«По другую сторону этого пункта, – писал он, явно базируясь на опыте проигранной кампании Наполеона в 1812 года, – лежит перелом, поражение».
Состояние войск Федора фон Бока в те дни действительно подошло к подобному «кульминационному пункту».
На передовые позиции германских армий обрушились войска советского стратегического резерва: 88 соединений Красной Армии атаковали 67 немецких дивизий по всему фронту. Именно в этих сложных условиях основу группировки наших войск составили дальневосточные и сибирские дивизии и отдельные полки.
В составе дальневосточников воевали крепкие физически и сильные духом, закаленные в суровых климатических условиях мужики. Воины были оснащены достойным оружием, боевой техникой и сезонно экипированы.
Так уж выходило, что дальневосточные и сибирские дивизии часто сражались против отборных, элитных германских войск, эсэсовских дивизий «Великая Германия», «Адольф Гитлер», «Мертвая голова», «Рейх» и неизменно громили их.
Командующий 4-й танковой армией вермахта генерал-полковник Хопнер записал в своем дневнике:
«Особенно тяжелые бои в полосе дивизии «Рейх». Здесь нам противостоит 78-я сибирская дивизия… Наши потери очень велики. Командир дивизии СС тяжело ранен. Рядами встают кресты над могилами танкистов, пехотинцев и солдат войск СС».
И действительно, «сибиряки» дрались с песней на устах: «Нам родная Москва дорога…» Командиром упоминаемой сибирской дивизии был генерал Афанасий Белобородов.
О самоотверженности и стойкости воинов этого соединения, по воспоминаниям генерала, говорит такой эпизод:
«Когда КП командира полка Михаила Артемьевича Суханова окружили немцы, раздался звонок. Я взял трубку.
– Прошу дать огонь на меня, – услышал я в трубке спокойный голос.
– Михаил Артемьевич?!
– Прошу дать огонь на меня, – повторил он.
Огонь дали из всех гаубичных орудий.
Немцы потеряли в этом бою двадцать танков, их траншеи были буквально завалены трупами, а снег густо перемешан с кровью.
– Такой массы погибших солдат противника на сравнительно небольшом участке мне еще не приходилось видеть».
Был на исходе шестой месяц войны, а прорабы «Барбароссы» и «Тайфуна», не реализовав своих планов в увязке с «блицкригом», наблюдали, как их цели ускользают от них. Они улетали куда-то вдаль, в холодное зазеркалье, оставляя им реальную, очень горячую, обстановку.
5 декабря 1941 года гитлеровское руководство предприняло очередную попытку наступления на Москву.
«Помнится, зашевелился немец, – рассказывал ветеран битвы под Москвой Алексей Филимонович Бойко, – загудели танковые моторы.
Армейская разведка фиксировала «факельное шествие» во вражеском стане. Это танкисты и водители тягачей отогревали картеры своих броневых машин. Замерзла и смазка, и горючка. В момент, когда настоящие возможности фашистов иссякли, и они еще не успели перейти к обороне, опять надеясь на быструю победу, советские войска 5 и 6 декабря начали контрнаступление по всему фронту – от Калинина до Ельца…»
Кстати, А.Ф.Бойко – участник легендарного ноябрьского 1941 года парада на Красной площади, полковник в отставке, коллега автора по службе в центральном аппарате органов военной контрразведки. Он готовился в спецподразделении НКВД в качестве рядового встретить немцев в столице, если бы они прорвались в город.
– Как вы пережили «Тайфун» и чем готовились встретить фашистов? – спросил бывалого солдата.
– То, что мы можем сдать Москву, судя по событиям октября 1941 года, многим моим сослуживцам казалось реальным. Не случайно же готовилась база для организации подполья в столице в случае ее захвата немцами. Наиболее вероятным направлением входа фашистов в Москву, как нам тогда говорило начальство, может быть со стороны улицы Кутузовская слобода, Можайского и Смоленского шоссе. Сейчас это Кутузовский проспект. Мы обследовали многие чердаки домов вдоль этого направления для организации снайперских гнезд. Планировалось, в случае втягивания неприятельских колонн в город, силами снайперов уничтожать в первую очередь гитлеровских военачальников – генералов и офицеров. Слышал от сослуживцев не единожды, что высказывал намерение прибыть в Москву собственной персоной и Гитлер для принятия победного парада. Думаю, ему бы тут был конец – наши снайпера наверняка достали фюрера с любого места.
– Вы были участником ноябрьского парада на Красной площади. Скажите, как он проходил, какая погода была?
– Ветер. Снег. Одним словом – холодно.
– Был ли Сталин на мавзолее?
– Конечно, был и выступал с речью, хотя всякие сегодня инсинуации по этому поводу распространяют.
– Вы шли в какой коробке?
– В коробке 10-го мотострелкового полка внутренних войск НКВД. Полк входил в состав Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения (ОМСДОН) имени Ф.Э.Дзержинского. Дивизия прибыла в Москву в начале июля 1941 года.
– В какой экипировке вы шли?
– В зимнем обмундировании. Шинели и сапоги. Винтовки наперевес с примкнутыми штыками. Боеприпасов ни у кого не было.
– Располагаясь в столице, сражаясь за столицу, какие еще были у вас функции?
– Боролись с бандитизмом, паникерами, мародерами и другой социальной мерзостью…
В развитие этой темы хочется привести слова, сказанные секретаршей нашего 1-го отдела 3-го Главного управления КГБ СССР старшим лейтенантом в отставке В.А.Воробьевой во время беседы с ней по случаю ее 90-летия. Кстати, всю войну она проработала в штабном отделе сначала Управления особых отделов НКВД СССР, а затем ГУКР СМЕРШ НКО СССР под руководством В.С.Абакумова.
– Валентина Андреевна, я знаю – вы живой свидетель работы военной контрразведки во время войны. С учетом сталинского режима работы, распространяемого и на СМЕРШ, не боялись вы ходить по ночному городу одной?
– Если честно, то нет. Не боялась. Жила в коммуналке, на Чистопрудном бульваре. Заканчивали работу и в два, и в три, и даже четыре часа ночи. Возвращалась в свою каморку, не оборачиваясь. Знала, если грабители окажутся рядом, на помощь придет милицейский или военный патруль. Система безопасности граждан в городе была отлажена не то, что сегодня – не докричишься.
Вот и связались оценки тех событий двух ветеранов – Бойко и Воробьевой – в единый узелок…
А еще Валентина Андреевна философски заметила, что Сталин через репрессии расправлялся с телами, сегодня наши нувориши через ТВ и другие средства массовой информации борются с нашими душами. Это страшно, потому что за наши души одновременно сражаются и Бог, и Сатана. Последний, я вижу, побеждает…
* * *
Нужно сказать, для гитлеровцев контрнаступление Красной Армии явилось полной неожиданностью. Фашистское командование оказалось не в состоянии отразить внезапный и мощный удар советских войск, начавшийся в 3 часа морозного утра. А наступивший день «прижег облегченного немца» тридцатиградусным морозом. На многих солдатах вермахта было летнее обмундирование – расчет управиться с Советским Союзом в 4–5 недель.