– Чего ты там забыл?
– Какую-нибудь книжку интересную перед сном почитать. Чтобы с драконами и магией, я вообще любитель подобного чтива.
– Откуда там подобное, любитель драконов? Здесь медицинское учреждение, научный центр. Да и врешь ты все: поди анатомический атлас прихватил бы, чтобы на какие-нибудь gluteus полюбоваться.
– Чего? – Рустам протяжно зевнул.
– Ягодичные мышцы на латыни. Что тебя еще может заинтересовать?
– А ты-то откуда название знаешь? От своих знакомых медичек набрался?
– Я – человек образованный в отличие от некоторых, – фыркнул Войтов.
– А скажи тогда… – Рустам некоторое время помолчал, вероятно, собираясь поставить Дениса в тупик. – Ладно, можешь не говорить: все равно не знаешь. Gluteus, – хмыкнул он. И через некоторое время, как будто бы в полудреме: – Как только вернемся, так сразу Войтова и убью, достал уже.
– А это для чего? – Семен Поликарпов вертел в руках инструмент, похожий на огромный пинцет, но с рукояткой, очень напоминающей пистолетную, и с винтовым зажимом.
На миг оторвавшись от окна, сквозь которое он наблюдал за улицей, Войтов взглянул в его сторону.
– Для удаления гланд, – пояснил Денис.
– Изуверы – таким в глотке ковыряться, – пробормотал Семен, после чего взял следующий экспонат, выглядевший еще более зловеще.
– Во, цепная пила! – Он покрутил ручку сбоку, отчего цепь со скрежетом провернулась. – А ею что делали? Кости пилили?
– Да, Сема, именно кости. Причем черепные: пила для трепанации, – снова посвятил его Войтов.
– Дёня, и откуда ты все знаешь? – изумился Поликарпов.
– Семен, там же написано, взял бы и посмотрел. Музей это, без объяснений нельзя.
– Денис, что там? – Чужинов рассматривал два микроскопа, выбирая из них тот, который стоит взять с собой. Оба выглядят не новыми, непонятно, что у них с линзами, и вообще, рабочий ли хотя бы один из них. Возьмешь не тот, а потом окажется, что, рискуя жизнью, пер на себе ненужную вещь, которой место на свалке.
– Как будто бы больше не было, – откликнулся тот.
Мелькала на горизонте парочка зимних тварей, затем они куда-то исчезли.
– Подойди, Денис, ты ведь у нас главный специалист по оптике. Семен, подмени его.
Сам Чужинов последний раз пользовался микроскопом еще в школе на уроке биологии. Как пользовался – смотрел вместе со всеми по очереди на предметное стеклышко, а что на том было, он и забыть-то давно уже успел.
Они находились в музее, вернее, в зале экспозиции, посвященной истории развития медицины. Некоторые экспонаты представляли собой такую древность, что, глядя на них, Семен Поликарпов невольно вздрогнул. Но сейчас, когда в мире отсутствовало электричество, именно они оказались востребованными и именно за ними и пришли люди в Однинск по просьбе Старовойтовой.
– Чужак – это не та оптика, которой я привык пользоваться, – начал объяснять Денис, после того как осмотрел оба экземпляра. – Ты бы у меня еще о телескопах проконсультировался. И вообще, что тут соображать: давай оба захватим. Не такие уж они и тяжелые, допрем.
– Я и сам так думаю, – кивнул Чужинов. – Но упаковывать сам будешь, не отвертишься.
Подошел Киреев, взвесил на руках один из микроскопов.
– Допрем, чего уж там. Плохо, что они разные, один сломается – другой на запчасти пошел бы.
Войтов скептически усмехнулся:
– Андреич, это тебе не движок к трактору «Беларусь». Тут настройки тонкие, вероятно, еще и специального оборудования требуют. Хотя русский Ваня при нужде из пылесоса и бензопилы компьютер соберет.
– Все, подхватили, – кивнул Глеб на отобранные инструменты и оборудование.
Куча получилась приличная, а с учетом заказанной Старовойтовой литературы, вес выходил еще тот, и нести его предстояло на себе. Глеб вздохнул, заранее смирившись с неизбежным.
– Сема, понравилась тебе эта гландовыдиралка, с собой захвати. Применение найдем: глядя на нее, любой язык развяжется, все, что знает, выложит, – шутя предложил он Поликарпову.
– Особенно если не гланды, а кое-что другое ей зажать, – добавил от себя Прокоп. – Вообще соловьем запоет.
– Тогда уж лучше пилу для трепанации, – хохотнул Поликарпов. – От одного взгляда на нее жутко становится. Так, по-моему, мы опять влипли, – внезапно заявил он, щелкая предохранителем автомата.
Одним прыжком Глеб оказался у окна. Осторожно выглянул из него, ожидая увидеть тварей. Судя по изменившемуся голосу Семена – много тварей.
– Что? Где? – успел спросить он, когда обнаружил вдали группу людей, направлявшихся в сторону медицинского центра.
«То, что мы влипли, еще не факт, – мысленно не согласился с Семеном Чужинов. – Возможно, это банда мародеров. Хотя сомнительно: существует множество других мест, где значительно спокойнее, а хабара [19] нисколько не меньше. Ясно одно: они обязательно должны наткнуться на следы от наших лыж: ни ночью, ни днем снегопада не было. И все же будем надеяться на лучшее: попробуем договориться, если понадобится. Им нужна добыча, а не проблемы, а их мы этим людям может устроить в полной мере».
– С чего ты взял, что мы влипли?
– Это сектанты как пить дать, – ответил тот. – Вспомни слова Санеева, что окрестности Однинска кишмя ими кишат. Еще мне говорили, что где-то в этих местах у них и алтарь находится, на котором они свои жертвы приносят. А тут как раз мы.
Чужинову и самому доводилось слышать нечто подобное. Сектанты – это проблема. Люди с непонятной психологией и мотивацией, поведение которых очень сложно просчитать. Сталкивался Чужинов с ними, было дело, и каждый раз не обходилось без стрельбы. Такое впечатление, что с головами у них полный непорядок: убить человека ради того, чтобы просто убить, – на такое даже не все бандиты способны, а уж среди них отморозков хватает. Да и как можно признать их нормальными, если они поклоняются тварям? К тому же приносят им жертвоприношения. Что еще хуже – человеческие. Глеб не верил рассказчикам, считая все домыслами, пока свидетельств не перевалило за десяток. Причем некоторые – от людей, счастливым образом этой участи избегнувших. В любом случае, договориться с сектантами не удастся.
– Считаешь – именно они?
– Ну а кому, как не им, здесь быть?
– Железная логика, – подал голос Денис. – Хотя, если разобраться, Сема может быть прав. Наши действия, Глеб?
– Уходим, – не задумываясь, ответил тот: «Береженого Бог бережет». Кто бы они ни были на самом деле, им еще минут двадцать ходьбы – время, вполне достаточное, чтобы собрать манатки и попробовать оторваться».