— Мне для друга и ящика не жалко. Давай только заскочим на несколько минут в замок, пока светло, — и приступим.
— Давай. Показывай дорогу, а то я в Луцке лет десять не был.
— А я — чуть ли не тридцать!
— Шутить изволите?
— Никак нет. Сначала Берлин — до пятьдесят четвёртого, потом Киев, Москва… Затем снова — Киев. Так и мотался, пока не угомонился. Конечно, тянуло в Луцк, в Кашовку. Только родных на Волыни у меня больше не осталось, и я не особо напрягался…
— Отца нашёл?
— Да. Умер он на чужбине.
— А мама?
— Говорил один раз по телефону. Два месяца назад. То ли наши спецы старались, то ли ихние, но слышимость была отвратительной… Как у вражьих голосов на коротких волнах транзисторного приёмника…
— А братья, сёстры?
— Вырывали трубку, пытались что-то сказать, но толком я ничего не понял! Самому, как ты говоришь, проявлять инициативу не шибко хочется, связи с заграницей в нашем ведомстве не приветствовались никогда… Вот жду, когда в очередной раз потеплеют отношения между СССР и США, может, тогда свидимся?
15
В замке пробыли недолго.
Пока был молод, хотелось бесконечно бродить по подземелью, взлетать на самый верх по спиралевидным лестницам, бегать по отвесным стенам, а на седьмом десятке — что в нём делать? Разве что мысленно отдать должное гению средневековых зодчих, в очередной раз восхититься оригинальностью древней кладки, великолепием Въездной и Стырьевой башен, умелой фортификацией, точным и правильным с точки зрения военной науки расположением бастионов, амбразур, бойниц…
Вдоволь налюбовавшись древним сооружением, друзья сели в автомобиль и помчали, минуя Коллегиум Иезуитов, костёл Петра и Павла, в направлении улицы Пугачёва, где находился один из лучших в городе гастрономов. Там купили коньяка, хлеба, колбасы и направились на конспиративную квартиру. У входа в облезлую, грязную пятиэтажку в гражданском одеянии нервно прогуливался… младший лейтенант Ковальчук!
— Где ты пропадал, дед? Я с ног сбился, разыскивая тебя по всему городу.
— Что случилось, внучек?
— Начальник приказал срочно доставить вас в управление. И даже выделил мне служебный автомобиль!
Тур закрыл свой «москвич», не без сожаления оставляя в нём только что приобретённые продукты, и следом за своим боевым товарищем перебрался в комфортабельную «Волгу».
16
Перемены, случившиеся с подполковником за время их отсутствия, поражали. Он превратился в хлебосольного, радушного хозяина.
— Что же вы стоите, дорогие товарищи ветераны? Присаживайтесь, не стесняйтесь… Может, бахнем по коньячку?
— Не мешает! — быстро нашёлся Тур. — Мы как раз собирались употребить по сто пятьдесят и закусить — вместо ужина.
— Товарищ младший лейтенант, налейте деду и его другу.
— А вам?
— И мне… Хватит, хватит… Чтоб по три раза каждому досталось!
— Понял.
— Себе тоже плесни.
— На службе не положено…
— Чуть-чуть разрешаю.
— Есть!
Мягкий, тонкий аромат пятизвёздочного армянского мгновенно заполнил просторный кабинет, прокрался в каждый, самый отдалённый его угол.
— Хорошая вещь, но уж больно клопами штыняет, три дня придётся запах выветривать… Ну, товарищи, за Родину!
— За нас с вами, за профессиональную солидарность! — поддержал тост Иван Иванович.
Выпили. Закусили жирной и пряной «Краковской» колбасой, которую младший лейтенант успел «покрошить» на цинковый поднос, — нарезать её тонко ещё не удавалось никому.
— У меня сегодня только приятные вести. Контора берёт вас на довольствие.
— Всех?
— И товарища полковника, и товарища майора… в отставке! — подтвердил начальник управления. — Иван и так в кадрах. Когда я сообщил в Белокаменную, что у меня в кабинете недавно гостил полковник Ковальчук, они чуть с ума не посходили от счастья. Оказывается, уже несколько дней ищут вас по всему Советскому Союзу. В киевской квартире, где вы прописаны, телефон не отвечает. Послали оперативника — дверь заперта, соседи говорят, там никто не живёт… Вчера, правда, догадались выйти на твоего, Ваня, отца, он сообщил, что родители переехали в Ворзель, и пообещал сегодня же связаться с ними через поселковый Совет.
— За что мне такая честь?
— Как выяснилось, объект на Свитязе интересует не только советскую сторону… Наши друзья в кавычках — американцы — тоже проявляют к нему неустанный интерес.
— По какому поводу?
— Оказалось, штатовские разведчики ещё в пятидесятом году встречались с Штольце, и тот передал им карту, на которой было указано место нахождения секретной лаборатории. Говорят, вы лично арестовывали полковника?
— Так точно. Тогда я прямо ставил вопрос: где? А он, как говорят у нас в Украине, «ни пары з уст». Мол, Шпеер указал место — вот оно, а куда объект перенесли позже не знаю, решение принималось без меня высшими чинами нацистской Германии во главе с бесноватым фюрером.
— И вы ему поверили?
— Поверил — не поверил, это уже не имеет никакого значения… Скажите, почему американцы, имея на руках карту, так долго себя не проявляли?
— Как я понимаю, их главная задача — не найти фашистскую лабораторию, а не дать нам сделать этого. Раньше янки особо не напрягались, ибо считали, что объект надёжно замаскирован, но, когда наши исследователи открыли на Свитязе филиал НИИ, заволновались, забеспокоились: а вдруг русским удастся добраться до тайн Третьего рейха!
— Не думаю, что разработки 25-летней давности могут сегодня кого-то удивить…
— Нет, конечно… Но в лаборатории наверняка хранится архив с фамилиями советских учёных, тайно сотрудничавших с нацистами, другие секретные документы, представляющие несомненный интерес для ведущих спецслужб мира и проливающие свет на многие научные открытия.
— Ясное дело.
— Более того, скажу вам по секрету: наше руководство обеспокоено утечкой отдельных секретных данных на Запад. По всей видимости, в НИИ уже внедрён вражеский разведчик.
— А что с Селезнёвым, выяснили?
— Ушёл на пенсию и затерялся на необъятных просторах огромной Советской Родины. Его тоже ищут, но пока безуспешно.
— Наша задача?
— Сегодня пьём-гуляем, а завтра вы оба в компании младшего лейтенанта Ковальчука возвращаетесь на Свитязь. Я договорился о вашей встрече с коллективом лаборатории. Говорите начистоту. Как разрушили планы фашистов, как вывезли из района боевых действий Селезнёва, как брали Штольце. Авось кто-то проявит повышенное внимание к вашим персонам…
17