– Нет.
Владимир Александрович поставил диагноз:
– Сволочь ты, вот кто!
– Здрас-с-сте… Это что – вместо спасибо? Я ведь, между прочим, жизнь тебе спас!
– Ну и радуйся, – не совсем логично парировал Виноградов.
Еще некоторое время собеседники лениво переругивались – без особого энтузиазма. Скорее, просто, чтобы убить время.
– Нет, но ты все же»совок» неблагодарный… Кофе ещё будешь?
– Давай.
Френкель наполнил крышку от термоса – сначала майору, потом себе. Запахло тропическим летом и дальними странами.
– Гадость растворимая.
– Не нравится – не пей…
– Еще и голодом хочешь уморить? Сад-дист!
– Тоже мне, «испанский пленник». – фыркнул собеседник Виноградова:
– Нет, но странный народ – кормят, поят, делать ничего не надо, а он обратно в конуру вонючую рвется!
– Не понимаешь? И не поймешь… Вася.
– Ага! Еще чем-нибудь вроде безродного космополита обзови.
– А ты себя, конечно, Че Геварой считаешь?
Ответа он не расслышал – в ночной тишине неожиданно громко подала сигнал портативная радиостанция. Такие УКВ – приемники и передатчики используют обычно для переговоров на дорогах Северной Европы водители большегрузных трейлеров.
– Вот и дождались… – Френкель переключил какой-то тумблер и ответил на вызов.
Обмен условными репликами не занял много времени – получив подтвеждение, что все в порядке, невидимый собеседник прервал сеанс связи.
– Это вы на каком языке? По-фински? – чтобы хоть что-нибудь сказать поинтересовался майор.
– На эстонском.
– Понятно…
Между собеседниками постепенно возрастала неловкость, неизменная спутница затянувшихся прощаний.
– Слышь, Василий? Спасибо тебе.
– Сочтемся, Саныч!
– Ты… поосторожнее, ладно?
– Попробую, – Френкель прислушался к постепенно нарастающему вдали звуку мощного дизеля. – Надеюсь, твои друзья хоть на этот раз обойдутся без глупостей?
Вместо ответа Виноградов, проламывая не окрепший ещё ледок отчуждения, выругался в адрес людей в больших погонах – искренне и незамысловато…
Наконец, из-за поворота лесной дороги вытянулся рефрижератор: сначала лимонно-желтое поле света, потом обрубок кабины с кокетливо оттопыренной в сторону трубой, и только после – показавшийся неестественно длинным, почти бесконечным борт с эмблемой и названием всемирно известной российской транспортной фирмы.
Размеренно и неторопливо перебирая огромными колесами, рефрижератор дополз до отразившейся в лучах фар стрелки-указателя. Торжествующе выдохнул, рыкнул – и тут же осел на заранее обусловленном месте.
Двигатель, однако, продолжал работать – водитель только убрал дальний свет и переключился на ближний. Был он один или с напарником, определить оказалось невозможно – матовые стекла кабины надежно скрывали происходящее внутри от посторонних глаз.
Френкель сверил номерной знак машины со своими записями.
– Сиди пока, не дергайся.
– Даже не подумаю! – заверил Виноградов.
Бывший коллега по рации уточнил обстановку – Владимир Александрович опять не понял ни слова, но, видимо, никакой подозрительной активности в зоне встречи и на её ближних подступах не наблюдалось.
– Пора, – поднявшийся на ноги Френкель шагнул из кустов к обочине, и почти сразу же навстречу ему вежливо приоткрылась пассажирская дверь.
Ничего удивительного – кроме пуленепробиваемых стекол и сверхточных систем спутниковой ориентации и связи подобные машины вполне могли быть оборудованы приборами ночного видения. В свое время нашпигованные электроникой и разведовательной аппаратурой японского и отечественного производства, такие вот «челноки» привозили в СССР помимо дешевой жратвы и ширпотреба много-много разной интересной информации о секретных военных и промышленных обьектах потенциального противника.
Недавний собеседник Владимира Александровича встал на подножку и легко забросил себя в непроницаемую утробу кабины.
Одна за другой таяли в темноте секунды…
Казалось, ожидание никогда не кончится. Однако в конце концов дверь открылась и на грунтовое покрытие проселка сошли уже двое – сначала Василий, а вслед за ним грузноватый мужчина, в котором Виноградов сразу же и безошибочно опознал господина Юргенса.
«Новый немец» дисциплинированно, и несколько даже нарочито держал руки за спиной – он так и обогнул кабину, прежде чем встать на самом виду, под свет фар.
Френкель тоже не уходил, напряженно вглядываясь в темную кромку леса, укрывавшую Владимира Александровича.
– Ох, мать моя… – спохватился майор. Требовалось срочно подтвердить, что привезли именно того, кто нужен.
Виноградов быстро дал три условные вспышки специально для этой цели оставленным фонарем. Бывший коллега ответил короткой отмашкой – это значило, что сигнал подтверждения принят и Владимиру Александровичу пора предстать перед участниками сделки собственной персоной.
Обмен «заложниками» произошел по всем канонам детективного жанра. Некоторая доля торжественности, правда, была потеряна из-за досадного инцидента – едва попав на обочину, Виноградов споткнулся о поросший мхом валун и чуть было не упал лицом в грязь на виду у всего честного народа. С трудом удержав равновесие, он приблизился к рефрижератору:
– Счастливо оставаться!
– Будь здоров, не кашляй… – Френкель в то же мгновение поравнялся с немцем и классическим милицейским жестом придерживая свою «добычу» за предплечье, увел её из относительно освещенной зоны. Господин Юргенс, впрочем, и не особо-то упирался – одарив Владимира Александровича узнавающим взглядом, он молча проследовал за спутником.
Вот сейчас, как раз, тот самый момент, подумал Владимир Александрович. Я открываю дверь, мне в упор картечью по пузу, потом сразу же автоматная очередь в спину тем, кто уходит… И по газам! Авось, не подобьют и не догонят.
Или наоборот? Ребята в лесу свое получили, Виноградов им больше не нужен, а другие свидетели и подавно… Шарахнут пару раз из гранатомета, и оставят догорать живьем в этой консервной банке.
– Чего встал… твою мать? – поинтересовались откуда-то сверху. – Жопу отморозишь!
– Извините, – смутился майор и полез в кабину.
Он не успел ещё плюхнуться на нагретое предыдущим пассажиром сидение, как огромный автомобиль заревел и во всю мощь своих лошадиных сил рванулся вперед.
– Бог простит…
Многотонный рефрижератор успел миновать два или три довольно крутых поворота, прежде чем человек за рулем переключил фары на дальний свет. Это обьяснялось отнюдь не изощренной тактикой ночных гонок по малознакомой трассе – просто нервы у водителя тоже были не из железа, а тут недолго и вообще забыть, где газ, где тормоз…