Так что, если есть деньги, это хорошо.
Нам, может быть, не все нравится в том, как они используются, но, знаете, лучше потерять 10 рублей из 100 и даже 30 рублей из 100, чем 10 рублей из 11 рублей: просто больше останется. А ведь коррупция, как известно, по доходам неэластична.
Так вот, первая проблема сегодняшней России — банковская система. Точнее, рост доли плохих активов, проще говоря — просроченных кредитов. Когда все было относительно хорошо, нефтедоллары текли рекой, можно было брать деньги где угодно, в том числе и на Западе — кредиты раздавались почти кому угодно, не только в сфере потребительского кредитования, но и в реальном секторе тоже.
Государству приходится давать деньги банковской системе, бюджетные депозиты в которой периодически превышали 1 трлн руб.
Однако само по себе выделение значительных бюджетных денег в современных условиях, к сожалению, — это вполне нормально. Мир балансирует на грани срыва в глобальную экономическую депрессию, и, чтобы удерживаться на этой грани и выживать, надо замещать государственным спросом сжимающийся коммерческий спрос.
Вопрос — на что именно дает деньги государство. Если на модернизацию, это хорошо. Ну, так кто мешает? Бегите, догоняйте, давайте, стройте новые заводы, дороги, модернизируйте ЖКХ, обновляйте технологии! Но единственное, где это все можно всерьез услышать, — на научных, а точнее, совсем ненаучных конференциях. На практике этого не видно. На практике наша модернизация — это асфальт, который укладывают по дождю ночью перед заморозками. И это не способ борьбы с колеей на асфальте, это способ предельно примитивного, вульгарного «распила» денег.
У нас нет признаков модернизации, но и это полбеды: если бы бюджетные деньги давались «на поддержание штанов», это было бы не так страшно.
Беда в том, что деньги зачастую даются просто так, без реального контроля за ними. Весь вопрос нашего будущего — будет этот контроль создан или нет. Очень хочется верить в то, что будет.
Но пока будущее банковской системы напоминает повторение осени 2008 года: государство даст деньги ключевым банкам, чтобы эти деньги распространились дальше по банковской системе, а потом — дальше по экономике. Вместо того эти деньги провалятся на валютный рынок.
У нас там пока все хорошо: огромные международные резервы, — это прекрасно. Но когда государство будет вливать деньги в спасение экономики, в поддержание ликвидности банковской системы, эти вроде бы огромные резервы будут таять, как обреченные сугробы, под черным солнцем спекуляций.
Эти деньги будут служить не детям, не дорогам, даже не автопрому нашему несчастному, к которому тоже много претензий, — эти деньги будут служить спекулянтам, уводящим их из страны.
Е. ЧЕРНЫХ: — А нельзя ли подключить ФСБ, другие контролирующие органы и вмешаться в ситуацию?
М. ДЕЛЯГИН: — Прекрасная идея. Только ведь, чтобы, как Вы говорите, «подключить контролирующие органы», их нужно сначала создать — при всем уважении к многим нашим ведомствам.
Ведь каждая банковская проводка больше определенной суммы фиксируется и анализируется — и Банком России, и Росфинмониторингом, и другими ведомствами. Теоретически, если вы отправите за рубеж какую-то сумму денег, к вам имеют право прийти и спросить, «откуда дровишки». Более того, ваш банк обязан это у вас спросить. В конце концов, когда из страны уходят миллиарды долларов по черным схемам, — проведите соответствующие расследования. В чем дело? Было бы желание.
Е. ЧЕРНЫХ: — А в чем дело?
М. ДЕЛЯГИН: — Как в чем? В отсутствии этого желания.
Правда, есть одна деликатная сфера. Любое приличное государство, которое серьезно занимается внешней политикой, иногда сталкивается с необходимостью потратить деньги за пределами страны на те или иные деликатные вещи.
Е. ЧЕРНЫХ: — Типа золота партии?
М. ДЕЛЯГИН: — Например, купить что-нибудь, что ему не хотят продавать, через пятидесятые руки. И это не всегда удобно проводить через официальные импортные контракты. Такое бывает, но это копеечные расходы на фоне общих потоков капитала.
Скорее всего, работающие в контролирующих органах просто не хотят связываться с исполнением своих прямых служебных обязанностей. С одной стороны, это действительно сложно, с другой — это специфическая сфера, отчасти криминальная, имеющая серьезные политические выходы, далеко не обязательно в нашей стране. Чтобы с этим связываться, нужно иметь не просто системное видение мира, но и системную защиту интересов людей, которые этим будут заниматься.
Е. ЧЕРНЫХ: — И нужны комиссары Катани.
М. ДЕЛЯГИН: — Вот знаете, с героями у нас пока относительно все просто. Этих комиссаров найти, воспитать, обучить не так сложно. Было бы желание.
Е. ЧЕРНЫХ: — Честных людей много.
М. ДЕЛЯГИН: — Честных людей абсолютное большинство — проблема в последовательном, целенаправленном и эффективном отторжении их не совсем честными, скажем так, частями государства.
Это проблема желания государства.
Есть ведь много функций, которые даже не очень честные люди выполняют неплохо. Ну да, подворовывают. Но если он свою основную функцию выполняет хотя бы на 90 %, в наше время это уже нормально. И если он будет знать, что это приоритетная сфера, и за любое подозрение с него голову снимут вместе со звездочками, он свои обязанности будет отрабатывать. А хамить и гадить он будет в других сферах, и там его нужно ловить и наказывать, но по базовому направлению он будет отрабатывать нормально.
Е. ЧЕРНЫХ: — И это уже хорошо.
М. ДЕЛЯГИН: — У нас, к сожалению, нет желания бороться с теневым оттоком капиталов. Проблема та же, что и везде: нет желания контролировать распространение денег государства в экономике. Нет желания контролировать вывод денег из экономики. Я очень хотел бы ошибиться, это мое частное мнение.
Е. ЧЕРНЫХ: — Ну и боязнь обидеть кого-то из больших людей.
М. ДЕЛЯГИН: — Конечно же, страх: большие деньги — это, обычно, большие люди. Как когда-то было сказано, «в нашем правительстве не очень богатых людей не держат».
В 2004 году закрыли один из банков, который занимался обналичкой в безумных размерах. Люди им владели серьезные, они долго держали осаду против Банка России, и никакая ФСБ их взломать не могла очень долгое время — они просто не могли (по моему мнению, скорее всего, просто потому, что не хотели) зайти в этот банк. И это породило крайне опасную дестабилизацию всей банковской системы страны.
Специалисты Банка России, которые этим занимались, получали конкретные угрозы. Государство предоставило защиту заместителю председателя Банка России, но только ему одному. Даже членам его семьи не предоставило, не говоря уже о его подчиненных. В нормальной ситуации, если это происходит, то тот, кто не обеспечил им защиту, должен нести ответственность за преступно халатное отношение к своим обязанностям. Потому что ведь могло все, что угодно, случиться. И люди, лишенные защиты, могли просто отказаться работать, могли сказать: «Я клерк, чего мне под пулями бегать». Они этого не сказали — по сути дела, подвиг совершили. И этот банк был закрыт.