– Зависит от здоровья человека, – предположил Иден. – Зафиксированы случаи смерти от половины грана…
– А случалось, что выживали и после двадцати, – закончил Барнс.
Кокрилл нетерпеливо покачал головой: должна же быть смертельная доза, безопасная доза и что-то среднее! Да, медицине до точной науки еще далеко. Он сердито спросил:
– У кого-нибудь из вас есть морфий в личном распоряжении?
– О господи, – ахнула Фредерика.
– В чем дело, мисс Линли?
Немного порывшись в кармане сумки с противогазом, она достала маленькую белую таблетку и положила на стол.
– Я так и знала, что этим кончится.
– Что это? – строго спросил Кокрилл.
– Морфий, разумеется. – Фредди протянула руку, чтобы забрать таблетку. – Она вам не нужна? Вот и отлично.
– Конечно, нужна! Почему вы носите ее в сумке с противогазом?
– Мы все носим с собой небольшую дозу – на случай, если в результате авианалета нас засыплет под развалинами, – объяснил Барнс, переводя взгляд с Кокрилла на Фредерику. – В ловушке небольшая доза очень даже пригодится. Тогда спасателям не придется рисковать своей жизнью, чтобы добраться до вас и сделать укол. Я дал немного мисс Линли и сам ношу с собой половину грана.
Он достал маленькую коробочку и выложил на стол две маленькие белые таблетки.
– Вот мои, – сказал Иден, последовав его примеру, а когда майор Мун протянул две таблетки, добавил: – Давай, Вуди, выкладывай!
– Надо отдать? – умоляющим голосом произнесла Эстер.
Ее мать умерла, проведя три дня под руинами дома. Кокрилл посмотрел на девушку из-под насупленных бровей. Его взгляд был исполнен жалости.
– Увы, надо. Но я верну их тебе, как только закончу расследование. – Обведя всех взглядом, он добавил, иронически подняв бровь: – Полагаю, таблетки попали к вам неофициальным путем?
– Ну, в принципе, да, – кивнул Иден, улыбнувшись в ответ.
– И в каждой четверть грана? А какова обычная доза?
– Четверть грана, – ответил Мун.
– К чему все это? – не сдержался Иден. – Какое отношение имеет морфий к смерти Мэрион Бейтс? Ее ведь зарезали?
– Да, зарезали. – Инспектор затушил сигарету, наступив на нее каблуком, и тут же стал сворачивать следующую. Сосредоточенно глядя на свои пальцы, он тусклым голосом произнес: – На лице мисс Бейтс застыло выражение… я бы сказал, недоумения. Убийца ударил ее в грудь, попав чуть ниже сердца.
– Вы сказали «недоумения»? – дрогнувшим голосом переспросила Вудс.
Кокрилл поднял голову.
– Вы ее видели. Разве вы сами не заметили?
Она посмотрела на него как во сне.
– Недоумения! Точно! Именно такое у нее было выражение! – У Вудс словно камень с души упал. – Мэрион была сильно удивлена. Она просто глазам своим не верила.
Все присутствующие посмотрели на нее с любопытством.
– Сестра Бейтс умерла мгновенно, Барни? – спросила Фредерика в своей трогательной манере, с детской уверенностью, что у него на все есть ответы.
– Если удар пришелся прямо в сердце, то, думаю, да, – кивнул Барнс. – Но в любом случае очень быстро.
Эстер начала что-то говорить, потом замолчала и спросила только:
– А что было дальше?
Кокрилл докурил сигарету и, глядя на последнюю струйку дыма, тихо произнес:
– А потом случилось вот что. Убийца был одет в чистый хирургический комплект, который он взял из шкафа с бельем, и маску, закрывающую все лицо, с прорезью для глаз. Он принес с собой или достал из корзины с использованным бельем испачканный комплект и маленькую продолговатую маску, нацепил это все на труп, положил тело на операционный стол, а затем… – Инспектор помолчал и задумчиво добавил: – Еще раз ударил ножом.
– О, Барни! – выдохнула Фредерика. Капитан накрыл ее руку своей теплой ладонью.
– Ударил второй раз, когда она была уже мертва? – с отвращением переспросила Вудс.
– Именно, – ответил Кокрилл. – Вторая рана была меньше и совсем не кровоточила.
– Откуда вы знаете, какая была первой?
– Я работаю инспектором полиции, – ответил Кокрилл, саркастически подняв бровь. – Второй удар был нанесен позднее, когда ее уже переодели в хирургический комплект, а первый еще до того – края разреза на куртке неровные. Убийца, очевидно, хотел создать впечатление, будто оба удара нанесены одновременно, когда она была уже одета в медицинскую форму, но, думаю, все было иначе и куртку натянули на мертвое тело, а потом ударили еще раз.
– Зачем? – воскликнула Вудс, вся дрожа. – Зачем это ему?
Кокрилл и сам хотел бы знать, а поскольку ответа у него не было, поскольку в отсутствие сколько-нибудь надежных фактов он был беспомощен и жалок, он сделался нервным и раздражительным и глядел в жалкие белые лица с какой-то необъяснимой враждебностью. Завтра начнется обычная работа: сбор отпечатков пальцев, фотографирование, бесконечные допросы, результаты которых предстоит обдумывать и сопоставлять, – привычные атрибуты полицейских будней. Но сегодня… сегодня делать было нечего. Надо отпустить людей… а ведь, судя по всему, один из них был убийцей.
Он вдруг торопливо произнес:
– Убийца взял два грана морфия из шкафа с ядами. Так что будьте начеку!
Ему доставило почти садистское удовольствие – видеть, как их лица еще больше побелели и вытянулись.
– Из шкафа в операционной? – в недоумении переспросила Вуди.
– Да, из шкафа с ядовитыми веществами в операционной. Когда сестра Бейтс лежала мертвая на столе, шкаф был открыт, и морфия там не было. – Инспектор резко повернулся в сторону Вудс: – В журнале учета указано, что в шкафу должно быть два грана морфия, верно?
– Думаю, верно, если в журнале так написано, – согласилась Вудс. – Запасы морфия подходили к концу, мы как раз завтра хотели их пополнить.
– Возможно, это и была улика, – предположил Иден. – Склянка с морфием, я имею в виду.
Кокрилл выяснил все, что хотел. Он повернулся к столу, чтобы забрать макинтош, водрузил шляпу на голову и приготовился к очередному рывку в ночь. Уже стоя на пороге, инспектор сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Нет, улика – не морфий. Морфий лежал на средней полке. Улика, что бы это ни было, была спрятана на нижней, между корпией, бинтами и прочими перевязочными материалами. Чтобы ее достать, Бейтс повернулась к двери спиной, не подозревая, что за ней следят. А кто-то в маске и хирургическом костюме уже стоял, опершись рукой о косяк, и молча наблюдал за ней…
Эстер вскрикнула раз, потом еще и разразилась жутким, леденящим душу хохотом. Все потрясенно смотрели на нее. Иден вздрогнул и закрыл глаза, словно не мог видеть ее пустой, бессмысленный взгляд, Мун пошатнулся от невыносимой усталости, Барни обнял Фредерику, и она уткнулась в его плечо, дрожа с головы до ног, Вудс… Вудс подошла к Эстер, размахнулась и изо всей силы влепила ей пощечину.