— Ненавижу ложь, леди оттон Грэйд. — Он произнес это холодно и продолжая смотреть мне в глаза. — Презираю притворщиц и актрис. Я дал исчерпывающий ответ?
Кровь прилила к щекам. А негодование… негодование выплеснулось наружу.
— Лорд оттон Грэйд, — мой голос звенел от возмущения, — вы осуждаете мои притворные слезы при появлении этого неизвестно кого?
Герцог не ответил, лишь его взгляд, казалось, заледенел.
— Но… — у меня на мгновение перехватило горло от обиды и недопустимой жалости к себе, и все же, справившись, я продолжила. — Но что мне было делать? И в замке, и здесь? Я одна, я не обладаю магией и не способна защитить себя, и единственное, что мне остается — хитрость и притворство, лорд оттон Грэйд.
— Это попытка оправдаться? — холодная насмешка прозвучала отчетливо.
И у меня пропало всяческое желание хоть что-то объяснять, но я все равно ответила:
— Это попытка выжить, лорд оттон Грэйд. Возможно, вам она показалась ничтожной и достойной осуждения, но мне, осведомленной о гибели двенадцати ваших невест…
Больше я не произнесла ни слова. Не могла. Отвернувшись, я стояла, с трудом пытаясь сдержать слезы. Я не хотела плакать при нем, не желала, понимая, насколько превратно он воспримет мое проявление страха и обиды.
Мне было от чего отчаиваться, а попытка примирения как с ситуацией, так и с лордом Грэйдом оказалась бесплодной… Слезы, прокладывая влажные дорожки, устремились вниз. Как же горько мне было… А выбора нет, уже нет — я его жена, он мой муж, у нас будут дети, и мне придется всю жизнь… Судорожный всхлип прорвался сквозь крепко стиснутые зубы.
Дверь открылась, резко обернувшись, я увидела выходящего герцога…
* * *
Некоторое время я сидела за столом, пытаясь собраться с мыслями, чувствами, силами… осколками самообладания. Я не могла понять его светлость. Не могла. Его слова, действия, эмоции — были мне неясны. Лорд Грэйд не принадлежал к числу тех мужчин, что были известны мне ранее — никакой врожденной учтивости, а изысканность манер граничила с тонкой издевкой, внешнее спокойствие, пугающее куда более угроз… И страшное осознание — я нахожусь в его абсолютной власти. Меня не защитит ни церковь, ни родные. Никто.
Внезапно на корабле послышался шум, после чей-то крик. Поднявшись, я поторопилась покинуть каюту и, едва вышла на палубу, застала невероятную картину — их было шестеро, матросов, которых выстроили в ряд перед герцогом. В полумраке, разгоняемом магическими шарами и пологом окружавшем корабли, виднелись эти шестеро, герцог и несколько офицеров. В следующее мгновение лорд оттон Грэйд шагнул ко второму матросу, протянул руку, и его ладонь вдруг словно вспыхнула сине-фиолетовым огнем… вторую руку герцог положил на плечо несчастного, видимо, желая удержать на месте… А затем пылающей вторгся в тело матроса. Вопль! Полный ужаса и боли, сотрясающееся тело мужчины, холодный внимательный взгляд герцога, и оттон Грэйд отступает. Как военнослужащий удержался на ногах, мне неведомо, но он с трудом стоял, дрожа словно от холода…
— Ищет лича, — послышался голос Янира.
Обернувшись, я никого не увидела, дух ветра не пожелал принять человеческую форму.
Раздался еще один вопль. Вновь вернувшись к пугающей картине, я судорожно сжала поручни, глядя на новую жертву герцога.
— Это мелочи, — сообщил мне дух ветра, — истинное наказание они познают по возвращении, а сейчас будут заперты в карцере.
— За что? — изумилась я. — Всего лишь за подозрения?
Подобное сложно было понять, да и представить, впрочем… учитывая характер герцога.
— Леди оттон Грэйд, — Янир все же материализовался и встал призрачной фигурой справа от меня, — возможно, вам это покажется жестоким, но лишь от незнания. Это императорский флот, Ариэлла, мы нередко сражаемся с магами, и каждый служащий обязан соблюдать меры предосторожности. Восемь лет назад адмирал Грэйд предпринял беспрецедентные меры — всем военнослужащим армады были выданы защитные амулеты. Золото и маленький бриллиант — дорогостояще, но действенно. Зачаровывали четверо сильнейших магов империи, в их числе сам лорд Грэйд и его императорское высочество Теодор.
Я слушала, затаив дыхание и с ужасом глядя, как герцог переходит к новой жертве.
— Так вот, никакая нежить не способна вселиться в того, кто исправно носит амулет.
Взглянув на духа, я вопросила:
— Вы пытаетесь сообщить, что на этих матросах…
— Амулеты весьма дороги, леди оттон Грэйд, алчность и глупость человеческая так же весьма значительны.
Еще один полный ужаса и боли крик. А следом второй, нечеловечески ужасающий. Я попыталась взглянуть на матросов, но неожиданно Янир стал пеленой тумана, завесой, сквозь которую мне не удалось ничего разглядеть. Однако, не позволив мне произнести и слова против, дух произнес:
— Лорд Грэйд прекратил преследование и вернулся на «Ревущий» в стремлении уберечь вас от этого зрелища, и поверьте, не напрасно.
— Но… — еще один вопль словно потряс корабль.
Это был не просто крик — предсмертная агония. Мне казалось, я ощущаю, как рвется душа, как гибнут разум и тело…
— Вам лучше вернуться, леди оттон Грэйд, — произнес Янир.
Я не могла и пошевелиться, словно парализованная ужасом.
— Ари, — туман легко коснулся моей щеки, — поверьте, вам ничего не угрожает и не угрожало, даже если бы лич попытался напасть, что маловероятно, он…
Звук торопливых шагов по лестнице, туман рассеялся, и я увидела спешащего лорда Артуа. Заметив меня, он остановился, церемонно поклонился и задал вопрос:
— Леди оттон Грэйд, вы говорили, что у входившего в вашу каюту сапоги издавали определенные звуки, не так ли?
Откровенно напуганная случившимися событиями, я несколько секунд пыталась взять себя в руки и лишь затем учтиво ответила:
— Они скрипели, лорд Артуа, как поскрипывает новая обувь.
Офицер задумчиво кивнул своим мыслям, поклонился и со словами «Благодарю, леди оттон Грэйд» попытался уйти, но был остановлен моим испуганным:
— Но почему вы спросили, лорд Артуа?
Несколько поколебавшись, мужчина вновь взглянул на меня, затем с некоторым нежеланием, ответил:
— Лич, уничтоженный адмиралом Грэйдом, не был способен покидать оккупированное тело, в вашей же каюте, благодаря вашей хитрости с пудрой, четко отпечатались следы нежити. Плюс еще и подмеченный вами скрип сапог — у данного матроса обувь изрядно поношена, следовательно…
Он не договорил, еще раз поклонился и оставил меня наедине с собственными подозрениями и Яниром.
— Вот и адмирал ощутил, что лич действует непривычно, — задумчиво произнес дух ветра.
Обняв плечи похолодевшими ладонями, я тихо спросила: