Колтунов и Фадеев стали бить из автоматов по каскам немцев, мелькавшим над бруствером. Вести минометный огонь немцы опасались, боялись угодить по своим.
Старшина метнул еще одну гранату. Однако из лежачего положения далеко не бросишь, он привстал на колено и тут же получил пулю в грудь. Вскрикнув, старшина рухнул на землю.
К нему кинулся Сергей.
– Старшина, куда тебя?
– Уходите… Немца прикрой… – только и успел прохрипеть Фадеев и умер.
Самохин старался ползти быстро. Уже по привычке он ощупал перед собой землю – на метр вперед не было ни подозрительных бугров, ни свежей земли. Однако пули иной раз били совсем рядом, пыль попадала в глаза.
Игорь полз за немцем, и как только тот замирал, толкал его стволом автомата в подошвы сапог.
– Ползи, а то свои убьют. А в Сибири лучше, чем в могиле.
Пули то били в землю, то летели поверх голов.
Разведчики уже удалились от траншеи на полсотни метров. Даже для винтовки или автомата это – плевое расстояние. А сейчас ветерок, осветительные ракеты на парашютиках раскачивает, свет колеблется, и все вокруг кажется зыбким и неверным, давая тени то справа, то слева.
Вскрикнул сзади Колтунов. Игорь хотел развернуться, подползти к приятелю, но вспомнил приказ старшины:
– В первую очередь – немца прикрывать, дорогой ценой он достался! Сколько групп из немецкого тыла не вернулось…
Самохин, желая побыстрее убраться от траншей, допустил роковую ошибку – он пропустил мину. Проведя руками перед собой по земле, он решил, что путь чист и свободен, пополз вперед – и вдруг прямо под ним рвануло. Тело подбросило вверх, огонь, дым, тротиловая вонь…
Игорь первым делом посмотрел на немца – жив ли? Перед переходом последней линии траншей ему за спиной привязали веревкой его же портфель с документами. И у разведчиков руки для возможного боя свободны, и портфель может прикрыть спину немцу от шальной пули или осколка.
– Дитрих, ты жив?
– Что это было? – повернулся к нему немец.
– Мина.
– О, майн гот…
Момент был тяжелый. Немецкие траншеи рядом, немцы видели, где сработала мина. Игорь еще подумал – сейчас закидают гранатами или расстреляют из пулемета.
С наших позиций заметили стрельбу и взрывы у немецких позиций и поняли – из немецкого тыла кто-то прорывается. С небольшой задержкой открыли огонь – из пулеметов и минометов по немецким позициям. Огонь с немецкой стороны стал слабее.
– Вперед, бегом! – приказал Игорь.
Это было очень опасно и рискованно. Могли быть еще мины, в темноте, совершенно случайно, могли подстрелить свои.
Немецкий офицер не хотел вставать под огнем, прикрывал голову руками. Кляп изо рта он уже успел вытащить, но кричать и взывать о помощи, если он уже на «нейтралке», по которой лупят из всех стволов да еще с обеих сторон, было бессмысленно.
Игорь вскочил сам, рывком поднял за ворот гауптмана – откуда только силы взялись? Стволом автомата толкнул его в спину:
– Вперед, а то застрелю!
И гауптман, спотыкаясь о комья земли и попадая в воронки, побежал. Игорь держался за ним.
Завыли мины – это уже немцы отвечали огнем.
– Ложись! – скомандовал Игорь.
Немец упал и прикрыл голову руками.
Мины взорвались с большим перелетом.
– Вперед!
Они успели пробежать еще с полсотни метров, когда снова раздался нарастающий вой падающих на излете мин – их становится слышно секунды за две-три до падения.
– Ложись!
Опять перелет, но уже ближе – в немецкой траншее явно был корректировщик огня.
– Ползем. Ищи большую воронку…
Минометные мины оставляют воронки мелкие, в таких не укрыться даже одному. Другое дело – воронка от авиабомбы или гаубичного снаряда. Немец очень хотел жить и потому воронку обнаружил быстро и скатился в нее. Игорь – следом за ним.
И в это время раздался вой мин и четыре разрыва, совсем рядом. Если бы они не успели укрыться, обоих посекло бы осколками.
Игорь не знал, далеко ли еще до своих, и решил переждать обстрел в воронке. Считается, что снаряд или мина дважды в одну и ту же воронку не попадает. И то, что они смогли удалиться от немецких траншей так далеко, уже сама по себе счастливая случайность, чудо. Не зря говорят, что пьяным и новичкам везет. Первый его выход в тыл – и из всей группы он единственный остался в живых.
Через четверть часа стрельба стала стихать, лишь изредка звучали одиночные выстрелы с обеих сторон.
– Ползем, вперед!
Они выбрались из воронки. Сколько преодолели – непонятно, и вдруг раздался окрик:
– Стоять! Кто такие?
– Ты еще пароль спроси. – Игорь выматерился. Не любитель он был пользоваться сим лексиконом, но немцы такие выражения не применяли, и это убедило часового лучше всего.
– Ползите сюда! Сколько вас?
– Двое. Я – из разведгруппы, и немец, «язык».
Они быстро добрались до траншеи. Первым схватили за руки и втащили в траншею немца, а уж за ним – Игоря.
В траншее находились несколько бойцов, и все они были в ватниках – в мае ночи еще прохладные.
– Боец Катков, тридцать шестой стрелковый корпус, двести пятнадцатая дивизия.
– Э, куда тебя занесло… – покачал головой один из бойцов. – Да они на левом фланге, километров двадцать пять отсюда.
К ним подошел еще один боец в каске и в ватнике. Однако по тому, как вытянулись перед ним бойцы, Игорь понял – перед ним командир роты или батальона.
– Так это из-за вас такой шум?
– Так точно!
– Даньшин, забери у разведчика оружие и конвоируй обоих в ПНШ по разведке.
Сам пошел впереди.
Какое-то время они виляли по траншее. Потом она повернула в тыл и стала не такой глубокой, а они выбрались на землю.
Отошли изрядно.
Командир остановился. Погон на его ватнике не было, а если бы и были, ночью знаки различия не увидишь.
Офицер включил фонарик и направил луч света в лицо Игорю. Тот зажмурился.
– Даньшин, у тебя перевязочный материал есть?
– Так точно, товарищ комбат.
– Перевяжи разведчику руку, кровь у него на предплечье.
Игорь удивился – когда это его зацепило? Боли он не чувствовал.
Офицер перевел луч света на немецкого офицера:
– О, немец! А что это у него на спине?
– Его портфель с документами.
– Жирный карась! Отдай его нам!