В кривой улыбке колдуна просматривался явный скепсис к первой даме княжества. Да и начав присматриваться к игле, он повел разговор именно с Грином:
– А где твой приятель баронет?
– Так его и не звал никто, – пожал плечами рыцарь. – Он решил прогуляться по Вищину и своим дамам подарков прикупить.
– Своим? – с иронией хмыкнул Гонта, да еще и уничижающий взгляд на опекаемого им перерожденца бросил. – А то ты сам с ними только в ладушки играл?
Вопрос вызвал нездоровое оживление у присутствующих, а Василий неожиданно для самого себя смутился:
– Ну так я… вообще при чем тут?
– Ладно, это я так шучу. Но вообще-то у твоего друга неприятности. Его родовой замок соседний барон с приятелями и одним графом взяли в осаду. Что-то они там не поделили… Король, конечно, вмешается, но не сразу, неделя пройдет, если не две. Пока выяснят, пока войска пошлют, там уже и замка может не остаться. Но в любом случае лучше Брониславу Гармашу пока побыть в Вищине.
– Конечно, я ему передам, – нахмурился Шестопер, пытаясь представить, что там сейчас творится. Братья Гирчины – огромной силы власнечи. Да и хвастались не раз, что замок никому не по зубам, на его оборону они ничего не жалели. Но ведь любой клин можно выбить иным клином. На особое колдовство может отыскаться еще более особенное. И как помочь своим приятелям и союзникам? Только утверждением: – Но если он сорвется домой, я отправлюсь ему помогать. Потому что Гармаши – честные и справедливые хозяева на своей земле.
Главный маршал заметил, как на него покосился князь, и тут же строго осадил рыцаря:
– Шестопер, не забывай, что ты на службе. И твое место в строю там, куда укажет его сиятельство.
– А разве его сиятельство не поможет барону Гармашу? – прикинулся простачком Василий.
И опять в мужские разговоры встряла Рагнара:
– Баронство не под нашей юрисдикцией. В чужое княжество могут войти только войска, посланные королем.
– Тоже не проблема. – Грин решил идти до конца. – Можно выпросить такой приказ у его величества и потом действовать от его имени. Еще вариант: позволить некоторым воинам отправиться туда на помощь в частном порядке.
Тут уже и князь не выдержал:
– Только не надо нам указывать, что и как делать! Тем более будучи простым рыцарем! Или тебе вскружили голову известность и слава? – Гонта так зло взглянул на Грина, что тот враз утратил весь пыл спорщика. – Лучше подробно расскажи, как ты сумел обнаружить эту иглу у себя в одежде.
Пришлось описать события обоих вечеров, указав на схожесть моментов и ощущений, а потом логически обосновать свои поступки.
Светлый волхв как раз закончил свои исследования:
– Сомнений нет, на игле остатки ауры дочери графа Ферро. Вкупе с чистосердечным признанием ее виновность и преступность замыслов становятся несомненными. Поэтому предлагаю поместить пленницу на самый нижний тюремный уровень. Пусть хоть немножко пострадает из-за своего подлого поведения.
Молодой князь кивнул, специально не глядя в сторону матери. Маршал тоже позволил себе подобное согласие. Тогда как остальные присутствующие не спешили выразить свою точку зрения, ожидая, что скажет недовольно поджавшая губы Рагнара. И та сказала:
– Я против такого наказания. Достаточно для нее домашнего ареста в одной из башен. Тем более что окончательный приговор ей будет выносить его величество Хорфагер.
– Отчего так негуманно? – ерничая, спросил Гонта. – Лучше уж вообще ее отпустить. Пусть дальше гадостями занимается и травит всех подряд.
– Она – дочь графа!
– И что это меняет? И как бы ты отреагировала на попытку отравления твоего сына? Почему-то уверен, что эта «дочь графа» была бы к данной минуте удушена прямо в тюремной камере.
Удар пришелся в самое болезненное место пожилой княгини. Ее чуть инфаркт не хватил. Но закатывать глаза и падать в обморок она не стала, а затеяла ожесточенную перепалку с колдуном. Точнее, скандал.
О рыцаре забыли, и он, повинуясь взмаху руки князя, послушно присел в уголке. При этом весьма удачно оказался за спиной баннерета Молнара, к которому и поспешил обратиться с вопросом:
– И часто такие споры возникают?
– Когда как, – ответил Айзек, почти не раскрывая рта и не оборачиваясь к собеседнику. – Но в этот раз повод особый… кажется, надолго.
– А что делают в приемной монголы? Точнее, на что жаловаться пришли к князю?
– Леший их знает, чего хотят. Мы тут решили вначале утрясти все наши проблемы, договориться по пленным, а уж потом князь даст им аудиенцию. Но ты мне лучше скажи: что думаешь о попытке тебя отравить? С чем это связано и кто может за этим стоять?
– Нашел у кого спрашивать! – поразился рыцарь. – Как может песчинка судить о буре?
– Тем не менее ты хорошо в политике разбираешься, – констатировал баннерет. – Мог бы и сделать должные выводы. Правда, ты последних новостей из столицы не знаешь, да и с предпоследними вряд ли знаком.
– А что случилось-то?
– Долго пересказывать… О! Сейчас как раз приступят к обсуждению. Сиди тихо и не высовывайся!
Спорщики так и не пришли к консенсусу, но хорошо хоть поняли, что переубедить им друг друга не удастся. Поэтому Рагнара первой резко сменила тему разговора:
– И надо решать с этими монголами. Мне кажется, что после неудачи в столице они начнут мутить воду в княжествах. В том числе и в нашем. Денег у них в избытке, терпения и хитрости не занимать, и не удивлюсь, если вместо одного уничтоженного нами разбойничьего логова римских католиков азиаты устроили целых три.
– В этом плане у нас все под контролем, – попытался заверить маршал. – Их прибывшие силы учтены и фиксируются постоянно. Выявлены наверняка все их торговые посредники и работающие на них купцы. Если что, накроем всех и сразу.
– Ой ли? – засомневалась княгиня, не растратившая и половины своего желания спорить. – Вы и про римских католиков раньше утверждали, что их в княжестве не существует. А они бесчинствовали похлеще беглых каторжан из Варяжского царства! Спасибо этому везунчику Шестоперу, что мы караван этих оборотней в последний момент захватили. А то бы так и остались нераскрытыми сотни смертей и прочие кровавые преступления. Про змей-предателей, которых развелось у нас в палатах, мне вообще вспоминать страшно. Только за их раскрытие и уничтожение Грину надо при жизни памятник поставить.
Наверное, впервые Василий подумал о властной тетке с симпатией: «В принципе она вполне справедлива. И порой умеет подметить главное».
Из дальнейших пререканий и обсуждений он понял, что противоборствующие группировки знати создали в Слуцке довольно напряженную обстановку. Повод для конфронтации – возможный союз с Золотой Ордой. Одни с пеной у рта доказывали, что он выгоден королевству, другие с не меньшим энтузиазмом призывали гнать азиатов в шею и не слушать их ядовитые речи. Причем обе группировки в последнее время резко активизировали свои действия.