Шум мотора раздался ближе. На крыльце не горел свет, и, видимо, байкеры подумали, что фермера нет дома. Внезапно он разозлился. Он подумал о том, что чужие люди шляются по его земле, и обо всем том, что он потерял. Шерон не знала, что уже слишком поздно. Некоторые раны никогда не залечиваются. Он подошел к буфету и достал свой пистолет.
— Что ты делаешь? — Шерон схватила его за руку.
— Они нарушили право владения, — холодно сказал он. Пистолет казался естественным продолжением его руки. Прогонять плохих парней намного легче, чем беседовать с Шерон о его сердце. Он был даже рад возможности прямого конфликта.
— Не делай глупостей, — предупредила Шерон.
— Хорошо. — У него появилось ощущение, что на самом деле это все уже не имеет никакого значения.
Хлоэ увлекалась составлением коллажа. Отец отдал ей кипу старых газет. Девочка взяла ножницы, линейку и клейкую ленту. Она вырезала картинки и слова, а затем скалывала их вместе в одну композицию.
Хлоэ знала, что когда ее захлестывали сильные эмоции, она не могла выразить их словами. Они просто вылетали у нее из головы, оставляя ее в полном изумлении. Девочка была абсолютно уверена, что может стать самой юной героиней, погибшей от сердечного приступа без всяких на то причин.
Окна были открыты, и она чувствовала холодный ветер, дующий с залива. Вслед за ветром в дом пробрались кошки и устроились, где захотели: разлеглись на журналах, играли с бахромой ковра, терлись о ноги Хлоэ. Обычно Хлоэ бросала все дела, вставала на колени и сама становилась кошкой. Но сейчас ей необходимо было закончить коллаж.
Зазвонил телефон. Он звонил и звонил.
— Эй! — крикнула Хлоэ родителям. — Кто-нибудь возьмет трубку?
Никто не ответил, и девочка поняла, что мама с папой еще не вернулись домой и ей придется дотянуться до телефона и сказать «алло». Конечно же, это была Мона.
— Матерь Божья, — пробормотала Хлоэ, — я вообще-то занята.
— Ну разве это не мило с твоей стороны? Зато я страшно скучаю. Рианна с отцом уехали ужинать и планировать, куда они отправятся в следующие выходные — «Черную субботу».
Хлоэ хихикнула:
— Их юбилей?
— Bien sur. В субботу намечена грандиозная вечеринка, но им еще и надо отправиться в какое-нибудь романтичное местечко — чтобы папа мог подарить ей драгоценности, которые он купил.
— Чтобы она могла надеть их на вечеринку.
— Это так отвратительно, — сказала Мона. — Так что ты там делаешь?
Хлоэ колебалась. Проблемы с речью распространялись и на Мону, девочке трудно было описать подруге, что происходит. Она не стала рассказывать ей про коллаж: ни про сам факт его существования, ни про его содержание. Она критически взглянула на свою работу — эти картинки были важны лишь для Хлоэ и, возможно, для еще одного человека.
Яблоня. Пирог. Мать, держащая на руках младенца. Реклама теста на беременность. Дельфин и акула. Слово «Каламити».
— Да так, ничего особенного, — пробормотала Хлоэ.
— Ладно-ладно. Мне все равно.
— У меня снова месячные. — Хлоэ сменила тему.
— Отлично, значит, ты уже вдвойне небеременна, — расхохоталась Мона.
— Ага. Уже второй раз с того дня.
— Хорошо знать, что с тобой все в порядке.
— Поверить не могу, что мне было так плохо, — внезапно Хлоэ насторожилась. Снаружи послышался знакомый звук. Сначала ей показалось, что это пила, но потом девочка поняла — мотоциклы.
— Может, тебе надо сообщить Джейн.
— Нет, — ответила Хлоэ.
— Это было бы вежливо.
Хлоэ снова посмотрела на свой коллаж, затерявшись в мыслях и невысказанных словах. Звук мотора приближался. Она выглянула в окно. Ее родители уже не сидели на ступеньках, наверное, они зашли в дом. Она вдруг поняла, что ей следует сделать — встретиться с Зиком.
— Слышишь? — спросила Хлоэ, поднося телефон к окну.
— Зло существует, — откликнулась Мона.
— В нашем саду.
— Позвони дяде Дилану, чтобы он выгнал их.
— Зачем посылать мужчину выполнять женскую работу? — решительно заявила Хлоэ, засовывая ножницы в карман шорт. — Это мое задание.
— Будь осторожна. — Мона казалась встревоженной.
— Буду, — пообещала Хлоэ, вешая трубку. Она подумала о своих проблемах со словами. Она перестала разговаривать после смерти Изабелл. Потом снова начала, и продолжала вплоть до этого лета. Хотя это было как-то не очень заметно, но сейчас Хлоэ вновь стала почему-то молчаливой.
Она знала, что это связано с Зиком и с Джейн. Ей было что сказать им обоим, слова просто затерялись где-то внутри. Они съедали ее заживо. Следовало выпустить их наружу.
Один способ — коллаж.
Другой — ножницы в кармане.
Хлоэ выбралась на подоконник и съехала вниз по трубе. Оставленные в комнате кошки мяукали и плакали. «Я вернусь», — подумала девочка, помахав им рукой. По небу проносились метеоры, освещая ей путь. Она перелезла через забор и побежала в сад.
Моторы ревели и выли. Хлоэ знала, где именно любит проезжать Зик. Она вспомнила его путь через холмы, вокруг сарая, к ручью. Согнувшись, чтобы не задевать ветки яблонь, Хлоэ бежала через сад.
Наконец она увидела свет. Фары напоминали горящие шары, серебряные луны. Спрятавшись в кустах, она почувствовала, как сердце сильно бьется где-то в горле. Мотоциклы подъехали ближе, она услышала, как под колесами ломаются ветки. Хлоэ вспомнила, как ждала Зика той ночью, как была очень возбуждена. Воспоминание едва не довело ее до слез, она тогда была такой невинной девочкой.
Когда мотоциклы выехали из-за холма, Хлоэ выпрыгнула на тропинку, вынимая ножницы из кармана.
— Что за черт? — воскликнул первый водитель, резко сворачивая, чтобы не задеть ее. Он съехал с дорожки на траву, еле удержав мотоцикл. Второй водитель, Зик, остановился прямо перед Хлоэ.
— Привет, — сказал Зик. Его глаза ничего не выражали, но он улыбнулся.
— Привет, — ответила она. — Я Зоэ.
— Ага. — Он засмеялся.
— Зик, приятель, — позвал второй парень, — поехали…
Но Хлоэ загораживала им дорогу, они не могли ее объехать. Она стояла спокойно, выставив вперед ножницы.
— Вы никуда не поедете.
— Мне жаль тебя расстраивать, Хлоэ, — лицо Зика осветила подленькая усмешка, — но тебе нас не остановить. Ты не можешь на самом деле остановить нас, ты понимаешь?
— Это ты так думаешь, — прошептала девочка.
Другой парень засмеялся:
— Это та самая?
— Это Хлоэ, — ответил Зик, и этого было вполне достаточно для его друга. Он подъехал поближе, смеясь.