– Это не важно, – отрывисто произнес Кеннет. – Один только факт, что он жив, загубил все.
– Не совсем, – ответила Антония. – В конце концов, он должен умереть намного раньше тебя, потому что ему почти сорок. Вот только если у него целые орды детей, тут уж ничего не поделаешь.
– Об этом не беспокойтесь, – сказал Роджер, – потому что я не женат. Я совершил в жизни много глупостей, но никому не позволил женить меня на себе.
– Замечательно! – издевательски произнес Кеннет. – Так легко представить пылкую очередь рвущихся за тебя замуж…
– Не пытайся острить, – умоляюще произнес Роджер. – Это очень беспокойная привычка. Все, чего я хочу, – это спокойная жизнь, но как ее добиться, если ты умничаешь, а полицейские снуют туда-сюда, как…
– А все, чего я хотел, – злобно перебил его Кеннет, – это чтобы ты оставался подобающе погребенным!
– Антипатия, мистер Верекер? Или вы обнаружили, что обретение крупного состояния не столь маловажное событие, как вы хотели нас убедить?
В ровном голосе суперинтенданта слышалась ироническая нотка. При звуке его Кеннет повернулся, не теряя самообладания, но насторожился, и его дурное расположение духа мгновенно улетучилось. Взгляд стал вызывающим, озорная улыбка появилась вновь.
– «Удар, удар всерьез!» И все-таки, мой друг-суперинтендант, вы подозревали бы меня больше, если бы казалось, что мне безразлично, унаследую ли я состояние Арнольда.
– Возможно, – признал Ханнасайд. – Но вам следует подумать, не могу ли я подозревать, что выказываете вы досады гораздо больше, чем испытываете, с целью напустить нам пыли в глаза. – Он сделал паузу и, поскольку Кеннет ответил не сразу, добавил: – «Опять удар. Не правда ли?»
Кеннет засмеялся и сказал, не скрывая восхищения:
– «Удар. Не отрицаю». Знаете, вы начинаете мне очень нравиться.
– Я могу ответить вам такой же любезностью, если перестанете пытаться одурачить меня. Вы любите приводить цитаты из «Гамлета» (хотя не всегда уверены в источнике), поэтому приведу вам для размышления еще одну: «Увы, кулик попался. Я ловко сети, Озрик, расставлял и угодил в них за свое коварство».
– А, «я гибну сам за подлость и не встану!». Обещаю, Озрик, что этот разговор не изменит моего отношения к вам.
Роджер, сидя в кресле, подался к Джайлсу и сказал вполголоса:
– Я что-то ничего не понимаю. Его фамилия Озрик? Мне показалось, ты назвал его Ханнасайдом.
– Можно чрезмерно заумничаться, мистер Верекер.
– Поверю вам на слово. Но я только честен. Разве вы приехали не ради того, чтобы посмотреть, как я реагирую на возвращение блудного сына?
Ханнасайд слегка улыбнулся. Наблюдавшая за ним Антония бесстрастно произнесла:
– «Тот и другой в крови». Я надеялась, что смогу избавиться от него рано или поздно.
С этим замечанием недоумение Роджера, похоже, достигло предела. Он пытался следить за диалогом, но тут сдался и закрыл глаза.
– Кеннет, ты нам не помогаешь, – сказал Джайлс.
– А с какой мне стати вам помогать? Я не хочу разоблачения убийцы – если, конечно, это не Роджер. Я одобряю его.
Роджер открыл глаза.
– Вот это очень разумное замечание, – заговорил он. – Я имею в виду не то, что говорилось обо мне, а остальное. Я тоже не хочу знать, кто он, а раз мы не хотим, какое дело до этого всем прочим? Вот что не нравится мне в полицейских. Вечно суют нос в чужие дела.
– Нельзя осуждать их за это, – рассудительно сказала Антония. – Они обязаны так поступать. Но сейчас мне представляется гораздо более важным решить, что делать с тобой. Джайлс, тебе легко говорить, что не можешь одолжить ему денег, но не думай, что мы позволим Роджеру носить одежду Кеннета, пока ты сидишь на деньгах.
– Конечно, – оживился Роджер. – Уже хотя бы потому, что мне не нравятся его рубашки.
Антония тут же поднялась на защиту вкусов своего брата, и поскольку спор грозил перейти в отвлеченную дискуссию об элегантной одежде, Ханнасайд, видимо, счел самым разумным уйти. Верекеры почти не обратили внимания на уход суперинтенданта, но Джайлс проводил его до парадной двери и сказал, что находится полностью на его стороне.
– Благодарю, – ответил Ханнасайд. – Роджера Верекера случайно не депортировали?
– Возможно, – сказал Джайлс с полнейшей невозмутимостью. – Во всяком случае, он оказался у нас на руках без гроша в кармане.
Ханнасайд, нахмурясь, посмотрел на него:
– Вы действуете в его интересах, мистер Каррингтон?
– Насколько я понимаю, нет, – ответил Джайлс.
Через несколько минут, после отъезда суперинтенданта, он вернулся в студию и обнаружил, что спор прервала Виолетта, сидевшая, пока там находился Ханнасайд, листая журнал в другом конце комнаты.
– Я молчала, пока этот человек был здесь, – говорила она. – Но меня возмутило, Кеннет, как ты себя вел. Очень глупо, по-детски. Мы знаем, что ты не убивал единокровного брата, но своими речами ты прямо-таки набивался на неприятности. И должна сказать, что с твоей стороны бестактно, несправедливо держаться так нелюбезно с мистером Верекером.
– Не беспокойся обо мне, – сказал Роджер. – Я не обращаю на него внимания, пока он не набросится на меня с ножом.
– По-моему, с вашей стороны, мистер Верекер, это очень великодушно, – заговорила Виолетта. – И что бы ни говорил Кеннет, надеюсь, вы поверите, что я по крайней мере не разделяю его чувств. – Она взяла свою шляпку с перчатками и протянула ему на прощание руку. – Я ухожу. До свидания – и, пожалуйста, не обращайте внимания на Кеннета и Тони.
– Не хочешь его поцеловать? – безжалостно спросила Антония.
– Замолчи! – раздраженно сказал Кеннет. – Виолетта, я провожу тебя домой.
Едва они вышли из студии, Роджер внезапно заметил с неожиданной проницательностью:
– Я скажу тебе, что она собой представляет: это охотница за деньгами. Я много их повидал. Не стоит Кеннету на ней жениться.
Антония впервые посмотрела на него дружелюбно.
– Да, охотница за деньгами. Я готова биться об заклад на что угодно, она хочет соблазнить тебя, чтобы ты расщедрился для Кеннета.
– Так вот, я не расщедрюсь, – напрямик сказал Роджер и добавил: – Да сейчас я не могу расщедриться ни для кого, даже для себя. Джайлс, когда я смогу получить деньги?
– Завтра свяжусь с Гордоном Трулавом, – ответил Джайлс. – Он второй душеприказчик. Ты, наверное, даже не знал его.
– И не хочу знать. Мне всего-навсего нужны деньги, и не понимаю, почему я не могу их получить.
– Можешь, – сказал Джайлс. – Я сообщу тебе, как только переговорю с Трулавом.
– Приходи пить чай, – пригласила Антония. – Завтра Кеннет идет с Виолеттой на дневной спектакль.