– Спасибо за доброе отношение к моим дочерям, – поблагодарила Галина с теплой улыбкой. Прелестная женщина отличалась свойственной гимнасткам грацией, а двигалась с воздушной легкостью.
– Они милы и прекрасно воспитаны, – ответил Николас, и не покривил душой. Девочки очаровали не только сыновей, но и его самого.
Беседа продолжалась несколько минут. Трудно было не заметить, что, несмотря на заметный акцент, по-немецки Галина объяснялась абсолютно свободно, как будто в юности успела получить хорошее образование. Николас не постеснялся уточнить, и в ответ услышал, что новая знакомая родилась в Праге, а пока родители гастролировали с цирком, училась в закрытой немецкой школе. В семью вернулась только в четырнадцать лет и, несмотря на протесты отца и матери, решила готовиться к выступлению на проволоке. Сами родители работали на трапеции, а не проволоке, как Марковичи. Муж Галины, Сергей, также принадлежал к знаменитой семье воздушных гимнастов. Николас начал понимать, что в цирковом мире существовала особая иерархия и выделялась своего рода потомственная аристократия – в зависимости от специальности, национальности и «древности» циркового рода. Муж Галины родился и вырос в Чехословакии, как и она сама. Пять братьев работали у мистера Норта вместе с ним, а родители уже ушли на пенсию и остались на родине. Родители, брат и сестра самой Галины тоже жили в Чехословакии и работали гимнастами в немецком цирке.
Галина взглянула на Николаса с интересом и понимающе улыбнулась. Она провела в Германии достаточно времени, чтобы понять, что разговаривает с настоящим аристократом, человеком благородного происхождения, волей судьбы попавшим в цирк из иного мира и в то же время обладавшим уверенным профессионализмом в работе с лошадьми. Среди артистов уже ходили разговоры о великолепных липицианах и их неподражаемом хозяине, который к тому же носил графский титул. Тем более трогательными казались его скромность и вежливость.
– Не имеет смысла выяснять, из какого цирка вы к нам приехали, – заметила Галина с легким смущением. – Думаю, правильнее будет спросить, что заставило вас устроиться на работу в цирк?
– Политические проблемы дома, – просто ответил Николас, и дальнейших вопросов не последовало. Лукас уже успел рассказать, что мама и сестра, которой сейчас было бы девять лет, умерли, и Галина глубоко сочувствовала Николасу и его сыновьям. Странное они выбрали место. Невольно возник вопрос: надолго ли задержатся? Может быть, немецкий граф потерял все свое состояние, а кроме как тренировать лошадей и ездить верхом, ничего больше не умеет? Она не могла знать, что предположение почти соответствует истине, но в одном не сомневалась: собеседник принадлежит к высшим слоям общества, но не проявляет ни намека на высокомерие; держится просто, вежливо и обходительно, а к девочкам неизменно внимателен и добр.
– Пришла узнать, не захотите ли вы провести вместе с нами День благодарения, – объяснила Галина цель своего появления. – Здесь это большое семейное торжество. Обычно мы готовим индейку, клецки и традиционные чешские блюда. Это наша версия американского праздника. – Она засмеялась. – Надеемся, что вы с мальчиками не откажетесь прийти.
– С удовольствием разделим трапезу, – галантно принял приглашение Николас. – Можно что-нибудь принести? Готовить я не умею, но готов взять на себя десерт. – Он знал, что в городе можно купить популярные в День благодарения пироги – тыквенный и яблочный.
– Нет, спасибо. За праздничный стол у нас отвечают мои золовки; сама я тоже неважный повар. Но обязательно приходите: это ваш первый праздник в Америке, не надо проводить его в одиночестве. К тому же моя Катя без ума от вашего Тобиаса. – Это Николас уже и сам понял, не заметить было просто невозможно. А главное, Тобиас стремительно проникся ответным чувством. Похоже, что любовь сразила обоих. – Он хороший мальчик, – тут же добавила Галина, и Николас благодарно кивнул. – Ну а Лукас – маленькое чудовище, все мы его обожаем. – Они рассмеялись. Лукас успел подружиться со всеми вокруг, а познакомился, наверное, с каждым из тысячи трехсот обитателей цирка. Повсюду он встречал приятелей, знал, откуда они приехали и чем занимаются, а по-английски уже разговаривал почти свободно. – Просит братьев моего мужа научить его жонглировать.
– Интересная мысль, – рассмеялся Николас. – Полагаю, делать это он будет на ходулях. Занимается на них чуть ли не с первого дня. – В этот самый момент на улице показался Лукас на ходулях. Пьер шагал рядом и учил поддерживать равновесие, а с другой стороны весело бежала Рози – такая же нарядная и прелестная, как всегда. Следом на велосипеде-тандеме ехали Тобиас и Катя. Очевидно, раздобыть подобную машину в цирке особого труда не составляло.
– Ну вот, стоило помянуть дьявола, и он тут как тут, – улыбнулся Николас, когда живописная группа приблизилась к трейлеру.
– У нас неприятности? – осведомился Лукас, взглянув на отца без тени раскаяния или опасения. Выслушивать нотации он уже привык: дома его постоянно отчитывали за самовольные отлучки. Николас хотел точно знать, где пропадает сын, так же как Галина неизменно требовала отчета от своих девочек. Обе семьи придерживались строгих европейских традиций воспитания, в то время как многие американские родители предоставляли детям практически полную свободу.
– Сегодня, ради разнообразия, неприятностей не ожидается, – успокоил Николас. – Мама Кати и Рози любезно пригласила нас на День благодарения. – Вся компания тут же издала торжествующий клич. – Полагаю, идея получила единодушное одобрение, – с улыбкой заметил он, взглянув на Галину.
– Что ж, в таком случае ждем вас завтра, – ответила та, жестом приказав дочкам идти домой. – Соберемся в четыре, а за праздничный стол сядем в шесть.
Николас снова поблагодарил, а когда Галина вслед за девочками направилась к своему трейлеру, пошел в ближайший магазин и купил две бутылки приличного вина. Появляться в гостях с пустыми руками не хотелось. Вечером, во время обеда за маленьким столом, едва вмещавшим всех троих, он обсуждал с сыновьями новых друзей.
– Галина часто ссорится с мужем, – поведал Тобиас, расправляясь с курицей, приготовленной отцом в крошечной духовке. Азам поварского мастерства Николас учился так же, как и всему остальному. Впервые в жизни ему пришлось самому стирать и застилать постель. Он даже занял у соседей пылесос, чтобы навести порядок в новом жилище. – Сергей против ее выступлений на проволоке. Он хочет, чтобы жена работала на трапеции вместе с ним и его братьями, а Галина не соглашается. Считает, что их номер слишком простой и скучный, даже когда они делают тройное сальто. Это очень сложный и опасный элемент, но, к счастью, они всегда пользуются страховочной сеткой. Я сам видел, – добавил он невозмутимо, словно речь шла о самом будничном деле, а не о вершинах акробатического искусства. Еще месяц назад он понятия не имел, что такое тройное сальто, а сейчас авторитетно рассуждал и со знанием дела объяснял отцу. – Это три кувырка подряд, причем в воздухе, на трапеции. Муж сердится и кричит, чтобы Галина отправлялась к Марковичам: те такие же сумасшедшие, как она, и потому работают без сетки.
– Об этом мне уже говорили, – спокойно заметил Николас. Он уже знал кое-какие местные сплетни и фамилии самых известных артистов. Недавно довелось побеседовать с дрессировщиком хищников, очень интересным человеком, который тоже родился в Германии, но много лет прожил в Африке. Цирковое сообщество представляло собой чрезвычайно пеструю компанию: здесь собрались люди из самых разных социальных слоев, порою с фантастическим прошлым. Некоторые обладали весьма серьезным уровнем образования. Так, выяснилось, что руководитель другого конного аттракциона окончил юридический факультет университета, но карьере адвоката предпочел выступления на цирковой арене. В то же время многие артисты выглядели так, словно явились из самых дремучих уголков на планете. В цирке нашлось место самым разным людям – даже тем, которые поначалу казались Николасу странными. Впрочем, ощущение необычности уже начало притупляться. Приглашение Галины провести День благодарения в большой семье искренне тронуло: хотелось познакомиться и с Сергеем, и с его братьями: без Алекса и отца отсутствие настоящей мужской компании ощущалось очень остро.