– Мой… chavo…, сын, – представил воевода Чоаба. – Балан.
– Приятно познакомиться, – произнес Балан с легким британским акцентом. – Прошу прощения, что не смог сопровождать отца во время встречи вчера вечером. – Он протянул руку.
Кейт подумала, что в этом рукопожатии было что-то торгашеское. Воевода Чоаба осклабился, показав золотые зубы, и кивнул, как бы гордясь лингвистическими способностями сына.
– Прошу, – сказал Балан, открывая дверцу переднего «лэндровера». – Ехать будем недолго, но медленно. К рассвету мы должны отъехать отсюда на много километров.
Забрав у Кейт и О'Рурка сумки, он забросил их в багажный отсек, и они забрались на заднее сиденье.
Остальные тоже расселись по машинам, громко хлопая дверцами. Взревели моторы. Кейт наблюдала за тем, как откуда-то сверху появились женщины в длинных одеяниях и сноровисто убрали шесты и маскировочную сеть. Балан сел за руль, его отец – рядом, и они двинулись первыми сначала по оврагу, а потом по более ровному участку речной долины. Никакой дороги здесь не было. Кейт оглянулась. Фары остальных машин почти полностью были замотаны черной изолентой, и лишь оставлены узкие щели, из которых полумесяцем исходил свет.
Туалет в «Восточном экспрессе» был ужасен – грязнее, пожалуй, Кейт не видела, – но после часа зубодробительной тряски она очень радовалась, что успела посетить его до Лёкёшхазы. Не очень-то здорово было бы останавливать весь караван, чтобы она могла отбежать за какой-нибудь валун.
Под ритмичное покачивание и тряску Кейт чуть не заснула, но Балан вдруг спросил:
– Не будет ли слишком большой бесцеремонностью с моей стороны поинтересоваться…, почему вы решили проникнуть в Народный Рай таким способом?
Кейт попробовала придумать что-нибудь убедительное, но ничего не вышло. Из-за усталости ее мысли помимо воли текли медленно, как тягучая холодная патока.
– У нас нет уверенности, что на обычном маршруте нас ожидает теплый прием, – пришел на помощь О'Рурк. Кейт ощущала его ногу, прижатую из-за тесноты к ее бедру. На полу и на сиденье рядом с ним были навалены какие-то коробки.
– А-а-а, – протянул Балан, будто получил исчерпывающее объяснение. – Нам знакомо это чувство. О'Рурк потер щеку.
– После революции в Румынии для ром что-нибудь изменилось к лучшему?
Балан бросил взгляд на Чоабу, после чего отец и сын оглянулись на священника.
– Вам известно наше самоназвание? – спросил Балан.
– Я читал работу Миклошича. – Голос О'Рурка пресекался от усталости. – Кроме того, я бывал в Индии, откуда, как предполагают, произошел язык рома.
Балан хмыкнул.
– Мою сестру зовут Кали – древнее цыганское имя. Мужчину, который хочет взять ее в жены, зовут Ангар, тоже почетное цыганское имя. А Индия…, н-да-а.
– А какую контрабанду вы обычно возите? – спросила Кейт, с запозданием осознав недипломатичность своего вопроса, но она была слишком уставшей для церемоний.
Балан снова хмыкнул.
– Любую, что дает нам наилучший доход в Тимишоаре, Сибиу или Бухаресте. Раньше мы возили золото, Библии, презервативы, фотоаппараты, ружья, виски…, а сейчас везем порнофильмы из Германии. Очень любят в Бухаресте такие фильмы.
Кейт посмотрела на коробки рядом с О'Рурком. Воевода Чоаба что-то быстро сказал по-венгерски.
– Отец говорит, что нам часто приходилось тайно вывозить людей из Румынии, – пояснил Балан. – Сегодня мы впервые кого-то везем в страну.
Они ехали по холмистому пастбищу. Тусклый свет освещал еле заметный след между выветренными оврагами.
– Маршрут безопасный? – спросил О'Рурк. – Как тут насчет пограничников?
Балан негромко рассмеялся.
– Он безопасный ровно настолько, насколько безопасным делает его бакшиш, который мы платим.
Дальше они тряслись в молчании. Прошло, казалось, несколько часов. Начался дождь; сначала – в виде ледяной мороси, а потом усилился настолько, что Балан включил стеклоочиститель. Кейт очнулась от полудремоты, когда машина вдруг резко остановилась.
– Тихо, – сказал Балан. Он и воевода Чоаба вышли из машины, бесшумно прикрыв за собой двери.
Кейт вытянула шею, но едва разглядела сгрудившиеся за низким кустарником «лэндроверы». Поблизости текла река, которой она не видела, но слышала шум воды. Она опустила боковое стекло, и ворвавшийся внутрь холодный воздух немного развеял ее сонливость.
– Послушайте, – прошептал О'Рурк.
Теперь и она уловила эти звуки, напоминающие рев больших дизелей. Футах в шестидесяти над ними внезапно показался бронетранспортер, проезжавший по шоссе или железнодорожному мосту. В носовой части у него подпрыгивал прожектор, но он не поворачивался ни влево, ни вправо. Кейт даже не предполагала, что там, за дождем и тьмой, есть мост.
– Бронетранспортер, – прошептал священник. – Советского производства.
Появилась еще одна машина, что-то вроде джипа, освещающая фарами серый борт бронетранспортера впереди. Дождь серебристыми полосками проходил через лучи света. Кто-то из сидевших за открытой дверью джипа курил: Кейт видела оранжевый огонек сигареты.
«Они не могут нас не видеть», – подумала она. Обе машины с рокотом удалялись. Звук дизеля был слышен еще минуту, если не больше.
Воевода Чоаба и Балан вернулись в «лэндровер». Не говоря ни слова, молодой человек включил передний мост, и машина вперевалку въехала в реку. Вода доставала лишь до ступиц. Они качались и подпрыгивали на невидимых камнях, проезжая под мостом. Кейт заметила, что с обоих берегов в реку спускается колючая проволока, а потом заграждение осталось в темноте позади, и они начали взбираться по такому крутому склону, что колеса «лэндровера» прокручивались, скользили, и машина чуть не скатилась вниз, но Балану все же удалось выехать на ровное место.
– Румыния, – негромко сказал Балан. – Наша родина. – Он высунулся из окна и сплюнул.
Кейт заснула и спала, как ей показалось, несколько часов, проснувшись лишь после очередной остановки. Ей пришлось пережить неприятное мгновение, когда она не могла понять, где она, кто она, но потом черной волной нахлынули печаль и воспоминания. Том Джули. Чандра Джошуа.
О'Рурк успокоил ее, положив сильную руку на колено.
– Выходите, – приказал Балан В его голосе появились какие-то новые, резкие нотки.
– Приехали? – спросила Кейт, но осеклась, увидев пистолет в руке у цыгана.
Небо уже начало светлеть, когда Балан отвел ее и О'Рурка от машин. Здесь уже стояли кружком остальные цыгане. Их темные фигуры казались необъятными из-за овчинных тулупов и шапок.
Воевода Чоаба что-то быстро говорил сыну на смеси венгерского, румынского и цыганского, но Кейт ничего не разобрала. Если О'Рурк что-то и понимал, то радости услышанное ему не доставляло. Балан резко ответил по-румынски, и пожилой цыган умолк. Затем он поднял пистолет и навел на священника.