Вы родились в эпоху Мэйдзи, поэтому наверняка слышали о человеке по имени Дзюмбэй Суда, принадлежавшем к одному из влиятельных финансово-промышленных кланов. Отец моего благоверного был его старшим сыном и унаследовал его состояние, но после поражения Японии оккупационные войска распустили финансово-промышленные кланы, произошла своего рода революция. Его отец имел много неприятностей, но сумел сохранить свое состояние. Зная на примере своего отца и деда, сколь гнусные нравы царят в политике и бизнесе, мой благоверный мечтал заняться каким-либо достойным делом. Он поступил в университет, на физико-математический факультет, но вскоре понял, что по окончании учебы ему придется вращаться все в том же гнусном кругу, и через два года, когда его отец скончался, перешел на медицинский, решив посвятить себя изучению материи на мельчайшем, невидимом для глаза уровне и постараться хоть немного способствовать тому, чтобы жизнь человека была бы счастливей. Вот так он стал специализироваться в патологии. Исследования он ведет очень сложные, я и сейчас с трудом представляю, чем именно он занимается. Уже в то время, когда я впервые встретила Суду, его несколько раз приглашали за границу на международные симпозиумы, и результаты его исследований получили высокую международную оценку. Меня восхищало, с каким энтузиазмом работает Суда и его молодые коллеги. Громадным счастьем было уже то, что я могу дважды в неделю приходить к нему на кафедру, а о том, чтоб стать его женой, я даже не мечтала.
Прошло около года. Однажды воскресным утром он вошел ко мне в комнату и сказал, что нам надо серьезно поговорить. Это было так необычно, что я встревожилась…
«Моя мать беспокоится по поводу наших отношений, поэтому я принял решение жениться. Формально ты зарегистрирована как моя жена, и у тебя имелось достаточно времени, чтобы определиться, поэтому если ты не хочешь быть моей женой, будет лучше, для нашего взаимного блага, подать заявление на развод. Надеюсь, что и после этого ты, как прежде, будешь помогать мне в моей работе. Если же ты думаешь, что можешь, не принося в жертву своей научной карьеры, быть моей женой, предлагаю отныне начать жить как муж и жена».
Я не знала, что сказать. Я была готова разрыдаться.
Наконец, выдавила из себя:
«Видеться с вами дважды в неделю на кафедре патологии стало для меня смыслом существования. Если так будет продолжаться всю мою жизнь, я уже буду счастлива… Разумеется, для меня было бы величайшим блаженством жить с вами как жена с мужем, но теперь, когда я так близко узнала вас, я понимаю, что брак между нами невозможен. Об одном прошу, позвольте мне всю жизнь работать рядом с вами на кафедре!»
«Все понял. Нам надо жениться по-настоящему. Даже если супружеская жизнь немного повредит твоим ученым занятиям».
«Моя работа в лингвистике не так важна, дело в другом. Если б вы были в таком же бедственном положении, как я, с какой радостью я бы пошла за вас замуж! Но людям, увы, не дано то, чего они более всего желают».
«Ну что ж, раз с этим все решено, поедем вместе к моей матери».
«К вашей матери? Зачем?»
«Объявим ей. И мать, и все родственники уже замучили меня, требуя, чтоб я женился. Декан Н. давно уже порывается стать моим сватом. Пригласим самых близких тебе и мне друзей, выполним по-быстрому все положенные формальности и отпразднуем это событие. Как тебе мой план? Но прежде всего надо объявить о нашем браке моей матери».
«Это невозможно! Как только вы заговорите об этом со своей матерью, я умру со стыда, упаду в обморок. Начнем с того, что у меня нет приданого, у меня вообще ничего нет».
«Я уверен, что твои гениальные познания в лингвистике стоят намного больше любого состояния».
«К тому же меня выгнали из дома родители, родственники от меня отказались. Я теперь всего лишь бродяжка без роду и племени. И мне — выйти за муж за такого, как вы…»
«Вот так все прямо моей матери и скажи. Если мать будет против нашего брака, я смирюсь и поступлю по твоему желанию».
Мы еще долго препирались, но в конце концов он отвез меня на своей машине к матери. Я была так напугана, что совершенно не помню дороги. Мы подъехали к большому загородному особняку, расположенному прямо в лесу. Проведя меня в просторную гостиную, он ушел позвать мать.
— Я так все подробно рассказываю… — рассмеялась Фуми. — Мне стыдно, что я отнимаю у вас время.
— Рассказывай все, как было, — ответил я, — это очень поучительно.
Она с жаром продолжила рассказ, может быть надеясь, что когда-нибудь точно так же она будет рассказывать обо всем своим родителям.
Итак, мать Дзюндзи Суды вместе с сыном вошла в гостиную.
— Госпожа Фуми Судзумото, рада вас видеть, присаживайтесь, чувствуйте себя как дома, — сказала она радушно и, присев, ласково продолжила: — Мой сын только что сообщил мне, я очень рада, наконец-то я могу успокоиться.
Фуми не поднимала головы и, не зная, что за женщина мать Суды, вся трепетала от страха.
— Дзюндзи, надо поторопиться со свадьбой… Все так волновались за тебя. Но и то спасибо, наконец-то я буду за тебя спокойна. Только где все лучше устроить?..
Услышав эти слова, Фуми удивленно подняла глаза, взглянув в его сторону. Он невозмутимо попивал то ли чай, то ли кофе.
Поспешно поднявшись, она отвесила глубокий поклон, извиняясь за свой внезапный визит.
— Я работаю вместе с вашим сыном на кафедре, и он позволил мне немного пожить у него. Сегодня утром он впервые уговорил меня вместе выйти на прогулку, сегодня ведь воскресенье, без предупреждения посадил в машину и привез сюда. Еще раз от всей души приношу вам свои извинения.
— Что вы! Дзюндзи всегда приезжает неожиданно, но я рада, когда он застает меня врасплох. Давайте без церемоний, поговорим по-свойски.
Ласково поглаживая Фуми, мать усадила ее.
— Он и на кафедре так строг со всеми? — спросила она. — Вы уж его простите…
— На кафедре все по-другому. Он там точно солнце, когда его нет, все ходят унылые и вялые. Я работаю на кафедре только два раза в неделю, но постоянно думаю, как была бы я счастлива, если б могла быть со всеми ежедневно…
— Вы меня успокоили. Дзюндзи, возвращаясь к нашему разговору, конечно, тебе решать, но я все-таки хочу обсудить, где ты будешь справлять свадьбу.
— Думаю, я бы мог подготовить две комнаты в моей квартире.
— Можно, конечно, и так, но дом в Ёёги уже почти достроен, а там одной залы хватило бы на всех. Что скажешь?
— Сколько это займет времени?
— Раньше чем за неделю вряд ли управятся, но если ты так решишь, можно и поторопить. К тому же всем будет интересно посмотреть на дом, где вы будете жить.
Слушая их разговор, Фуми не выдержала и, собравшись с духом, выпалила:
— Госпожа, вы изволили упомянуть о свадьбе… Но о нашей женитьбе не может быть и речи!