– Заткнись! – рявкнул Митт. – Веди себя тихо – или я сам искусаю тебя до крови!

Он повернулся и рванул через поля к утесу, на котором располагался замок. Еще с минуту его преследовало укоризненное ржание лошади, а затем Графиня умолк, испустив, правда, душераздирающий вздох. Митт явственно расслышал его, хотя успел отбежать довольно далеко, усмехнулся и помчался дальше. Ноги болели оттого, что он столько времени провел в седле, и размять их было очень кстати, невзирая даже на боль в растертых местах. Парень решил, что, наверно, ему следует сказать спасибо ванне из уксуса, а без нее он вообще не смог бы двигаться. Остановился Митт лишь после того, как перед ним открылось море. Сверху оно казалось вздымавшейся до самого неба колоссальной стеной. Здесь ему и пришла идея поговорить с Бессмертным, которого он на самом деле знал.

– Алхаммитт, Старина Аммет. Ты слышишь меня? Я буду тебе крайне обязан, если ты и Либби Бражка согласитесь присмотреть за мной, пока я хожу по замку. Если меня там поймают, то у многих будут большие неприятности.

Слабо мерцавшее море никак не ответило на это, но когда Митт двинулся дальше, поспешно пробежав по вершине утеса к тому месту, где дети постоянно перелезали через ограду, он чувствовал себя гораздо лучше. Юноша подтянулся, бесшумно перебросил свое тело через стену и оказался под навесом, где громоздились машины Алка. Это вышло настолько легко, что Митт не сразу поверил в происходящее.

И дальше все шло так же. Скользя среди зданий замка от одного хорошо знакомого ему места к другому, Митт никого не повстречал и не услышал ни звука, помимо слабого похрустывания под собственными ногами, когда пересекал усыпанный щебенкой двор перед библиотекой. Лишь далеко от него, в нескольких верхних окнах, светились тусклые огоньки.

Если бы не это, можно было бы подумать, что замок пуст. Это напомнило ему о тех временах в Холанде, когда он пробирался в разные странные места, передавая тайные сообщения. И действительно, все происходило совсем так же, как и тогда. Парень провел в этих стенах много времени, но домом Абератский замок ему так и не стал. Таким же чужим он был и сейчас, с сожалением подумал Митт, пробираясь на цыпочках по темному сводчатому коридору, в конце которого располагалась лестница в библиотеку.

Поднявшись по ступеням, он протянул руку, наткнулся на дверь и моментально нашарил ручку. Мягко, осторожно Митт повернул тяжелое кольцо. На него повеяло затхлостью, сухим деревом и старыми книгами. Слишком темно. Придется искать стеклянный ящик с перстнем по памяти и на ощупь. Но в любом случае нужно разбить стекло, и кто-нибудь может услышать звон. Поэтому юноша закрыл за собой дверь, проделав это с такой же осторожностью, с какой открывал ее. И шагнул в комнату. Кра-а-а-ак!

– Горелый Аммет, – чуть слышно пробормотал Митт. – Как это я забыл, что эти поганые половицы такие скрипучие!

Что-то металлически клацнуло, и его ослепил внезапно вспыхнувший свет.

9

Митт даже не испытал отчаяния – просто понял, что погиб. Он попался. Рано или поздно это должно было с ним случиться. И теперь оставалось лишь стоять и моргать, ожидая, пока глаза привыкнут к свету, и пытаясь угадать, кто же устроил засаду: одна графиня или вместе с нею был и Керил.

Свет падал из потайного фонаря на том самом столике со стеклянным ларем, откуда Митт намеревался извлечь кольцо. Скосив глаза, парень разглядел омерзительную до тошноты рожу Адона на портрете, который все так же стоял на мольберте, а рядом с портретом в большом кресле темного дерева виднелась огромная фигура Алка. Тот часто моргал – то ли его тоже ослепил свет, то ли просто спросонок. Скорее всего, он дремал, потому что, прежде чем заговорить, Алк сладко зевнул:

– Я же предупреждал: не делай глупости, не поговорив со мной. Ты закрыл дверь?

Митт кивнул.

– Тогда подойди поближе, – спокойно произнес Алк, но прозвучало это как самый настоящий приказ.

Митт повиновался, все так же молча. Казалось, он прошел несколько миль по яростно скрипящему полу, пока не застыл перед креслом графа. Тот протянул огромную ручищу и аккуратно прикрыл железную створку фонаря, так что почти все помещение библиотеки снова заполнили бесформенные тени.

– Теперь встань вот тут, – распорядился Алк, подняв в указующем жесте могучую левую руку.

Ощущая смутное сожаление, Митт отодвинулся от стола и встал на краю светового пятна около мольберта. Алк был один, но от этого не легче. Юноша очень хорошо знал: супруг графини, несмотря на свои размеры, быстр и силен. И предусмотрителен – он поставил Митта так, что тот не имел никакой возможности добраться до двери, минуя его.

– Я решил немного почитать этой ночью, – сообщил Алк и еще раз зевнул во весь рот. – По крайней мере, так я сказал своей жене. Я имел с ней небольшую беседу, какую собирался провести, когда встретился с тобой в прошлый раз, и остался не очень-то доволен тем, что она была вынуждена рассказать. Если уж говорить прямо, как только Керил отправился домой, мы изрядно поскандалили, чего с нами до сих пор не бывало. – Он, моргая, взглянул на Митта и казался при этом мрачным и сонным, каким парень его никогда не видел. – Что ты думаешь на этот счет? Ведь причиной скандала послужил именно ты.

Митт несколько раз кашлянул, пытаясь изгнать комок, который накрепко заткнул ему горло.

– Ну, мне очень жаль…

– Рад это слышать, – пробурчал Алк. – Впрочем, я иного и не ожидал. И еще мне подумалось, что на твоем месте я приложил бы все силы, чтобы вырваться из капкана, в который меня засадили. Или я не прав?

Митт снова откашлялся, и все равно его голос прозвучал хрипло и отчаянно:

– Я не стану никого убивать!

– Очень на это надеюсь! – веско произнес Алк. – Но я рад, что ты сам это сказал. Что собой представляет эта Норет?

– Вся в веснушках, – ответил Митт. – Полна жизни. Сначала я принял ее за мальчика. Она в порядке. И соображает куда лучше, чем можно было бы ожидать, с учетом всего, что мне наговорили.

– Значит, куда лучше? – переспросил Алк. – И на что же тогда она надеется, отправившись по Королевскому пути и взяв тебя в спутники? Это не кажется мне очень уж разумным поступком. В стране немало аристократов, и не только Керил и моя графиня мечтают остановить эту поездку.

– Мы знаем. Если так рассуждать, этот поступок действительно может показаться безумным. – Митт почувствовал, что будет защищать Норет, и не важно, нормальная она или ненормальная. – Она беспокоится о людях, и у нее есть прекрасные идеи. Народ пойдет за ней. И у нее есть право на корону.