– Вот мы и узнали, – мрачно сказал 428-й, придерживая руку и уворачиваясь от Караульных. Те подходили все ближе. Я уже не видел его, но все еще слышал его крики. – Вот мы и узнали, что вы за Управитель такой. Вы просто не достойны того, чтобы вас спасать.
Несправедливо. Я крикнул это в своем кабинете, где никто меня не слышал. Я ожидал вовсе не этого. Вскочив на ноги, я попытался связаться со Станцией Управления. Нужно это прекратить. Но на звонок никто не ответил. Совсем никто.
На экране Караульные снова сошлись в кольцо вокруг 428-го.
Я побежал на Станцию Управления. Все заявили, что знать ничего не знают. Заявили слегка враждебно. Я приказал отключить Караульных в физкультурном зале, но они не отвечали на запросы командной цепи. По крайней мере так мне сказали сотрудники Станции.
Я побежал в физкультурный зал. Управителю пора вмешаться – я могу открыть практически любую дверь в Тюрьме. Это зашло слишком далеко. В моей тюрьме пытки и жестокое обращение с заключенными не дозволяются.
Я знал, что Бентли бежит за мной. Она кричала. Бентли не следует кричать на меня. Я слышал крики, доносящиеся из зала. Дверь откроется, когда я коснусь панели ладонью.
Вот только она не открылась. Сработала сигнализация.
Произошел очередной сбой в системе.
– На 428-го нападают, и тут же начинаются неполадки. До чего кстати. Это подтверждает мою теорию, – удовлетворенно сказала Бентли.
– Вы… вы все это устроили? Что здесь творится? – рявкнул я.
– Я понятия не имела о происходящем, Управитель, – холодно ответила Бентли, глядя в одну точку.
– Вы лжете, – сказал я. – Откройте дверь.
Бентли вытащила ключ. Это займет время. Но все же у нас оставалось еще больше шести минут.
В спортивном зале было тихо. Я ожидал увидеть истерзанное тело 428-го, полагаю, я и должен был его найти. А вот смотреть был не должен – запись с камеры загадочным образом бы повредилась, и все, что осталось бы – труп 428-й.
Но трупа не было. Лишь четверо отключенных Караульных. Четверо очень серьезно поврежденных Караульных.
Неужели 428-й сделал это снова? Обманул нас и сбежал?
Открылся шлюз постового узла, и оттуда вылез 428-й. Он был изрядно потрепан, но жив.
– Итак, – он ухмыльнулся. – Вам не повезло – я выжил. Дверь открыть не вышло, но я сумел забраться в постовой узел. Там можно очень уютно посидеть, пока эти четверо за стеной крошат друг друга в капусту.
– Я не… Я не знал… Этого не должно было произойти.
– Очевидно, отключение питания повлияло на их программу, – сухо сказала Бентли. – Случайность.
428-й вскинул руку, устав от разговоров с нами. Он зевнул.
Загудела очередная сирена. Отключение электроэнергии постепенно переходило в отказ системы.
– Чудесно. Очередной сбой? – проворчал 428-й. – Что ж, пойдем посмотрим?
Добравшись до Станции Управления, 428-й принялся быстро перемещаться от пульта к пульту, опасливо уворачиваясь от Караульных. Когда мы пришли туда, перебой в системе продлился уже более минуты.
– Как я понимаю, примерно на семи минутах все станет совсем паршиво, и вам придется по очереди отключать различные системы.
Меня немало впечатлила его догадливость.
Бентли – нет.
– Вы додумались до этого на удивление быстро.
428-й кивнул.
– И впрямь быстро, да? – ему явно было наплевать, что она подумает.
Я буквально чувствовал напряжение между ними. В идеальном мире я бы давно уже посадил его обратно в одиночную камеру, а Бентли – под строгий надзор на время расследования. Но на это не было времени.
В этот раз из строя вышло все.
428-й отошел в сторону, видимо, закончив осматривать Станцию Управления.
– В кои-то веки Бентли права, – сказал он. – Ничего не работает. Интересно, нельзя ли как-нибудь все это отсрочить, выиграть еще немного времени.
– Только если отделить Седьмой уровень, – сказал я.
– А что там, на Седьмом уровне?
– Я не люблю об этом говорить, – признался я, прекрасно зная, что Бентли за мной наблюдает. Что бы я сейчас ни сказал – она мне это потом припомнит. В ее присутствии мне никогда не удавалось подобрать нужные слова.
– Я вижу, что вы не хотите об этом говорить, Управитель, но сейчас у вас большие неприятности.
– Седьмой уровень – это автономный сектор Тюрьмы. По сути, огромное хранилище.
– Так. И для чего оно нужно?
– Для хранения.
– Чего?
Мне стало не по себе.
– Моя работа… моя работа заключается в управлении Тюрьмой. Седьмой уровень вне сферы моих полномочий.
– Но вам известно, что там?
– Это не в моей компетенции.
– Знаете, – 428-й постучал пальцами по зубам, – после Второй мировой войны жители деревни недалеко от Дахау утверждали, что понятия не имели о концлагере, который находился прямо у них под носом. Ни сном ни духом. В глазах недоумение. Американский генерал никак не мог в это поверить. Но все же почти поверил. Деревня была так близко от концлагеря, но при этом казалась такой обычной, такой тихой, такой спокойной… Пока генерал не понял, почему никто в деревне не развешивал белье на улице сушить. Из-за запаха.
– К чему вы ведете?
– От Седьмого уровня дурно пахнет. И вы прекрасно это знаете.
– Я за него не отвечаю.
428-й фыркнул.
– И вы, конечно, просто следовали Уставу, да? – он свирепо уставился на меня.
– Я свяжусь с заведующим Седьмым уровнем. Мы зовем его Оракулом.
Я позвонил Оракулу с планшета. Он воззрился на меня с экрана полными восторга глазками. Его пальцы задергались от радости при виде меня.
– Ах, это вы, Управитель, я знал, что вы позвоните. А это кто у нас такой?.. Ну конечно же, это Заключенный! 4! 2! 8! Как чудесно. Я бы сказал, что неожиданно, но все это я предвидел заранее, так что пусть будет «чудесно».
428-й в кои-то веки утратил дар речи. Он мельком взглянул на меня.
– Что с ним такое?
Оракул продолжал тараторить:
– Чудесно, чудесно вас видеть, 428-й. Чем я могу вам помочь? – он постучал пальцами по экрану, оставляя на нем жирные следы.
У 428-го, похоже, был миллион вопросов. Я решил вмешаться. 428-й, конечно, много чего умеет, но на переговорах от него никакого толку. С Оракулом следовало вести себя осторожно. В противном случае, по слухам, он вымещал злость на своих подопечных.
– Оракул, – сказал я. – Нынешний сбой в системе ставит под угрозу всю Тюрьму. Возможен… каскадный отказ. Мы собираемся отделить вас, чтобы вы включили сигнальный огонь. Чтобы у вас… была хотя бы надежда на спасение.