Я качаю головой и замечаю тень разочарования на ее лице.
— Ладно, тогда поговорим об аварии. Насколько я понимаю, видимость была очень плохой. Вы видели мальчика до момента столкновения?
— Нет.
— А какие-то хронические болезни у вас есть? — спрашивает Рут. — В таких случаях это бывает полезно. Или, возможно, конкретно в тот день вы плохо себя чувствовали?
Я тупо смотрю на нее, и адвокат недовольно хмыкает.
— Вы все очень усложняете, мисс Грей. Нет ли у вас аллергии на что-либо? Может быть, перед наездом вы чихали или у вас был приступ кашля?
— Я не понимаю вас.
Рут тяжело вздыхает и начинает говорить медленно, как с маленьким ребенком.
— Судья Кинг ознакомился с протоколом вашего допроса на предварительном дознании, и у него в голове уже есть идея приговора. Моя задача — представить случившееся как не более чем несчастный случай, неудачное стечение обстоятельств. Несчастный случай, которого нельзя было избежать и о котором вы искренне сожалеете. А теперь я хочу, чтобы вы произнесли это сами, потому что если вы, например, — она выразительно смотрит на меня, — в тот самый момент зашлись в приступе чихания…
— Но этого не было.
Неужели все это вот так и работает? Нагромождение одной лжи на другую, и все ради того, чтобы получить минимально возможное наказание. Неужели наша система правосудия настолько порочна? Меня начинает тошнить.
Рут Джефферсон просматривает записи и вдруг поднимает на меня глаза.
— А мальчик выбежал перед вами неожиданно, без какого-то предупреждения? Со слов его матери, она выпустила его руку, когда они приблизились к проезжей части, и…
— Она не виновата!
Аккуратно подкрашенные брови адвоката лезут на лоб.
— Мисс Грей, — ровным тоном говорит она, — мы здесь не для того, чтобы решать, кто виноват, а для того, чтобы обсудить обстоятельства, которые привели к данному несчастному случаю, и найти смягчающие. И прошу вас — поменьше эмоций.
— Простите, — говорю я. — Но здесь нет никаких смягчающих обстоятельств.
— Это моя работа — найти их, — отвечает мне Рут. Она кладет свою папку на стол и подается вперед. — Можете мне поверить, мисс Грей, что между двумя годами и шестью существует громадная разница, и если есть хоть что-то, что может оправдать то, что вы убили пятилетнего мальчика и после этого уехали с места происшествия, вы должны сказать мне об этом прямо сейчас.
Мы смотрим друг другу в глаза.
— Я сама хотела бы, чтобы что-то такое было, — наконец говорю я.
44
На ходу снимая пальто, Рей вошел в ОКР и нашел там Кейт, которая разбирала материалы прошлого вечера.
— Давай ко мне в кабинет, быстро.
Она встала и последовала за ним.
— Что случилось?
Рей не ответил, повернулся к своему компьютеру и положил на свой стол голубую визитку.
— У кого была эта карточка?
— У Доменики Леттс. Она подружка одного из наших фигурантов.
— Она заговорила?
— Без комментариев.
Рей скрестил руки на груди.
— Это женский кризисный центр.
Кейт непонимающе смотрела на него.
— Тот дом на Грэнтем-стрит, — сказал Рей, — как и этот тоже. — Он кивнул на карточку у себя на столе. — Я думаю, это убежища для жертв домашнего насилия. — Он сел в кресло и сцепил руки на затылке. — Про Доменику Леттс известно, что она была жертвой бытового насилия, и это обстоятельство едва не поставило операцию «Сокол» на грань срыва. По дороге на работу я заехал по этому адресу, и там все точно так же, как на Грэнтем-стрит: датчики движения на фасаде, решетки на окнах, на двери отсутствует щель для почты.
— Вы считаете, что Дженна Грей тоже жертва?
Рей кивнул.
— Ты заметила, как она избегала смотреть в глаза? Выглядела такой нервной и дерганой, сразу замыкалась, когда мы пробовали давить.
Он не успел развить свою теорию, потому что зазвонил телефон и на нем замигала лампочка переадресации звонка с проходной участка.
— К вам посетитель, сэр, — доложила Рейчел. — Молодой человек по имени Патрик Мэтьюз.
Имя это ничего ему не говорило.
— Я никого не жду, Рейч. Попросите оставить для меня сообщение и избавьтесь от него, если можно.
— Уже пыталась, сэр, но он настаивает. Говорит, что ему необходимо поговорить с вами о его подруге — Дженне Грей.
Глаза Рея округлились, и он взглянул на Кейт. Бойфренд Дженны… Быстрая проверка этого парня не выявила ничего более серьезного, чем предупреждение за пьянство и нарушение общественного порядка в студенческие годы. Но, может быть, это только на первый взгляд все так просто?
— Приведите его сюда, — сказал он.
Пока они ждали, он ввел Кейт в курс дела.
— Вы считаете, что это он подвергал ее нападкам? — спросила она.
Рей покачал головой.
— Он человек не того типа.
— Все они не того типа, — фыркнула Кейт и осеклась, потому что Рейчел как раз привела Патрика Мэтьюза.
На нем была потрепанная ветровка, на одном плече висел вещевой мешок. Рей жестом указал ему на стул рядом с Кейт, и Патрик присел на самый его край, как будто был готов в любой момент снова вскочить.
— Полагаю, у вас есть какая-то информация касательно Дженны Грей, — сказал Рей.
— Ну, на самом деле это не информация, — сказал Патрик. — Скорее, из области ощущений.
Рей взглянул на часы. Дело Дженны слушалось сразу после обеденного перерыва, и он хотел находиться в суде, когда ей будут выносить приговор.
— Что за ощущения, мистер Мэтьюз?
Он взглянул на Кейт, которая едва заметно пожала плечами. Патрик Мэтьюз был не тем человеком, которого боялась Дженна. Но кто же он тогда?
— Пожалуйста, зовите меня просто Патрик. Послушайте, наверное, вы думаете, что я считаю себя обязанным сказать это, но только, по-моему, Дженна не виновата.
В Рее вспыхнула искра интереса.
— Она что-то недоговаривает насчет того, что произошло в вечер аварии, — сказал Патрик. — Она этого никому не говорит. — Он невесело усмехнулся. — Честно говоря, я думал, что у нас может быть свое будущее, но если она не говорит этого даже мне, то о чем разговор?
Он безнадежно махнул рукой, и Рей вспомнил Мэгс. Ты никогда не говоришь со мной, сказала она ему.
— Так что, как вам кажется, она скрывает? — спросил Рей более резко, чем того требовала ситуация.
Неужели во всех отношениях между мужчиной и женщиной есть свои секреты, подумал он.