Трудно не согласиться с уважаемым Григорием Владленовичем. Вот уж воистину, живет на земле хозяин!
Также наше бюро с радостью сообщает вам о гибкой системе скидок для постоянных клиентов. Так, уже с третьего заказа идет бонусное начисление процентов, которыми можно будет воспользоваться впредь. Принимаются также коллективные заказы.
Попав к нам однажды, вы обязательно захотите вернуться!
Если хоронить, то только с Лихуями!
Савва долго думал. Слышно было, как на кухне бьется сердце переводчика с немецкого.
— Гм, — сказал Савва, — чего-то в этом роде я от вас и хотел. Только два момента. Первый — тут, где отдаем вам тепло своих сердец, может, лучше тепло заменить на жар?
— Понимаете, — сказало Савве бюро переводов, — учитывая специфику вашей работы, мы бы вам этого не советовали.
— Ну ладно, — недовольно сказал Савва, — ладно. И еще одно, вот эта фраза: «И если, не дай бог, со мной завтра что-то случится». По-моему, звучит как угроза, нет?
— Ладно, — отозвалось бюро переводов, — уберем. Еще какие-нибудь замечания?
— Нет, — ответил Савва, — все нормально.
Выложил сто баксов, забрал текст и пошел искать брата. Пора было открываться.
Открытие вышло пафосным. Под свежевыстроенной часовенкой толпился народ. Пришли пожарные. На бээмвэ приехал отец Лукич. Пришла сестра братьев Лихуев с сыном. Пришли заинтересованные обитатели жилищных массивов. Пришли представители коммунистической партии со знакомым братьям лозунгом «НАТО — руки прочь от украинской земли!». Пришел Жорик в желтой рубашке и привел с собой почетного ветерана — надо, объяснил, чтобы что-то сказал старший человек. Братья не спорили, молча пожали Жорику руку и нервно поводили вспотевшими шеями. На обоих были белоснежные турецкие рубашки, которые обтягивали братские торсы и пропитывались по́том.
Первым слово попросил отец Лукич. Он решительно отключил мобилу и приступил к речи.
— Дорогие миряне, — начал отец Лукич, то и дело поглядывая в сторону своего бээмвэ, возле которого крутились дети из жилищных массивов, — в благословенном месте собрались мы сегодня. Благословенно место сие, ибо возвысилось оно из благодати Божьей. Поэтому, дорогие миряне, как сказал Господь наш, возлюбите друг друга, а обо всем остальном он позаботится сам, — произнес отец Лукич, поведя широким жестом вдоль обтянутого колючей проволокой кладбища.
Миряне боязливо закрестились. Жорик вытер слезу желтым рукавом рубашки.
Следующим слово взял почетный ветеран.
— Вспоминается мне, — сказал он, — один героический фронтовой эпизод. Стояла лютая зима сорок четвертого. Мы тогда как раз стояли под Москвой, грудью легли. Зима была лютая, но мы грудью легли, не пустили гада.
— Жорик, — подошел к Жорику Гриша, — что он несет, какая зима сорок четвертого, какая Москва?
— Да расслабься, — примирительно сказал Жорик, — он на «Ленфильме» работал, они тогда кино под Москвой снимали, с Любовью Орловой или еще с какой-то проблядью, я их всегда путаю.
— И вот однажды, среди ночи, выхожу я на позицию, а мороз аж звенит, танки не выдерживают, что и говорить о человеке, да… А я не слабого десятка был, на меня четырех таких, как вы, надо было, — показал он на братьев Лихуев. — А месяц аж полнится, и такой мороз, что танки не выдерживают. Э-э-э, думаю, меня голыми руками не возьмешь, я не слабого десятка был, да… И вызывает меня главнокомандующий Иван Степанович Конев и говорит мне: «Рядовой Билялетдинов…»
Тут все зааплодировали и довольного почетного ветерана стащили со сцены, чему он, в общем, не придал значения. Ветеран схватил Жорика за желтый рукав и продолжил свой спич. Братья глядели на старика, как грифы на помирающую в пустыне скотину. В них уже проснулся профессиональный инстинкт, и в почетном ветеране они справедливо видели потенциального клиента.
После этого отец Лукич оперативно провел молебен, и все потянулись в часовенку на фуршет. Выходя с фуршета, пожарные жали братьям руки. «Мы с вами свяжемся, — сказали. — Нужно выходить на серьезный уровень».
Пожарные позвонили через неделю.
— Значит, так, — сказали, — тут сейчас в Будапеште, по программе городов-побратимов, проходит конференция. По ойкумене. Поедете?
— По чем? — переспросил Гриша.
— По ойкумене, — повторили пожарные. — Короче, коммунальный сектор, негосударственные организации, паранормальные практики. Вы попадаете под все категории. Поедете?
— А бабки? — спросил Гриша.
— Они все башляют, — успокоили пожарники. — Мы бы сами поехали, но у нас ОБСЕ.
— Что? — снова переспросил Гриша.
— Короче, — повторили пожарные, — едете на ойкумену?
— Едем, — выдохнул Гриша.
— ОК, — сказали пожарные. — Тогда мы даем им ваш телефон, они вам скинут факс.
— У нас нет факса, — сказал Гриша.
— Купите, — посоветовали пожарные и бросили трубку.
Гриша рассказал все брату. Савва дал ему двадцать баксов. Гриша пошел в ближайший жэк и за двадцатку купил у них их факс. «Спишем по квартальному отчету», — кратко пояснил ему начальник жэка, пряча двадцатку в карман своих безразмерных штанов.
Перезвонили из Будапешта. В офисе случайно не оказалось никого, кроме Гриши, поэтому разговаривать пришлось ему. Сначала он стремался их английского, потом свыкся, вспомнил весь запас английских слов, которым научился в свое время у негров из общежития, и более-менее успешно отбил первую атаку. Себя он хвастливо называл «зэ президент», свою фирму «хауз оф зэ дэс», а определяя профиль бизнеса, употреблял не до конца понятное ему самому «готик стайл». На следующий день пришел факс из Будапешта. Факс принял тоже Гриша, который научился пользоваться аппаратом и никого к нему не подпускал. Братья склонились над бумагой, но кроме уже знакомого Грише «хауз оф зэ дэс», на чей адрес и был адресован факс, ничего не поняли. Братья подумали и снова побежали в бюро переводов. Те молча закрыли на кухне переводчика с немецкого и так же молча склонились над бумагой.
— Вас приглашают на конференцию, — объяснили они братьям, — по ойкумене.
— Это мы и без вас знаем, — выкрикнул Гриша, но брат его одернул.
— Просят сделать презентацию вашей фирмы, в мультимедийном режиме, — перевело дальше бюро переводов. — У вас тридцать минут времени, рабочие языки венгерский и немецкий.
— Что такое мультимедийный режим? — спросил Савва.
— Что такое презентация? — спросил Гриша.
— Ну, — сказало бюро переводов, — нужно, чтобы вы тридцать минут говорили о своей фирме, желательно со слайдами. Желательно на венгерском языке.
— Ты сможешь? — спросил Савва Гришу.
— На венгерском не смогу, — сказал тот.