Едва Туманов переступил порог генеральского «предбанника», навстречу ему выскочил старший лейтенант, адъютант Гринева.
— Товарищ полковник, — укоризненно проговорил он, — ну где вы ходите? Товарищ генерал уже раз пять спрашивал про вас!
— Что?! — грозно нахмурил брови Михаил Савельевич. — Ты что, старлей, зарапортовался здесь? Или от духоты мозги закипели? Забыл про субординацию? В войска захотелось, взводом покомандовать?
Адъютант смущенно прикусил язык.
— Виноват, товарищ полковник, — пролепетал он, — но генерал сильно нервничает. Должно быть, мне это тоже передалось…
— Не забывайте, товарищ старший лейтенант, — назидательно перебил его Туманов, — что вы прежде всего офицер Российской армии, а не кисейная барышня. Доложите генералу, что я прибыл.
— Приказано пропустить без доклада.
— Тогда пропускайте…
Адъютант торопливо распахнул перед Тумановым массивную дверь.
Гринев сидел за своим огромным столом, хмуро перебирая какие-то бумаги.
— Товарищ генерал, полковник Туманов…
— Вижу, — мрачно буркнул Гринев и жестом указал на стул, — проходи, садись. Так что там случилось?
Туманов пересказал то, что совсем недавно услышал от Локиса. Гринев слушал не перебивая. Когда же полковник закончил, он вопросительно посмотрел на него.
— Что думаешь предпринять?
— А что я могу предпринять, Паша? — Туманов понял, что разноса не будет, и позволил себе говорить по-домашнему. Когда они оставались одни, то Гринев позволял ему это. — Что мне думать, если до сих пор понятия не имею, зачем моих парней отправили на этот чертов Гаити?
Генерал побарабанил пальцами по столу, что-то обдумывая.
— Я не могу тебе рассказать, в чем состоит суть задания. Это совершенно секретная информация… Приказать свернуть операцию я тоже не могу, не в моей власти. Однако ситуация, как я понял, в любой момент может выйти из-под контроля. Так?
— Совершенно верно, — подтвердил Туманов.
Генерал опять задумался. Потом он снял трубку, видимо, приняв какое-то решение.
— Товарищ Гулин? Генерал Гринев… Вы можете зайти ко мне? Да, срочно и очень важно… Жду.
Закончив разговор, он мельком бросил взгляд на Туманова и пробурчал:
— Ну, что смотришь? Думаешь, раз я генерал, заместитель начальника разведки всей страны, то всемогущий, как Господь Бог? Черта с два, Миша! Ни хрена не всемогущий! Такой же, как и ты, смертный…
— С чего ты взял, что я считаю тебя всемогущим? — пожал плечами Туманов. — Никогда так не думал…
— Не ври ты, думал, — хмыкнул Гринев. — Вот теперь сам убедился, что и надо мной есть начальство. А еще есть секреты, которые мне доверяют под отдельную расписку…
В дверь кабинета кто-то осторожно постучал, и она почти сразу же открылась. В кабинет вошел невысокий мужчина около пятидесяти лет, с большой лысиной и совершенно невыразительным лицом. Одет «товарищ Гулин» был в гражданский костюм импортного пошива.
Подойдя к столу Гринева, он, не спрашивая разрешения, сел на стул и вопросительно посмотрел на генерала.
— Обстановка на Гаити изменилась, — деловито заговорил Гринев, — ваш Консультант тяжело ранен, мои люди не понимают, что они должны делать, надо срочно принимать какое-то решение. Я предлагаю посвятить разведчиков в суть их задания. Тогда они смогут его выполнить.
Мужчина задумчиво погладил лысину.
— Вы же понимаете, Павел Алексеевич, — тихим голосом заговорил он, — я хоть и руководитель всей операции, но такие вопросы должны решаться коллегиально…
— Некогда решать коллегиально, — жестко перебил его Гринев, — там гибнут люди. Кроме того, кто-то еще охотится за изделием. А это значит, что пока вы будете совещаться, а наши разведчики сидеть без дела, этот «кто-то» может запросто найти изделие, и тогда…
— Послушайте… — начал было Гулин, но генерал опять не дал ему договорить.
— Нет, это вы меня послушайте. — Голос Гринева зазвенел металлом. — Вы просили оказать вам содействие в поиске и эвакуации некоего изделия…
Генерал скосил глаза на Туманова, который внимательно слушал разговор, но не вмешивался в него.
— …Так вот, оказать содействие и отправить людей на убой, это две разные вещи. Если вы не принимаете моего предложения, то предложите свой вариант. А если у вас его нет, значит, я отзываю своих людей. Кстати, один из них ранен, а второй убит.
Гулин многозначительно помолчал, взвешивая все «за» и «против». Потом медленно поднял глаза на генерала, затем перевел взгляд на Туманова.
— Хорошо, генерал, — проговорил он веско. — Я сделаю то, о чем вы просите, но в случае, если информация об «изделии» станет известна третьим и даже четвертым лицам, вся ответственность за это ложится на вас.
— Ничего, как-нибудь отвечу, — пообещал Гринев.
И тут Туманов вдруг понял, что оба они — и Гринев, и Гулин — блефуют друг перед другом. Первый не мог без особого распоряжения отозвать десантников с Гаити, а второй, имея полномочия и возможность рассказать, что нужно разведчикам на разрушенном острове, пытался запугать генерала возможной ответственностью.
— Ваши разведчики, полковник, должны были найти и вернуть в Россию оставленный на Гаити ядерный боезаряд, — начал рассказывать Гулин. — Его… м-м-м, потеряли во время Карибского кризиса. Точнее сказать, не совсем потеряли. Наш друг команданте очень хотел иметь у себя в наличии увесистую дубинку, чтобы грозить ею Америке. А Никита Сергеич жаждал шантажировать Штаты. Поскольку их желания совпадали, сделка была заключена. Но Кастро — человек осторожный, поэтому не рискнул хранить ядерные заряды на своей территории и спрятал их где-то на Гаити. Как он договаривался с тамошними властями — никто не знает. Да и договаривался ли вообще. Словом, темное это дело…
— Что за бред? — не выдержав, вмешался в разговор Туманов. — Насколько мне известно, Гаити была тогда подконтрольна Соединенным Штатам.
— Не совсем так, — недовольно поморщился Гулин. — Экономика Гаити, конечно, опиралась на американский капитал; там были даже военно-морские базы США. Точнее, то, что от них осталось после Второй мировой войны. Однако тогдашний президент Дювалье мечтал о единоличном правлении. Боюсь ошибиться, но, по-моему, в шестьдесят четвертом году он объявил себя пожизненным президентом страны. Это не столь важно. Важнее то, что двум лидерам удалось договориться.
— Минуточку, — опять перебил говорившего Туманов, — но ведь наличие боезаряда — это еще не все. Как Фидель собирался доставить его в Штаты? Насколько мне известно, ракет на Кубе не осталось, а специальной авиации у них и до сих пор нет…
— Да что ж вы какой нетерпеливый-то, полковник! — чуть повышая голос, ответил Гулин. — Кто вам сказал, что Фиделю подарили боеголовку или бомбу? Ему оставили крупнокалиберные артиллерийские снаряды с атомной начинкой. Разрабатывались у нас и такие до тех пор, пока Хрущев не увлекся ракетами и не свернул все программы по модернизации артиллерии. Так вот, эти снаряды предполагалось использовать при стрельбе из обычных дальнобойных орудий… И каждый такой «огурчик», между прочим, имеет мощность порядка 40–45 килотонн. А это, знаете ли, равняется двум бомбам, сброшенным американцами на японские города…