– О, – прошептала Катриона, отчаянно пытаясь придумать хоть что-нибудь, что не прозвучало бы нелепо и глупо. – Это не совсем то, чего я ожидала.

Бретт засмеялся.

– И я тоже такого не ожидал. Нет, это было гораздо, гораздо лучше, – пробормотал он, чмокнул ее в лоб и окинул взглядом спальню, ожидая появления призрака Бренды. Но призрака не было, несмотря на то что он впервые сравнил пережитое с нею с тем, что только что испытал с другой женщиной. – Думаю, твой муж был полным идиотом. Он никогда не старался доставить тебе удовольствие, верно?

– Ну… нет. Он просто стремился зачать сына.

– Вот я и говорю – идиот. Он не только тебя лишал удовольствия, но и себя тоже.

– Мне было не больно, – прошептала Катриона, немного стесняясь говорить о том, чем они только что занимались, хотя голая лежала в кровати рядом с обнаженным мужчиной. – С тобой мне было не больно.

– И не должно быть больно, потому что мужчина должен убедиться, что женщина готова, что тело ее готово принять его.

– Истекать влагой? – Бретт кивнул и улыбнулся. – Ну, я тебе очень благодарна за то, что показал, как это должно быть.

– Нет, не благодари меня, девочка, потому что я тебе еще ничего не показал.

В первый раз за долгое-долгое время дух умершей возлюбленной не преследовал его, когда он оказался в постели с женщиной – с женщиной, которая ему по-настоящему нравилась и которую он искренне уважал, и Бретт намеревался извлечь из этого все, что можно.

– Нет?

– Нет. Думаю, сегодня ночью нам удастся поспать совсем немного, – сказал он и поцеловал Катриону, а затем приступил к делу, доказывая ей, что слов на ветер не бросает.

Глава 11

Приоткрыв один глаз, Катриона увидела ухмыляющуюся Нессу, стоявшую возле ее кровати. Катриона не поняла, что та находит таким забавным, но чувствовала себя слишком усталой, чтобы спрашивать. Несса потрепала Катриону по щеке, хохотнула, торопливо поставила кувшин с горячей водой для умывания и положила чистую одежду. Только после того как все еще посмеивающаяся Несса ушла, бесшумно закрыв за собой дверь, Катриона начала догадываться, что так развеселило камеристку.

Опустив глаза, она обнаружила сильную мужскую руку, обнимающую ее за талию. И тут же на нее нахлынули воспоминания о прошедшей ночи, распаляя кровь. Катриона застонала и натянула на голову простыню – стыд быстро подавил разгорающееся желание. Несса застала ее в постели с Бреттом! Скоро об этом узнают все в Банулте. Ничего удивительного, что камеристка так весело хихикала. До сих пор ей ни разу не доводилось сообщать такие новости, и Катриона не сомневалась, что Несса постарается рассказать об этом каждому, кого встретит.

В душу прокрался страх – скоро ей придется столкнуться со своими людьми. Но Катриона быстро подавила его, просто потому, что понимала – когда она выйдет из спальни, следует выглядеть уверенной в себе и не показывать даже намека на смущение. Покопавшись в себе, она поняла, что и не испытывает его, и это ее слегка обеспокоило, все же она легла в постель с мужчиной, который ей вовсе не муж. Это грех, и если бы деревенский священник не умер от лихорадки (его так и не заменили, и приходилось иногда обращаться к священнику из соседней деревни), ей следовало бы сейчас идти прямо к нему, исповедаться и принять наложенную епитимью.

Губы Катрионы изогнулись в улыбке, когда она поняла, что не испытывает ни малейшего желания это делать. Прежний священник непременно попытался бы застыдить ее, но только попусту сотрясал бы воздух. А после столкновения с отцом Моллисоном, пытавшимся ее обвенчать насильно, лишь бы самому не пострадать, она бы и к нему не пошла. В общем, как бы сильно Катриона ни старалась, она не могла разжечь в душе хоть искру стыда.

Нет, причина такого спокойствия вовсе не в пережитом ею минувшей ночью. Она лежит тут, бесстыдно счастливая, только потому, что и сердцем, и умом ощущает испытанное с Бреттом правильным. И правильно это потому, что она глупо влюбилась в этого мужчину.

Осознание этого внезапно лишило Катриону хорошего настроения.

Ничем хорошим это не кончится, размышляла она, глядя, как его сильная ладонь с длинными пальцами скользит вверх по ее телу и накрывает грудь. Она, конечно, не простушка, но и не красавица. А сэр Бретт Марри – один из самых красивых мужчин на свете. И судя по взглядам, которые бросают на него женщины Банулта, они тоже так считают. Она птичка крапивник, а он зимородок. Он всего лишь ее любовник и ни словом, ни взглядом не намекнул, что хочет большего. Когда беды в Банулте закончатся, он уедет. Думать об этом больно, но дурой она окажется, если забудет об этом.

Теплые губы коснулись ее шеи, и Катриона задрожала от удовольствия.

– Нас обнаружили, – пробормотала она, поворачивая голову так, чтобы он согрел ей шею своими поцелуями.

– Я слышал, как Несса хихикала. – Бретт чуть подвинулся и перевернул Катриону на спину. – Ты расстроилась?

Катриона решила, что мужчина просто не имеет права так хорошо выглядеть утром. Темно-зеленые глаза слегка затуманены спросонья, но это делает его еще соблазнительнее. Густые черные волосы взъерошены, подбородок зарос черной щетиной. Даже отпечатавшаяся на левой щеке складка от простыни его не портит. Катриона не сомневалась, что сама выглядит так, будто ее проволокли через живую изгородь, но он смотрел на нее так, что она вдруг почувствовала себя красоткой.

– Да, Несса была здесь, и да, я расстроилась. На минуточку. – Не в силах удержаться, она легонько погладила его крепкую грудь, запутавшись пальцами в завитках волос.

– Только на минуточку?

– Да, только на минуточку. А потом кое о чем подумала. Я вдова, мать, мне двадцать пять лет. Почти восемь лет я делаю все возможное, чтобы людям здесь жилось хорошо, и ни разу не сошла с пути добродетели. И тогда я решила, что не буду вести себя так, будто совершила великий грех. – Катриона усмехнулась. – Разумеется, мне здорово помогло то, что у нас нет священника и некому напомнить, что я все-таки согрешила.

Бретт улыбнулся в ответ. Она выглядела прелестно озорной. Эту свою сторону Катриона показывала не часто, а Бретту это очень нравилось. Он вдруг понял, что хочет быть тем, кто даст ей свободу и поможет чаще демонстрировать эту черту характера.

А это уже может стать проблемой, подумал он. Бретт не был уверен, что сможет остаться с ней. То, что призрак Бренды не появился минувшей ночью и не охладил пылкую страсть, было почти что чудом, но вряд ли ему еще удастся пережить такое чудо. Да, он может стать любовником Катрионы, но не готов предложить ей что-то большее. Пусть призрак Бренды не появился, но ее дух все еще крепко удерживает его. Бретт предпочитал считать свое нежелание снова привязываться к женщине не страхом, а осторожностью.

Решив, что мысли его становятся чересчур серьезными для утреннего часа, тем более для такого утра, которое встречаешь в постели с желанной женщиной, Бретт поцеловал Катриону. Поцелуй возбудил его так же сильно, как и раньше, несмотря на то что ночью он сполна утолил свое вожделение, и это было приятно, хотя немного беспокоило. Может, поэтому призрак его и не преследовал?