— Но братья-бородачи совершают преступления! Они убили десятки библиомантов. Когда они нападали на объекты Академии, всегда погибали невинные люди. Люди, которые просто случайно оказались поблизости. Они уж точно не были диктаторами, Кэт! Это были простые люди, как ты и я или как и те экслибри, которые живут в этом поселении.
Кэт, казалось, хотела что-то возразить, но затем лишь вздохнула и ничего не сказала. Фурия знала совсем немного о том, насколько большими были сферы влияния Адамантовой Академии, но, даже будучи маленькой девочкой, она слышала об убийствах, совершённых братьями-бородачами, об их нападениях и захватах заложников.
Если Финниан утверждал, что Пак вовсе не так ужасен, то это больше свидетельствовало о Финниане, чем о Паке.
— Ты в него влюблена, — более мягким тоном произнесла Фурия. — И я не собираюсь винить тебя в том, что ты его защищаешь. Могу даже сказать тебе, что он и мне чем-то симпатичен. Но только не пытайся убедить меня в том, что я обошлась с Паком слишком уж грубо! Я просто хочу вернуть своего брата, и больше ничего. Мне совершенно безразлично, чем там занимаются братья-бородачи. Три поколения моего рода вынуждены были скрываться, и я уж точно не на стороне Академии. Три семьи сообща уничтожили моих предков, а тем немногим, кто уцелел в этой резне, пришлось покинуть родину. На самом деле это мне следовало бы подкладывать бомбы там, в большом мире… По правде сказать, я всего лишь хочу помочь Пипу. И моё время на исходе.
Кэт рассеянно ковыряла дырку на своих лосинах.
— У тебя есть план?
— Я отдам Интриге то, что она хочет, — сказала Фурия. — Разве есть у меня выбор?
— Ты действительно думаешь, будто после всего, что случилось, она захочет вести с тобой переговоры? Изида её чуть не убила.
— Как она себя чувствует? Я имею в виду Изиду.
— Ты не поверишь.
Фурия кашлянула:
— Совершенно здорова?
— Как новенькая. Экслибри держат её взаперти, хотя Пак…
— Хотел содрать с неё кожу и съесть с потрохами?
— Хуже. Кажется, в этой области у него богатая фантазия. — Кэт слабо улыбнулась, словно через силу. — Пятна крови исчезли. Ариэль хотел осмотреть её раны, но Изида сказала, что пусть только попробует до неё дотронуться…
— Это на неё похоже. — Фурия протянула Кэт руку, чтобы помочь ей встать, но, когда та схватилась за неё, колени Фурии подкосились, и обе упали.
Фурия была гораздо слабее, чем ей казалось, и всё же она рассмеялась. Кэт тоже расплылась в широкой улыбке. Напряжение, нараставшее между ними последнее время, вдруг растаяло.
— Мне жаль, я не хотела… Понимаешь, я ненавижу Академию так же сильно, как и вы с Финнианом. Не пойми меня неправильно, все мои мысли — о Пипе, я не могу думать ни о чём другом.
Кэт обняла её:
— Какая же я дурочка! Нечего было с тобой спорить, пока твой брат в неволе.
— Без тебя я давно уже была бы мертва или сидела бы в тюрьме. Если у Пипа и есть шанс спастись, то только благодаря тебе. Я никогда не забуду того, что ты для меня сделала.
Некоторое время девочки стояли обнявшись, и Фурия думала о том, что у неё никогда ещё не было настоящей подруги. Разве что Паулина, но это было нечто другое. Паулина, оставшаяся бездыханно лежать на кухне из-за того, что Интрига искала вещь, которую ей могла дать лишь Фурия.
Когда девочки вышли из деревянного домика в ночь, Кэт спросила:
— Что Ариэль имел в виду, когда говорил, что ты исцелила Изиду?
— Я просто кое-что испробовала.
— Что именно?
— Я кое-что записала. В своей книге.
— В сердечной книге?
Фурия отрицательно покачала головой:
— Нет, в другой. И, кажется, у меня появилось доказательство, что Интрига хочет воспользоваться именно этим.
— Я не понимаю. Как…
Фурия взяла Кэт за руку, и они подошли к корневищу, где находилось жилище Ариэля.
— Потерпи немного. Я объясню, когда соберутся все.
Не хватало только Изиды, потому что экслибри отказывались освободить её из камеры — клетки, выдолбленной в стволе дерева. Фурия предложила связать женщину и выпустить, но Пак отказался. Он по-прежнему чуть прихрамывал, а на лице у него появилось несколько отвратительных шрамов. Больше никаких ранений после инцидента с Фурией у него не осталось. Один раз он с угрожающим видом подошёл к ней, но Ариэль оттолкнул его и сказал Фурии:
— Давайте устроим собрание у клетки Изиды. Так она останется в заключении, а ты расскажешь нам то, что собиралась.
Фурия смерила его изучающим взглядом:
— Но тебе ведь всё давно уже известно, разве нет?
Дух воздуха рассмеялся и пожал плечами:
— Пойдём, это недалеко.
— Сначала я хочу получить обратно свою сердечную книгу.
— Ни в коем случае, — сказал Пак.
Но Ариэль кивнул:
— Если ты обещаешь не нападать ни на кого из нас.
Фурия бросила на козлообразного высокомерный взгляд, а его глаза в ответ сверкнули дикой ненавистью:
— Ладно, обещаю.
Ариэль подошёл к столу, на котором, накрыв собой сердечную книгу Изиды Пустоты, лежала петушиная книга. Сверху покоилась отрезанная рука неизвестного библиоманта. Петушиный томик втянул клюв глубоко в обложку.
Когда Фурия взяла книгу в руки, та тихо вскрикнула, но оказалась достаточно разумной и воздержалась от возмущений и ругательств.
При свете бумажных фонариков Фурия и братья-бородачи прошли по мосткам из корней и по узким выступам. Кэт и Финниан шли следом за ними. Ствол дерева с камерой Изиды находился в дальней части лагеря. Фурия ожидала, что заключённую будет охранять Хольмир, но, по словам Финниана, великан уже вернулся на свой пост сторожить переход в Либрополис.
Изида Пустота выпрямилась у решётчатого окошка, вырезанного в стволе. Её корсаж был белым как снег, если не считать нескольких пятен грязи. Ни одного кровавого пятна не осталось. На всякий случай экслибри связали агенту руки за спиной.
— Тебе дали пищу и воду? — спросил Ариэль.
Изида не ответила, лишь медленно обвела взглядом всех по порядку, пока её глаза не остановились на Фурии. Лишь тогда она сказала:
— Они утверждают, что ты меня исцелила. Я и не знала, что ты настолько сильна.
— Вовсе нет.
— Басни! — буркнул Пак. — Пора бы нам собраться и перерезать глотки парочке академиков…
— Слушай лучше, что она говорит, — оборвал его Ариэль.
Фурия никак не могла решить, с какого момента ей стоит начать свою историю, и наконец пришла к выводу, что если рассказывать, то с самого начала. Поэтому она подробно упомянула о том дне, когда в катакомбах резиденции ей в руки попала книга Северина и как он заставил девочку поверить в то, что они могут общаться, пусть даже их разделяют две сотни лет.