорогой сведенные скулы.
«Ну, стерва, даже только для того, чтобы посрамить тебя — стоит начать это рискованное дело!»
— Мерси, мадам.
Лиза молча вышла, сдержала себя, чтобы не разбудить дочку.
Одинцов насухо вытерся полотенцем и лег на свою кровать в дальней комнате.
Последние дни, проведенные в Париже перед отъездом в Москву, особенно отчетливо врезались в память…
— …Вам мат, месье, — негромко сказал Одинцов, припечатывая короля противника своим ферзем.
Зрители, пришедшие на Paris ореп, одновременно зашумели: цейтнотная развязка была неожиданной. Соперник Виктора, местный вундеркинд, в отчаянии закрыл лицо руками.
— Надо же, наконец, одолел ребенка! — до ушей русского донеслась злобная реплика.
Виктор не реагировал: он уже привык к этому.
Спустя минуту четырнадцатилетний юноша успокоился и предложил Одинцову:
— Сделаем анализ партии?
Негласное правило игроков: после окончания обменяться мнениями по горячим следам, привести варианты, показывающие упущенные возможности.
— Non! — ответил Одинцов.
— Pourquoi? [40] — удивленно приподнял брови местный талант.
— Потому что, кончается на <у», — по-русски ответил Виктор и поднялся со своего стула.
Пришедшая в эту секунду мысль заставила его внезапно улыбнуться. Он вычитал на днях маленькую историю о своих соотечественниках, которые подали прошение на политическое убежище и стали так называемыми «азилянтами».
Получив «депо», — документ, удостоверяющий, что их вопрос будет рассматриваться, и мизерное ежемесячное пособие, ребята активно занялись изучением французского языка.
Промуштровав истрепанный учебник, в первую же ночь вышли «потренироваться» в разговорной речи.
Как назло, улицы были пустынны.
Трое друзей собирались, было возвращаться в свою ночлежку, как увидели вышедшего из подъезда человека.