– А мне это не нужно!
– Так иди на завод!
– И пойду!
– Вкалывать за тыловой паек и койку в общаге?
– Пойду!
– Не пойдешь. Будешь жрать булку с маслом и страдать.
Поглядев на дрожащую от холода и злости Светлану, Быков усмехнулся.
– Я точно знаю, кем ты станешь, когда вырастешь, – сказал он.
– Да что ты говоришь! И кем же?
– Предательницей.
Не слушая больше девушку, Григорий спустился в маленький парк и побрел аллеей.
Емким вышел день, насыщенным.
Миссия, которая еще вчера казалась невыполнимой, сегодня обретала зримые, реальные черты.
Быть может, те неведомые силы, что забросили его в это время, и ставили целью спасение Якова?
А зачем это неведомым силам?
Вернуть сына отцу, чтобы тот подобрел и не был столь непримирим?
Глупости…
Его мысли оборвал нетерпеливый гудок.
Створки ворот распахнулись, пропуская во двор черную «эмку».
Ее фары высветили спортивный «Паккард» – любимую машину Василия Сталина.
Вот, где она! Будем знать…
Хлопнула дверца, и захрустела щебенка под уверенными шагами.
– Павел Анатольевич? – окликнул Быков, скрытый темнотой.
– А, вот вы где… Здравия желаю, Василий Иосифович.
Пожав крепкую руку Судоплатова, Григорий пригласил его в дом.
Укрывшись в маленькой комнате на втором этаже, Быков зажег лампу-пятилинейку под зеленым абажуром и подкрутил фитиль.
Плотно задернул шторы.
Серьезное лицо комиссара ГБ выразило легкое нетерпение.
– Пленный рассказал, где Яков, – стал излагать «легенду» Григорий.
– Однако…
– Потом я сбил «мессер». Пилот сказал то же самое.
– Кто вел допрос?
– Я.
– Entschuldigung, sprechen sie Deutsch? [7]
– Ja, ich sprechen gut.
– Однако… Я могу побеседовать с этими немцами?
– Нет.
– Почему?
– Я дал слово.
– Понятно… И где же Яков?
– Концлагерь «Заксенхаузен», барак номер три особого блока «А».
Судоплатов встрепенулся.
– А вот это уже серьезно, – медленно проговорил он. – У нас есть непроверенные сведения о том, что Якова Джугашвили держат именно в Заксенхаузене.
– Лишнее подтверждение.
– Ну, да… Ну, да… Так что вы задумали, Василий Иосифович?
– Просто Василий.
– Я слушаю, Василий.
Быков вкратце изложил свой план.
Павел Анатольевич не выдержал – вскочил и стал мерить комнату шагами.
– Это очень, очень опасно! – сказал он. – Очень! Вы понимаете? И что вам мешает просто-напросто написать рапорт или донесение? Не доверяете органам?
Григорий покачал головой.
– Времени нет, Павел Анатольевич.
– В смысле?
– 14 апреля Якова расстреляют.
Судоплатов замер, внимательно разглядывая Быкова.
Ответный взгляд Григория был спокоен.
– Разумеется, вы не назовете ваш источник?
– Нет.
Комиссар вздохнул и сел. Поерзал и сказал ворчливо:
– От меня-то вы чего хотите?
– Помощи и прикрытия.
– Василий, – вздохнул Судоплатов, – если вы окажетесь в одном блоке с Яковом…
– А если мы оба вернемся?
– Ох, и задачку же вы мне задали…
– Нужен аэродром подскока и…
– Горючее?
– И бомбы.
– Entschuldigung?
– Мы вылетим с подвесными баками.
– А-а… Ну, да… Тогда вам просто некуда будет бомбы вешать…
– Именно.
– Сколько эти ваши «По-7» смогут пролететь с подвесными баками?
– Больше двух тысяч километров.
– Ну, до Берлина добраться хватит…
– А маневры?
– Нет-нет, я просто соображаю. Бомбы вам обязательно потребуются, тут даже спорить не о чем. Итак, вам будет нужно, не долетая до цели, дозаправиться и подвесить бомбы. Подвесить, правильно? Бомболюков-то нету вроде на ваших истребителях.
– Нету.
– Ну, вот… Я, знаете, что придумал, Василий… В среднем течении Одера, как раз по вашему маршруту, имеется полузаброшенный аэродром Люфтваффе. Последний раз он использовался в 39-м, когда немцы лупили пшеков, но и взлетная полоса, и запасы горючего имеются. Орднунг!
– Сесть у немцев?
– Да! Наглость, конечно, но куда без нее? По правде говоря, я просто не смогу договориться с поляками, они больны антисоветчиной. А вот немцы… Вы сможете по радио ответить на запрос или вызвать аэродром?
– Ja, natürlich [8] .
– Вот и чудненько! На «Яках» там появляться… м-м… нежелательно, а вот «По-7» немцам практически неизвестны. Скажете, что так, мол, и так, секретные аппараты. Все необходимые документы мы вам состряпаем.
– А немецкие шлемофоны достанете?
– Постараемся! Только ни крестов, ни звезд на самолетах малевать не надо.
– Понятно. И еще…
– Грузите, грузите, Василий. Грузят на того, кто везет…
– В «Заксенхаузене» – активное подполье…
– Связаться с ними?
– Желательно.
– Понял, понял… Якову весточку передать?
– Да. Все пройдет за минуты.
Обсудив детали, Судоплатов и Быков расстались, вполне довольные друг другом.
Комиссар – авантюрист еще тот.
Если миссию постигнет неудача, он отбрехается.
А будет успех, тут и шеф Судоплатова, сам Берия нарисуется, дабы урвать свою долю наград и прочих милостей.
Быков глянул на часы – одиннадцатый уже.
Пора баиньки. Завтра рано вставать.
Выйдя в коридор, он прислушался.
В гостиной пел Бернес.
Не с патефона, вживую. Марк тоже был частым гостем в Зубалово.
Темная ночь, только пули свистят по степи, Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают…