— Жива? — подаю руку всхлипывающей девице.
Та поднимается, отряхивает платком джинсы, тихо ругается.
— Козлы диетические…
Насчет диетических — не знаю — на вкус не пробовал. А по поводу всего остального — согласен.
— Давай-ка отсюда двигать. Пока менты не прибежали…
Быстро передвигаемся тротуаром вдоль пятиэтажки; я периодически оглядываюсь… Вроде никого.
Подняв на меня взгляд, Ирэн шмыгает носом:
— У тебя порвана футболка.
— Знаю, знаю. Ты говорила, что живешь тут рядом?
— Рядом. Вон мой дом — через дорогу…
…Ползем по лестнице на пятый этаж.
— Ты их знаешь?
— Впервые вижу.
— А как получилось, что они тебя взяли?
— Как-как… Шла с работы через вокзал — к козырьку, где мы договорились встретиться. Подкатили двое, схватили под руки. Хотела заорать, но один козел кольнул чем-то в бок. Ну и все. Подвели к справке, приказали звонить тебе…
Точно — козлы. Спасу от них нигде нет.
Входим в Иркину однокомнатную квартирку, которую она снимает почти за половину своей зарплаты. Стаскиваю и протягиваю ей порванную футболку. Она дефилирует по комнате в своей вызывающе короткой джинсовой юбочке — ищет подходящие по цвету нитки. Будто нарочно вертит бедрами, вставая на цыпочки, заглядывает в верхние шкафы мебельной стенки — демонстрирует стройные ноги с ровным загаром и тугие ягодицы. При этом без умолку делится со мной последними новостями…
Из «старых» новостей узнаю о чудесном воскрешении Юрки, о непродолжительном разговоре с ним по телефону.
— Он сказал, что ты в курсе, — поднимает девушка наивный голубоватый взгляд.
— Да. Мне он тоже недавно звонил.
— Почему же ты ничего не сообщил? Мы же договаривались!
— Юрка просил не распространяться. Дело слишком серьезное.
Она возвращается к испорченной вещице, тянет нитку за иголкой и горделиво вздергивает плечиками:
— Ну, со мной-то можно было поделиться!
И вправду, наивная. Нужна ты ему…
Повернувшись к свету и склонив голову, Ирэн латает дырку. Эта несерьезная починка необходима мне для того, чтобы дойти до Белоглинской. А дома одежка будет торжественно передана маме на тряпки.
Девица откусывает нитку и впервые обращается ко мне по имени:
— Паш, а Юрец ничего не говорил о поездке на Кавказ?
После секундного раздумья решаю соврать наполовину:
— Что-то плел. Точно сказать не могу…
— А ты не хотел бы поехать вместе с ним?
— Вообще-то, я в отпуске.
— Он же тебе не чужой, Паш!
Господи, чего ты ко мне пристала?
— Просто… Просто я хотела… — мямлит она, будто отвечая на мой вопрос.
— Что ты хотела?
— Хотела поехать с тобой.
Начинаю потихоньку звереть:
— Куда?!
— К нему. К Юрке.
— Подожди пару месяцев! Дай суду определиться, в какой колонии ему париться — тогда и поедешь.
— Я сейчас хочу. Пока он на свободе.
— Раньше надо было хотеть! И мозгами думать, а не детородными органами! — выхватываю у нее из рук футболку.
Движение получается настолько резким, что футболка опять трещит, а из нагрудного кармана высыпаются на пол мои документы.
Мы ползаем и молча их собираем. Так же молча идем в прихожую; Ирэн протягивает мне на прощание руку. Я сухо пожимаю узкую ладошку и выхожу в подъезд.
Прикрывая за собой дверь, замечаю на щеках девушки слезы…
…С Серафимой увидеться не получилось. Придя к назначенному времени в гаражное СТО, я обнаруживаю мастеров Серегу и Антона над еще не собранным двигателем моего «Опеля».
— Извини, брат, — вынырнул из-под капота чумазый парень. — Тут и генератор пришлось менять. Вот гляди…
Он подает старый генератор и тычет пальцем в скол на корпусе, по-видимому оставленный пулей. От скола поперек корпуса расползается приличная трещина.
— Понятно. Сколько с меня?
Названная сумма не радует. Но и не особенно огорчает, учитывая то, что хозяин машины остался жив и здоров.
Отдавая деньги, интересуюсь временем окончательной готовности своего железного коня.
— Час-полтора. Зато будет лучше нового.
— В квартале от нашего гаражного кооператива есть неплохое кафе, — раздается голос его коллеги. — Ты бы подкрепился пока. А к концу твоего обеда точно закончим…
Ровно через два часа подъезжаю к дому на Белоглинской. Двигатель и подвеска работают великолепно — к Сереге и Антону никаких претензий. Настоящие мастера.
Поднимаюсь в квартиру. Прощаясь с мамой, клятвенно обещаю в случае быстрого разрешения «служебных» проблем вернуться и догулять положенный отпуск. Подхватываю заранее собранную сумку и спешу вниз по лестнице, чтобы не продлевать тяжелых минут расставания…
Покидаю родной уютный дворик; еду по хорошо знакомой дороге в сторону Алтынной горы. С этой же горы я не так давно любовался видами Саратова и радовался предстоящему беззаботному отдыху. Рано радовался.
Задумавшись, прокручиваю последние события…
Перед затяжным подъемом меня заставляет очнуться пузатый гаишник, взмахнувший перед самым носом полосатой палкой. Принимаю вправо, торможу, достаю из нагрудного кармана свежей футболки стопку документов. Нахожу и протягиваю лейтенанту техпаспорт, сложенную вчетверо страховку…
— Права, пожалуйста, — настаивает мент.
— Сейчас, — заново перебираю документы.
Что за хрень? Пластиковой карточки — водительского удостоверения нет. Еще раз проверяю все карманы — нет. На всякий случай заглядываю в бардачок. И там нет…
— Пройдемте на пост ДПС, — приглашает лейтенант.
М-да, неплохое начало поездки. Щас начнется… либо гони деньги, либо вывернем ниппеля и отберем звонок.
Покинув машину, плетусь в направлении стационарного поста и представляю дальнейшие «прелести» вызволения автомобиля со штрафной стоянки. После нудных ментовских процедур придется пилить с Алтынной горы попутным транспортом на Белоглинскую, искать дома забытое удостоверение, оплачивать штраф. Сегодня вернуться сюда уже не успею, значит, смогу забрать машину только завтра. А если дам денег, то все равно придется каким-то образом заезжать домой за удостоверением… Короче, от тоски и смертной безысходности жутко хочется вмазать с правой ноги по толстой заднице шагающего впереди лейтенанта.
За этой заветной мечтой меня застает женский окрик: