Мне показалось, что Джеффри моргнул одним глазом мне вслед – будто подмигивал, желая удачи. Ох как нужна она была мне сейчас! Хоть немного…
Где-то искрило, я отчетливо слышал короткие серии разрядов, но не мог точно определить место повреждения. Вспыхивало и гасло освещение. В такой громадине, как «Зевс», приходится чинить что-нибудь непрерывно, несмотря на двух-трехкратное дублирование основных систем… вернее, для того, чтобы оно оставалось двух-трехкратным. Сигнала «Master Alarm» на панели не поступало, а значит, неисправность не относилась к числу фатальных и с ее устранением можно было обождать. Делу – время.
В приборном отсеке модуля «Томбо», распластанной лягушкой раскинув руки и ноги, плавал Степанов – оскаленный рот, судорожно сведенные брови. Как в драке, когда ему достается сильнее, чем противнику, но драться все равно надо. Наверное, Коля выключился не сразу, какие-то мгновения он пытался бороться с чужой силой, способной по своему капризу вить веревки и не из таких, как он, крепышей, а то и прихлопнуть вот так, без объяснений. Как прихлопывают муху только за то, что она – муха.
Монстр мог растереть в пыль весь корабль, мог расплавить его, мог зашвырнуть куда угодно со скоростью, исключающей наше возвращение, но почему-то не сделал этого. Неужели только из-за меня? Только из-за того, что я отличаюсь от остальных чем-то неуловимым, оказавшимся не по зубам нашей медицине, но с точки зрения Монстра – существенным? Наверное, да. И ему пришлось работать тоньше, уничтожать экипаж не оптом, а выборочно…
И все же Коля сопротивлялся. Сколько мог.
Мне пришлось вытолкнуть его тело в переходной модуль – иначе я не сумел бы протащить за собой скафандр, – а потом проделать обратную операцию. Вслед за Колей я отправил в модуль «Томбо» безжизненную Джессику Фоско, невесть как оказавшуюся здесь. Наверно, со стороны мои действия походили на складирование трупов, но я не видел иного выхода – мне был нужен весь и без того небольшой объем модуля.
Лицо Джессики было спокойно-безмятежным. Судя по всему, она отключилась мгновенно. Ее отросшие за год волосы, собранные на затылке в пучок, топорщились – очевидно, перед самой атакой она причесывалась, вот и наэлектризовалась. Где находились Риордан и Мустейкис в момент, когда нас накрыло, я не знал и не имел времени их разыскивать. Если бы они оказались способны противостоять Монстру, то уже нашли бы меня сами.
Промучившись уйму времени, я сумел-таки закрепить скафандр в фиксаторах, позволил себе минуту отдышаться и, извиваясь червяком, начал втискиваться в него – нет, не как скворец в чрезмерно узкий леток скворечника. Хуже. Как шуруп в тугую древесину. Ничего невозможного в этом не было, все движения отрабатывались на Земле по многу раз, но оттого не стали менее мучительными. Пять минут неестественной гимнастики, ни секундой меньше.
Я загерметизировал скафандр. Задействовал основной комп, прогнал тесты. Неуклюже вплыл в шлюз и загерметизировал за собой люк. С минуту работал насос, сводящий давление в шлюзе к минимуму, затем едва слышный свист воздуха прекратился и загорелся индикатор готовности, обыкновенный зеленый глазок, разве что четырехугольный. Мой зеленый свет к Монстру.
Кем бы он ни был, зондом или животным, я не стану с ним договариваться, даже если он неведомым способом начнет умолять меня о переговорах. Он убил мой экипаж, моих коллег, пусть и не все они были моими друзьями. Он убил Колю Степанова. Убил Риордана, Стюарта, Мустейкиса. Убил Джессику. Да будь она хоть трижды феминисткой и неприятной, с моей точки зрения, особой – она была женщиной! Мне не о чем говорить с ним.
Я понимал, что он мог сделать еще хуже. Мог взбесить экипаж, превратить людей в агрессивных зомби, вынудив меня самого расправиться с ними. Но даже в этом случае подлинным убийцей стал бы он, а не я.
Пусть он прилетел хоть из другой галактики, легко покрыв расстояние, которое нам, людям, возможно, никогда не удастся одолеть. Пусть он посланец неведомой цивилизации, соизволившей обратить благосклонное внимание на нас, копошащихся на своем ничтожном шарике, несерьезной пылинке даже в масштабах нашей системы. Пусть его методы контакта топорны и губительны для нас, зато намерения чисты и гуманны…
Плевать. С убийцами не договариваются. Их убивают, по суду или так.
И плевать, кем назовут меня люди – преступником или героем.
Скользнув в пустоту, я медленно удалялся от корабля. Неприятно мигал свет в побитых микрометеоритами иллюминаторах. Лишившись большей части топливных секций, «похудев» едва ли не вдесятеро, «Зевс» все еще выглядел внушительно – сорокаметровая конструкция сложной формы, выдержавшая годичный полет без серьезных аварийных ситуаций и еще способная вернуть нас к Земле.
Вернее – меня одного.
Подо мною висел Юпитер. Окруженный узким кольцом полосатый диск планеты выглядел не крупнее, чем Земля с лунной орбиты, и, как ни странно, не вызывал во мне особого интереса. Скорее, он вызывал разочарование: фотографии впечатляли сильнее. Я только мельком взглянул вниз. Красное пятно наполовину зашло за край планеты. Оранжевая горошина Ио держалась поблизости и, казалось, старалась теснее прижаться к полосатому диску, словно испуганная мелкая собачонка к ноге хозяина.
А сверху был Монстр. Я не видел его, но не видел и звезд над головой, а значит, он висел там, очень близко, менее чем в полукилометре от меня. Темная, ничего не отражавшая туша в апоиовии своей орбиты – и медленно, по-черепашьи обращающийся вокруг туши «Зевс».
Кусок тьмы, и ничего больше.
А что я ожидал увидеть? Космического спрута чудовищных размеров, устремившего ко мне хваткие щупальца? Звездолет? Материальное воплощение бога? Планетоид с баобабами?
Локатор, понятно, тушу не брал. Компьютер выдавал мне приблизительное расстояние до объекта исходя из площади затемнения звездных полей и сомнительных представлений о его эритроцитоподобной форме. Возможная ошибка исчислялась десятками метров. Я выдвинул вперед шестиметровый телескопический манипулятор – пожалуй, не стоило приближаться к Монстру впритык. Мне вовсе не хотелось потрогать его рукой, прежде чем он превратится в облако ионизованного газа.
Сжатый воздух пошел сквозь сопла наружу. «Зевс» поплыл назад. Один метр в секунду… полтора… два.
Достаточно. Двести пятьдесят секунд до цели. На подлете я уравняю скорости и сброшу набрюшный контейнер, установив двухчасовое запаздывание. За два часа я должен успеть вернуться на «Зевс», прогнать несколько тестов, проверить вручную ориентацию корабля и врубить программу возвращения не позднее чем за тридцать минут до взрыва. «Зевс» выдержал удар магнитосферы планеты-гиганта – выдержит и радиоимпульс ядерного взрыва далеко позади дюз последней разгонной ступени…
Однажды Монстр уже отказался принять такой подарочек от человечества. Но в тот раз дарителем был не я.
Теперь он не откажется.
Я знаю.
Он не может причинить мне вреда. Вероятно, он не видит во мне врага. Он ошибается. Может быть, он не замечает меня вообще…