Из всех богатств у Михли было одно – автомобиль «жигули». Старую машину, жертву множества ремонтов, подарил Михле младший родственник, вовремя сообразивший закончить юридический факультет и получивший работу в банке.
Михля ездил на своей машине на работу, а вечерами немного подрабатывал извозом и тем «оправдывал» бензин. Домой он не торопился: дома у него ничего интересного не было, ни предметов роскоши, ни близких людей. Телевизор он тоже, как правило, не смотрел – сразу засыпал.
Вот такой был скучный человек Михля.
Город бежал перед «жигулями», такой же будничный, как эта раздолбанная машинка. Михле никогда не приходило в голову попытаться представить, каким выглядит этот же самый город из окна сверкающего джипа. Может быть, просторным, как саванна, полным загадок и опасной дичи? А из окна «мерседеса»? Обманчиво услужливым, изысканным, готовым в любое мгновение вонзить нож в спину?
Внезапно Михлю посетил редкий гость – одно воспоминание из очень далекого детства. Воспоминание о том, как он впервые услышал слово «жигули» и еще несколько незнакомых, новых слов.
Всезнающий дядя, старший мамин брат, сказал за чаем:
– Между прочим, наши «жигули» за границей называют «лада». Экспортный вариант.
– Почему «лада»? – удивилась мама.
– Ну, такое русское название, – объяснил дядя.
– Почему не «жигули»?
– Потому что «жигули» в переводе с ихнего означает «сутенер», – последнее слово дядя произнес сквозь зубы как нечто неприличное.
Михля (в те годы его называли Сержиком) робко подал голос:
– А что такое сутенер?
Мама поспешно сказала:
– Это мужчина, который живет за счет женщины.
Михля не находил в последнем обстоятельстве ничего неприличного. Его отец зарабатывал в полтора раза меньше, чем мать. Но по взгляду, который мама устремила на старшего братца, Михля-Сержик мгновенно сообразил, что продолжать расспросы не стоит, иначе дядя Сережа долго потом не придет к ним в гости.
Прошло много лет (или Михле так показалось, а на самом деле их было всего четыре или пять), прежде чем Михля узнал истинное значение слова «сутенер». Он еще раз удивился – для чего было так называть машину, – но потом все это вылетело из его головы. Вместе с другими бесполезными вещами вроде школьного курса литературы, школьного курса химии, физики, географии. Остались только четыре действия арифметики и немного чистописания.
И вот сейчас, возвращаясь домой по скучному серо-желтому городу, Михля вдруг вспомнил тот разговор. «Жиголо» – вот на что похоже слово «жигули». Но жиголо – вовсе не сутенер. Совсем другой смысл. Жиголо – красавчик с напомаженной головой, и он с женщинами танцует и вообще им всячески угождает, а сутенер – нервный бандит в мятом пиджаке, и он бьет проституток по щекам и отбирает у них деньги.
Михля даже покачал головой. Давненько его не посещали такие странные мысли. Он не вспоминал свое детство уже очень много лет. Наверное, лет десять – практически вечность.
Мама знала слово «сутенер» и не знала слова «жиголо». Как печально, если вникнуть в истинный смысл этого знания-незнания. Ведь даже продажные мужчины бывают различны, и не все они дурны. Но мама привыкла думать иначе. Она привыкла видеть в мужчинах только врагов, а это непоправимая ошибка для женщины.
Михля отвлекся всего на несколько секунд… На дороге прямо перед Михлиной машиной, перед его милым, безотказным «жиголо», внезапно возникла высокая человеческая фигура. Михля вцепился в руль, но было поздно: столкновение произошло.
Михля увидел свет, потом он увидел тьму и погрузился в нее, как в спасение.
Постепенно тьма сделалась неудобной. Внутри нее определенно было жестко и холодно. Михля открыл глаза и определил, что лежит на мостовой, а рядом, скрестив ноги, восседает человек с неподвижным уродливым лицом. В первое мгновение, узрев незнакомый профиль, Михля испугался: торчащие скулы, узкие, глубоко посаженные черные глаза, выдвинутая вперед челюсть – тут любой поневоле бы струхнул.
Человек почувствовал на себе Михлин взгляд, потому что повернулся к нему и уставился на него в упор.
– Я не хотел убивать, – сказал он. – Ты не убит?
– Нет. – Михля пошевелился. – Помоги! – сказал он, вдруг рассердившись. – Что с машиной?
– Ты ехал, – бесстрастно сообщил незнакомец. – Я шел. Ты виноват.
– Ну уж нет! – выкрикнул Михля. – Дудки! Ты должен был смотреть, куда идешь.
– Нет свидетелей, – ответил незнакомец.
Он помог Михле сесть, и тот наконец увидел свою машину. Несчастная груда железа скомкалась гармошкой, как будто налетела не на человека, а на стену. Даже без предварительного осмотра было очевидно, что «жигули» погибли навсегда. Восстановить машину после такой аварии дороже, чем купить новую.
Ужас придал Михле сил. Он вскочил и сразу ощутил острую боль – в голове, в ноге и в боку. Преодолевая физическое страдание, он несколькими кособокими прыжками подобрался к машине, обхватил ее руками и зарыдал. Незнакомец встал, чтобы лучше видеть всю картину, и воззрился на плачущего Михлю. Черные глазки чужака с любопытством поблескивали.
Михля выл над машиной, как деревенская баба – над павшей буренкой-кормилицей. Он водил по ней ладонями, припадал щекой, покачивал головой. Наконец он повернулся к незнакомцу и горестно воскликнул:
– Что ты наделал, урод!
Рослый широкоплечий человек с длиннющими руками мог прихлопнуть Михлю одним шлепком, если бы захотел, но Михле сейчас это было безразлично.
– Ты мне должен, – объявил незнакомец, весело ухмыляясь.
– Что должен?
От удивления Михля поперхнулся посреди слова.
– Денег, – пояснил незнакомец.
– Да ты просто какой-то больной… Ты разбил мою машину. Это ты мне должен, – осенило Михлю. Он еще раз посмотрел на «жигули», на сей раз безнадежность отступила. На короткий сверкающий миг Михля поверил в возможность чуда – ремонта.
Незнакомец пожевал губу. Потом он положил ручищу Михле на плечи и произнес задумчиво:
– У тебя ведь денег нет, а?
– Посмотри на меня, – сказал Михля горестно. – По-твоему, у меня есть деньги?
Незнакомец перевел дух, как бы сожалея о собственной наивности, и вдруг спросил:
– Тебя как зовут?
– Сергей.
– А я Петр Иванович. У меня тоже ничего нет, даже дома.
– Вот и познакомились, – глубоко, от всей утробы вздохнул Михля.
Они уселись на парапет, спиной к мостовой и разбитой машине, лицом к Неве. Река была огромна и полна света.
– Здесь нужны корабли, – сказал вдруг Петр Иванович. – Без них пусто, как в семье без бабушки.
– Что ты имеешь в виду? – удивился Михля. Он не поспевал за Петром Ивановичем.