– Ну, по-видимому, старая леди очень дорожит своим покоем, – хмуро сказал Хестеван.
Похоже, что он тоже рассчитывал поспать в кровати.
– Все-таки домик-то маленький, – заметил Морил, выпрягая мула.
Кроме Венда, он был единственным, кто радовался тому, как все завершилось. Навис продолжал поглядывать на дорогу и настаивал на том, чтобы лагерь разбили в таком месте, где его нельзя заметить от озера. Это означало, что придется долго тащиться по высокой траве к корыту, и, как казалось Митту, было совершенно излишней предосторожностью. Его больше всего привлекала вода, а корыто так просто очаровало. В него все время вливалась идеально чистая вода, по-видимому, из бойкого родника. При этом корыто почему-то не переполнялось, хотя никакого стока видно не было.
Когда лошадей вычистили, вытерли и накормили, Морил кивнул, указывая на дом. Митт подмигнул в ответ, и, предоставив Навису возможность доделывать все остальное, мальчики направились туда. Они оказались немного обескуражены, когда в саду их догнала Норет. Они как-то не подумали, что «молодежь» относилось и к ней тоже. Маевен это заметила и поняла, что для мальчишек она слишком старая, но было поздно. Кроме того, ей очень хотелось познакомиться с сестрой Венда.
– Входите. – Венд открыл дверь. – Сюда.
Он быстро провел их через кухню в заднюю часть дома. Маевен с любопытством осмотрела кухню, но не успела заметить ничего, кроме выскобленного дочиста деревянного стола и горящего в очаге дымного торфа, над которым висел, негромко напевая, медный чайник. Разглядеть что-нибудь в комнате оказалось сложно. Ее освещало только одно окно, да и то было наполовину загорожено большим ткацким станком с натянутой на нем шерстяной пряжей. Пахло теплым деревом и чуть маслянистой шерстью. Низкий потолок подпирали массивные балки, а стены были облицованы старинными – это было видно с первого взгляда – деревянными панелями, богато изукрашенными резьбой. К сожалению, узор был почти не виден в полутьме. Остальную часть помещения занимали высокие штабеля длинных толстых деревянных… штуковин; Маевен так и не смогла обнаружить в памяти их название. Это от них исходил запах шерсти. Когда глаза девочки привыкли к полумраку, она все-таки разглядела, что это большие катушки, на которые намотаны шерстяные нитки всех цветов, какие только можно вообразить.
Сестра Венда поднялась с высокого табурета перед ткацким станком и, обходя штабеля катушек, подошла к гостям. Высокая и стройная, она двигалась на удивление легко. Когда же подошла ближе и ее удалось как следует разглядеть, все трое в первый момент подумали, что женщина, открывшая дверь, была старой матерью Венда. Но потом они поняли, что это один и тот же человек. Только сейчас она выглядела намного моложе, хотя все же казалась постарше брата. На коже ее худощавого, с тонкими чертами лица проступили лишь несколько морщинок. Густые волнистые белокурые волосы были уложены в тяжелую корону, которая держалась на голове только благодаря множеству блестящих черных гребней.
Митт решил, что она очень похожа на графиню, но ее глаза смотрели гораздо добрее. Маевен тоже показалось, что эта дама напоминает ей кого-то, но никак не могла понять, кого именно. Она думала, что в молодости эта женщина была ошеломляюще хороша и что тогда ее волосы сияли льняным блеском. А глаза у нее и теперь поражали воображение – огромные и сине-зеленые.
– Очень приятно встретиться со всеми вами. – Речь у нее оказалась намного более правильной, чем у Венда, и этим она еще сильнее напомнила Митту графиню. – Слышала, что вы ищете меч Адона.
– То есть Венд рассказал вам об этом? – уточнила Маевен. – Да. Мы уже разыскали его кубок и, – она подняла руку с надетым на большой палец кольцом, – вот это.
– А это значит, что один из вас на самом деле едет Королевским путем, – сказала дама, с неподдельным интересом оглядев по очереди Маевен, Морила и Митта. – Наконец-то! Я уж думала, что на этом пути никто и никогда не появится! Вот и прекрасно. Меч здесь. Вам остается попытаться забрать его.
– Меч здесь?! – Морил был настолько изумлен, что его голос сорвался и вместо последнего слова раздался лишь слабый писк.
Леди полуобернулась и взглянула на него:
– А почему это так тебя удивляет?
– Ну, – промямлил Морил, – я слышал… Менестрели говорят… говорят, что Маналиабрид, жена Адона, спрятала его меч, когда возвратилась к Бес… к своему народу.
– Так оно и было, – подтвердила сестра Венда. – Моя несчастная дочь. Она думала, что ее Адон тоже Бессмертный, и я говорила ей то же самое – судя по тому, что мы знали, он мог быть одним из нас. Но, став королем, человек превращается в мишень для убийц, и рано или поздно одному из них удается нанести точный удар. Существует много способов убить Бессмертного, хотя, конечно, мы умираем не так легко, как большинство людей.
– Маналиабрид ваша дочь? – с совсем уже отрешенным видом осведомился Морил.
– Совершенно верно, – подтвердила женщина. Она скрестила руки на груди и с доброй усмешкой взглянула на исполненное благоговения лицо Морила. – А обо мне ты тоже мог слышать. Меня зовут Кеннорет. Тебе знакомо это имя?
– Значит, вы ведьма? – поинтересовался Митт.
– Вы Ткачиха? – уточнил Морил.
Они оба повернулись и уставились на Венда.
– Да, моя сестра, если можно так сказать, и то и другое, – разъяснил он.
– Да уж наверное, – фыркнула Кеннорет.
– В таком случае вы… – с трудом выдавил из себя Морил, глядя на Венда.
– Танаморил, – ответила за него Кеннорет, – Осфамерон, Орил, Венд, маг Маллард… Когда человек живет достаточно долго, имен становится все больше и больше. И хватит об этом. Нужен вам этот меч или нет? Вот он.
Легко и быстро она прошла между катушками в глубину комнаты к сложенному из валунов камину напротив окна. Его покрывала такая же изумительная резьба, как и панели на стенах. А над камином, на этих самых панелях, висел длинный темный предмет. Маевен и Митт с первого взгляда приняли его за чучело рыбы. Но когда все пробрались гуськом по узкому проходу, то увидели, что это на самом деле меч, вероятно из самых простых, в почерневших кожаных ножнах.
Узнать в этом предмете меч было так трудно не столько потому, что он висел в глубине полутемной комнаты, сколько из-за того, что ножны крепились к стене неисчислимым множеством кожаных ремешков и примерно сотней ржавых гвоздей. Ремни переплетались, завязывались в узлы, снова переплетались и снова завязывались. Меч будто висел в своеобразной кожаной корзинке.
– Эй, Морил! – позвал Митт.
Мальчик все так же стоял у двери, со страхом и благоговением глядя на Венда. У Митта язык не повернулся бы упрекнуть его в этом. Это ведь тот самый человек, в честь которого Морил получил оба своих имени, герой самое меньшее половины тех сказаний, которые певцы заучивали наизусть, а еще и прямой предок Морила. А Венд застенчиво потупился, точно так же, как повел бы себя любой обычный человек, не зная, как ответить на чрезмерную похвалу. Ему стало много легче, когда Митт отвлек Морила от его персоны.