– Семьдесят три часа – срок немалый. С другой стороны, если они уберутся раньше, сразу поднимаемся и рвем к берегу. При нынешней мощности реактора «Смуглая леди» способна разогнаться до двадцати узлов. Дня за полтора по – любому доберемся до суши. Это если не привередничать по поводу того, куда плыть.
– Да уж, не до жиру, – согласился краб. – Итак, судя по всему, главная опасность, которая грозит нам в ближайшие дни, – это загнуться со скуки. Может, в картишки перекинемся? Виртуальная колода с собой?
– Спрашиваешь! – просиял Манмут.
– Ты ведь не облапошишь бедного слепого моравека? – вкрадчиво поинтересовался Орфу.
Капитан, который уже начал загружать изображение карточного столика, обтянутого зеленым сукном, замер от неожиданности.
– Господи! Пошутить нельзя, – простонал товарищ. – С памятью-то у меня порядок, да и мозги частично целы. Так что давай-ка лучше в шахматы.
Хозяин «Смуглой леди» отнюдь не собирался торчать под водой семьдесят три и восемь десятых часа, то есть три полных марсианских дня. Реактор терял силы гораздо быстрее, чем предвиделось: насосы требовали все больше топлива, и жизнеобеспечение подлодки игриво намекало на скорый крах.
А пока пришло время для отдыха. Моравеки тоже спят, хотя бы ради снов. Манмут переключился на внутренние силы, взял фонарики, резаки и спустился по узким коридорам к грузовому отделению. В каютах плескалась вода. Свет не горел, повсюду царила кромешная тьма. Маленький европеец активировал наплечные лампы и поплыл вниз. Здесь было гораздо теплее, чем подо льдами его родины. Перекладины и балки обрушились, загородив последние десять метров перед входом. Капитан взялся разрезать их при помощи горелки. Он жаждал узнать, как там Орфу.
За два метра до цели Манмут остановился. При столкновении кормовая перемычка прогнулась и намертво вклинилась в другую. И без того тесный коридор съежился до жалких десяти сантиметров. Желанная люковая дверь – захлопнутая, закрытая на все задвижки и вдобавок покосившаяся в проеме – маячила перед глазами моравека, оставаясь по-прежнему недоступной. Дабы убрать с пути гнутые балки, а потом избавиться от окаянного люка, потребуется шесть-семь часов, прикинул европеец. Главная загвоздка заключалась в том, что горелка нуждалась в кислороде не менее самих путешественников. Как ни крути, запасы воздуха подойдут к концу раньше, чем Манмут чего-либо добьется.
Несколько минут хозяин «Смуглой леди» висел во мраке вниз головой, глядя на спутанные водоросли, которые колыхались перед его лицом в лучах наплечных фонариков.
Итак, решение необходимо принять сейчас же. Как только Орфу пробудится, то попытается отговорить товарища от нелепой затеи. Да и собственный здравый смысл повелевал сдаться. Пусть даже Манмут не пожалеет часов каторжного труда и вытащит ионийца из отсека – что дальше? Система первой помощи, предусмотренная для капитана, может и не подействовать на огромного высоковакуумного моравека. Вот если бы выбраться из ила и всплыть на поверхность… По крайней мере кислорода там – сколько влезет. Можно раскромсать балки, да хоть и сам корпус, извлечь приятеля и как-нибудь привязать к верхней обшивке. А что, тоже выход: на свежем воздухе и под солнечными лучами иониец оклемается гораздо быстрее.
Капитан неохотно повернул назад и поплыл по искривленным, полуобвалившимся коридорам. Оказавшись в каюте, он убрал режущие инструменты на место – до поры до времени. Успеется.
Не успел Манмут занять свое кресло, в динамиках раздался голос Орфу:
– Проснулся, дружище?
– Ага.
– Где ты?
– У себя, где же мне быть?
– Ну да, ну да. – Теперь Орфу казался усталым и потерянным. Почти старым. – Понимаешь, мне снился сон… И потом какая-то вибрация… И вдруг показалось, что ты… В общем, сам не знаю.
– Спи, – посоветовал маленький европеец. – Часа через два запускать поплавок, тогда и встанем.
* * *
Манмут выпускал перископ на поверхность каждые двенадцать часов, быстренько изучал обстановку – небеса и спокойное море – и втягивал прибор обратно. Летающие машины по-прежнему хищно кружили под облаками, но, к счастью, намного севернее, у полюса.
Любителю сонетов было не на что жаловаться. При желании он мог перемещаться. Его капитанская каюта и жилой отсек совершенно не пострадали, хранили тепло и даже не слишком накренились при падении на дно. Другие отделения – в том числе научная лаборатория и бывший кабинет Уртцвайля – оставались затопленными, однако насосы исправно трудились, откачивая воду. Зная, что вскоре помещения заполнит вакуум, Манмут не собирался тратить на них воздух. Первое, что он сделал после того памятного разговора с ионийцем, – нацепил дыхательный шланг и осушил комнаты от кислорода. Хозяин «Смуглой леди» убеждал себя, будто заботится о драгоценных молекулах, а в глубине его сердца таилась иная причина. Там зрело острое чувство вины: мол, тебе-то хорошо в уютной каюте, а Орфу? Один, без помощи, под водой, в непроглядной мгле… Пусть и экзистенциальные, но все же муки.
Хотя на данный момент капитан не мог с этим ничего поделать – в особенности пока его судно само утопало в тине, – он заранее наведался в лабораторию и покидал в рюкзак все, что может понадобиться для спасения друга.
«И собственного освобождения», – подумалось маленькому европейцу. Если только слово «освобождение» годится для вечной разлуки со «Смуглой леди», в чем Манмут сильно сомневался. Все глубоководные криоботы изначально побаивались открытых пространств, и новые, усовершенствованные поколения унаследовали подобную болезнь.
На вторые сутки, после восьмой партии в шахматы, Орфу спросил:
– А ведь на «Смуглой леди» должно иметься что-нибудь вроде спасательной шлюпки?
– Угу, – пробурчал Манмут. Он-то надеялся, что приятель не знает.
– И какого рода?
– По виду – небольшой пузырь, чуть покрупнее меня. – Капитан раздражался все больше. – Способен вынести мощное давление и подняться на поверхность.
– И там есть маяк, система жизнеобеспечения, примитивные устройства реактивного передвижения и навигации, вода, пища?
– Ну, – хмуро подтвердил товарищ. – И что?
(«Тебе туда не влезть, и пузырь не выдержит двоих».)
– Ничего.
– Мне претит любая мысль о расставании с подлодкой, – искренне признался европеец. – Сейчас ведь не обязательно думать об этом. Не сегодня и не завтра.
– Ладно, – откликнулся собеседник.
– Без шуток.
– Хорошо, хорошо. Я же так, из любопытства.
Если бы в этот миг иониец позволил себе усмехнуться, Манмут, не раздумывая, забрался бы в спасательную шлюпку и отчалил – настолько взбесил его разговор.