— Кто ты на самом деле? — Ему стало смешно. — Как тебе удалось никого не обделить своим вниманием от левых до пацифистов?
Она окинула его таким холодным взглядом, словно хотела сказать: «Кто я? Женщина, которая не любит вас… И не полюбит никогда».
— Мне хочется остепениться, — сказала она.
— А при чем же тут я?
— Вы мне нравитесь…
Она лгала, глядя ему в глаза.
— Это не так, — произнес он с сожалением.
— Надо же! Вы стали психологом?
— Я нисколько не нравлюсь тебе, и это — суровая правда.
— Скажите честно, я получила удовольствие в ваших объятиях?
— Возможно.
— И вам известно об этом еще лучше, чем мне. Это означает, что вы нравитесь мне.
Анук пошла за сумочкой. Вынув золотую зажигалку, она зажгла сигарету.
И почти по-детски произнесла:
— Вот так всегда. Я делаю все, чтобы меня возненавидели…
— Почему?
— Потому что чувствую себя не в своей тарелке.
И немного погодя:
— Женитьба на мне дорого обойдется вам. Вы рискуете войти в клетку с хищниками. А вы не похожи на укротителя тигров.
— Предположим, — сказал Роберт, — что я решил познакомиться с тобой из корыстных побуждений. Предположим также, что своими разговорами ты возбудила мое любопытство. Я удивлен и потрясен.
— Да… — ответила она. — Воображение членов нашей семьи могут потрясти лишь большие деньги. У нас принято восторгаться сильными мира сего. После того как вы женитесь на мне, вы почувствуете себя в клетке с настоящими тиграми. У меня-то имеются особые причины, чтобы выйти за вас замуж. А что принесет подобный брачный союз лично вам? В нашем семейном бизнесе вас никогда не допустят до власти.
— Ты мне нравишься, — ответил он. — Мне хочется помериться с тобой силой. У тебя бойцовский характер. Я тоже умею держать удар. Посмотрим, что из этого выйдет.
Он уже понял, что этой девице нельзя давать спуску. Их совместная жизнь будет похожа на боксерский ринг до тех пор, пока он не выиграет бой. «Она презирает чувства? Я сделаю вид, что мне до нее нет дела. Она любит грубую силу? В постели я буду неутомимым отбойным молотом, пока она сама не попросит пощады. Она видит во мне выскочку? Я пойду далеко. И даже дальше, чем сам предполагал. Я заставлю этих проклятых богачей считаться со мной. Я получу все, к чему стремлюсь».
Она посмотрела ему в глаза.
— Вы бросите меня?
И тут же поправилась:
— Вы оставите меня?
— Напротив. С тобой трудно, но интересно…
— Если хотите, вернемся в Париж, — сказала Анук.
Они пересекли небольшой парк из реденьких деревьев вокруг загородного отеля, предназначенного для тайных любовных свиданий. Пронзительную тишину нарушил лишь шум от проходившего вдалеке поезда.
У выхода с территории отеля стояли пять больших мусорных баков, поджидавших уборочную машину. Подслеповатая кошка расправлялась со своей последней мышью около площадки для стоянки машин. Старый «роллс-ройс» Анук неподвижно застыл бок о бок с новеньким «порше» Роберта.
Анук открыла дверцу «роллс-ройса». Она повернулась к нему:
— Для меня нет другого выбора: или вы, или покончить с собой…
Роберт понимает, что попал в ловушку. Как выйти из столь щекотливого положения? Что делать с завтрашним свободным днем?
Провести его в Вашингтоне?
Почувствовав на себе взгляд мужа, она наклоняется к нему:
— Ты хочешь что-то сказать?
Он вдохновенно врет. Его слова опережают мысли. Он говорит, сочиняя на ходу:
— Завтра мне придется слетать в Бостон на специальное заседание. Я отправлюсь туда утренним рейсом, а вернусь часов в девять вечера. Я еще не знаю точного расписания.
— Завтра? В Бостон? В Париже ты ничего не говорил мне об этом.
Он решает, что его ложь будет правдоподобнее выглядеть, если он сыграет роль сверхзанятого человека.
— Я же не рассказываю тебе о том, сколько раз в день мне приходится менять рубашку? Я хотел, чтобы ты прилетела в Вашингтон вместе со мной. За день ты придешь в себя после полета и привыкнешь к разнице во времени. В отеле есть бассейн, ты сможешь поплавать и позагорать…
Анук и сама не понимает, почему ей не нравится столь неожиданное изменение в программе. Перспектива целый день бродить в одиночестве по незнакомому городу не очень вдохновляет ее.
— А что, если я полечу в Бостон вместе с тобой? Я смогла бы за день осмотреть город…
Больное горло не дает ему покоя. С досадой он произносит:
— Нет. Ты останешься в Вашингтоне. Я не смогу сидеть на совещании и думать только о том, что моя жена разгуливает одна по улицам Бостона. Мне нужно целиком и полностью сосредоточиться на работе.
— Оставь тогда мой паспорт и доллары… Вдруг твой самолет упадет? Как тогда я вернусь в Париж?
Его колотит озноб.
— Хорошо…
Анук подзывает проходящую мимо стюардессу.
— Вы можете принести мне кофе?
— Конечно, мадам.
— Ты пьешь так много кофе, что не сможешь уснуть. Как только мы приедем в отель, мы сразу же ляжем спать, — говорит Роберт.
— Спать? Упаси Боже. Мне хочется посмотреть на вечерний город, — отвечает она. — Пройтись по кварталам, где живут черные… Я сгораю от любопытства увидеть все своими глазами…
— Нет, — говорит он. — Сегодня вечером мы остаемся в отеле. Мне нужно подлечиться. У меня не на шутку разболелось горло…
Вспомнив, что впереди ее ждет целый свободный день, она неожиданно успокаивается.
— Было бы обидно пропустить совещание в Бостоне из-за какой-то банальной ангины… — произносит она, кажется, без всякой иронии.
По прибытии в аэропорт они вливаются в поток пассажиров. Анук жадно впитывает первые впечатления, разглядывая офицера иммиграционной службы, который старательно ищет их имена в толстом формуляре. Он сличает фамилии из паспортов с теми, что приведены в длинном списке. «Бремер».
Офицер бросает взгляд на Роберта, затем заглядывает в записи.
— Он проверяет, не являюсь ли я опасным торговцем наркотиков, — говорит Роберт.
В зале прибытия они получают свои чемоданы. Улица встречает их густыми сумерками. Роберт жестом подзывает такси.
— В отель «Космос», — говорит Роберт, а про себя думает: «Какого черта мне куда-то завтра ехать?»
Между двумя стенами темного леса широкой лентой тянется полотно дороги с безукоризненным покрытием.