Прошло всего полчаса с момента их отъезда, как со стороны тракта к замку стали подходить воинские соединения, беря вотчину Гармашей в осаду и с ходу начиная штурм. При этом они гнали перед собой копьями парочку истерзанных посыльных, чуть раньше отправленных бароном в столицу. Иначе говоря, пришедшие вражеские силы готовы были убивать всех и вся. Подобная смута и междоусобные стычки, да еще так близко от столицы, в последние годы были большой редкостью в Великом Литовско-Новгородском королевстве. Но время от времени все-таки возникали, принося кровь, пожарища и разрушения.
В данном случае формальной причиной для штурма замка стало слишком неуважительное отношение барона Гармаша к рыцарям возле пещеры. Среди них оказался сынок соседнего барона, и, когда он, раздетый и опозоренный, прибыл домой, его папаша буквально озверел от злобы. Но все равно не пошел бы войной на соседа, если бы ему вдруг не оказали помощь своими дружинами два других барона и командующий ими граф. Все проблемы со сборами скороспелые союзники решили за ночь, и сработали с подозрительной оперативностью. Словно заранее готовились и ждали лишь подходящего повода.
Отправившиеся в Вищин всадники о начавшейся войне ничего не знали и вполне бодро, без происшествий двигались к своей цели. Имея заводных лошадей, они не стесняли себя в скорости и уже к ночи надеялись оказаться на месте. Единственное, о чем сожалел Шестопер, что не успел как следует рассмотреть столицу королевства. По дороге к тюрьме не до того было. А потом не сложилось.
Но скорее всего, подобное только к лучшему. Вон какие пауки в Слуцке собрались! Схарчат кого угодно и не подавятся. Чудо, что заступникам удалось уговорить короля о помиловании. Но та же высылка ведьмы из дворца свидетельствует, что не все и не для всех прошло гладко. Козни продолжаются, обстоятельства могут резко измениться в любой момент. И лучше находиться в провинции, чем поблизости от трона.
Во время интенсивной скачки со спутниками не пообщаешься, так что оставалось лишь с ностальгией вспоминать о лучшем спутнике и собеседнике Боджи Секаторе. Да и судьба домового вызывала досаду и неприятие.
«Неужели боевой смерчень погиб? Вернее, утонул? – размышлял Василий, непроизвольно поглаживая артефакт, который он надел на шею. При этом не забывал поглядывать по сторонам и присматриваться ко всем встречным на тракте людям. – Не верится как-то… Поэтому буду считать, что Боджи жив. Но если он жив, то почему меня не отыскал? М-да! Глупый вопрос… Как же меня смерчень отыщет, если он не ведал, куда мы с Кучей в итоге бежали? Где я могу остановиться в столице или спрятаться, Секатор тоже знать не мог. А где он меня мог ждать? Правильно: только в Вищине. Потому что в любом случае я должен вернуться в арендованный мною дом. Тогда возникают иные сомнения: сможет ли бестелесное создание преодолеть такое большое расстояние?..»
Судя по рассказам того же Боджи о себе, он мог очень многое. Самое главное – это умение прятаться где угодно. Иначе говоря, подсаживаясь на попутные повозки, смерчень уже давно мог оказаться в граде Вищин.
Придя к такому заключению, Василий словно молитву забормотал:
– Пусть так и будет! Пусть так и будет!..
Как ни странно, едущий рядом десятник расслышал бормотание, хоть и не понял ни слова.
– Что-то не так, господин рыцарь? – крикнул он.
Пришлось успокаивающе махнуть рукой:
– Все в порядке!
Двигался отряд колонной по два. Первая пара – вояки баронские, а во второй, рядом с баронетом, еще один. За ними девицы. Следом все остальные. Грин с десятником – в предпоследней паре, как обычные воины баронской дружины. Но всем без исключения были даны четкие указания, как самим бароном, так и власнечем: в случае опасности защищать в первую очередь рыцаря Шестопера.
По причине пристяжной лошади у каждого всадника да при интервале между связками в пять-шесть метров колонна порядочно растянулась по дороге. Зато двигались легко, не мешая друг другу и проскальзывая между встречными потоками гужевого транспорта, жмущимися к обочинам. Карет попадалось мало, а вот верениц из телег хватало, как и отдельно путешествующих особей.
Но ближе к вечеру тракт стал пустеть. Караваны останавливались на ночевки, одинокие путники искали удобные трактиры для ночлега и сытной кормежки. Поэтому на роскошную карету, а также франтовато одетых воинов сопровождения обратили внимание издалека. Тот же десятник не удержался от комментария:
– Не иначе как маршал или князь со своей свитой куда-то мчится. С чего бы это на ночь глядя?
Баронет лихо встал в стременах и взмахом руки поприветствовал кого-то, выглядывающего в оконце кареты. Когда она приблизилась к концу колонны, Грин успел рассмотреть пассажирку, уловить последний взмах ее ладони, прежде чем наткнулся на взгляд человека, который тоже решил выглянуть наружу. И этот человек, несмотря на темные одежды монашеского покроя, показался странно знакомым. И не просто странно, а неприятно знакомым.
Василий чуть голову себе не сломал в попытках вспомнить, кто это и где он его видел. А спустя минуту его словно молнией ударило: это же рыцарь Жанай! Тот самый предатель, который во время облавы и поимки римских шпионов убил своего напарника на посту и умудрился сбежать из Вищина. Тот самый болгарин, который остался должен Грину Шестоперу шесть золотых и который скорее всего и нанял лучника для убийства своего кредитора. Причем не столько из-за нежелания отдавать долг нанял, сколько по истинно политическим мотивам.
Василий привстал в стременах и оглянулся: карета и сопровождавшие ее воины продолжали путь, но это еще не значило, что Жанай не опознал Шестопера. Пришпорив лошадь, Грин постарался догнать баронета. Когда догнал, оглянулся еще раз и не удержался от ругательства:
– Ничего сволочь не боится! – Потому что карета резко приняла к обочине и почти остановилась. А расфранченные вояки стали разворачиваться. – Неужели попытается устроить за нами погоню?
– Ты о чем? – озадаченно спросил Бронислав.
– В карете предатель! – И в нескольких словах Грин объяснил приятелю, о ком идет речь. – Похоже, они собираются нас преследовать. А кого ты так радостно приветствовал?
– Понятия не имею! Увидел смазливую мордашку, вот и отсалютовал ей. Но, судя по гербам на дверцах, карета принадлежит одному весьма противному, скользкому графу Ферро, который весьма близок к герцогу Изенгари. А тот, если ты не забыл, глава иностранного ведомства. Иначе говоря, полномочия у пассажиров этой кареты немалые. Но если учитывать, что в ней предатель…
– …опознанный мною! – продолжил за него рыцарь, – то они постараются сделать все возможное, чтобы нас не упустить.
Оглянувшись несколько раз, баронет бесшабашно пожал плечами:
– За нами ринулось всего лишь двадцать всадников. Но самое главное, что за четверть часа они нас не догонят, а потом мы въедем в малый град Табонь, что перед самым Вищином. И уж там всяко-разно управу на лиходеев отыщем. Все-таки ты его величеством оправдан, и все обвинения с тебя сняты. А вот с Кучи – нет! – И гаркнул во все горло: – В галоп!