Внезапно боль отступила.
Он полусидел-полулежал на полу, отчаянно хватая ртом воздух, будто только что вынырнул из морской пучины. Глаза Офицера блестели от слез. Он до сих пор не мог осознать, что приступ закончился также внезапно, как начался.
Что же с ним происходит? Бык устроил ему неслабую взбучку, с этим не поспоришь. Но могло ли это избиение привести к таким странным последствиям? Черта с два. Даже с учетом того, что потом его наверняка били еще, причем долго и с прилежанием.
Ну а ногти на несчастной левой ноге чего стоят?
Точнее, их отсутствие.
Игорь придирчиво осмотрел руки. Кажется, все в порядке. Правда, ноготь на безымянном пальце левой как-то подозрительно шатается…
Логвинов отдернул руку. К черту. Так запросто можно зайти на новый виток паранойи, а ему сейчас надо заняться чем-то более важным.
К примеру, найти способ сбежать.
Игорь отыскал взглядом дверь, тихо чертыхнулся: то ли его поместили в палату для буйных, то ли это бандиты так заморочились, но вместо хлипкой «пустотелки», каковые обычно ставят в больницах, перед Офицером был стальной гигант черного цвета. Нет, такую хреновину без соответствующего инструмента не вскрыть, даже пытаться не стоит. А у него всего приспособлений – шатающиеся ногти на руках, которые, кажется, вот-вот отвалятся, да запас сил, как у новорожденного цыпленка.
Логвинов перевел взгляд на окно. Оно все так же было заколочено досками, через щели между которыми виднелась грязно-белая решетка. Неизвестный завхоз явно не жалел гвоздей и беспощадно бил «двухсотки» прямо в старую раму – видимо, потому что вытаскивать их больше не собирался.
На стены засматриваться было бессмысленно. Единственное интересное место – металлическая решетка, за которой скрывается вентиляционная шахта. Однако с габаритами Офицера туда и соваться не стоит: уж больно узок проем.
Значит, покинуть палату можно только через дверь. Она по крайней мере хоть иногда, да открывается… наверное.
Кое-как перевернувшись на бок, Игорь медленно и неуклюже, будто престарелый червяк, пополз к выходу. Затылок еще немного ныл, и потому от резких движений Офицер старался воздержаться.
Он был уже в паре метров от выхода, когда замок внезапно ожил, заскрежетал. На то, чтобы подняться, сил уже не было, и потому Офицер просто-напросто замер в ожидании, испуганным взглядом сверля дверь перед собой.
Когда она наконец открылась, Игорь с удивлением обнаружил, что на пороге стоит не кто иной, как вчерашний бедолага.
Стоит. На своих двоих.
А еще – смотрит на него во все глаза. Слепота исчезла, как ее и не было.
Собственно, Игорь лишь с превеликим трудом узнал в нем того калеку, который рыдал в углу, обхватив пораженные ноги.
– Так вот вы какой… – пробормотал вновь прибывший растерянно.
Игорь попытался что-то сказать, но язык отказывался подчиняться, и потому он разразился лишь неким гортанным рыком. Словно бывший вожак стаи, которого сверг хищник помоложе да побыстрей, Офицер лежал у ног мужчины и тратил последние силы на бессмысленный стон.
– Заходи уже, чо встал? – недовольно проворчал кто-то за спиной прозревшего соседа.
Бедолага поспешно отошел в сторону, и Логвинов увидел старого знакомца Петруччо, который стоял у порога с автоматом в бледных руках.
Завидев лежащего на полу Офицера, бандит расплылся в улыбке, шагнул вперед и со всего размаху ударил сталкера прикладом в лицо.
Вспышка боли – и опять темнота.
* * *
– Это, что ли, и есть Коллекционер? – поинтересовался Картуз, взглядом указав на копошащегося в кустах субъекта.
Вне всяких сомнений, перед ними был тот самый бомж, с которым Смычок уже сталкивался несколько дней назад: та же дурацкая шляпа, те же лохмотья и туфли, которые, судя по виду, чуть ли не вдвое старше Кости.
– Ну да, он, – подтвердил опальный сталкер. – Давайте его как-нибудь обойдем. Мы вроде без гаек, значит, интереса для него не представляем. Но я все-таки думаю, что лучше ему на глаза не попадаться.
Картуз не ответил: склонив голову набок, он завороженно наблюдал, как бомж вытаскивает из зарослей один узелок за другим и довольно урчит, ссыпая добычу в карманы потрепанного пиджака.
– Гайки… – с придыханием мурлыкал дифферент.
Казалось, старик наслаждается этим зрелищем, будто орнитолог, который случайно наткнулся на редчайшую птицу. Интересно, они все там, в Институте, настолько помешаны на Зоне, подумал Костя, хмурясь.
– Надо же! – тихо усмехнулся Картуз. – А я всегда считал, что это очередная легенда. Шатуна видал, причем не раз. А вот этого – никогда!
– Эдуард Тимофеевич, – подал голос Рома. – Смычков прав. Надо валить, пока он гайками занят. А то мало ли что ему на ум придет.
– Да, идем, идем, я что, глухой, по-вашему? – Картуз неохотно оторвал взгляд от дифферента и раздраженно посмотрел на оперативника.
Ну слава Богу, облегченно подумал Смычок. Дошло наконец.
Картуз развернулся и побрел вперед, продолжая, однако, поглядывать в сторону Коллекционера. Внезапно он замер, не пройдя и пяти метров.
– В чем дело? – встревоженно спросил Костя.
– Идет к нам, – одними губами произнес Картуз.
Смычок резко оглянулся и тихо чертыхнулся под нос: дифферент, видимо, опустошил последний узелок с гайками и теперь, безостановочно шевеля чумазыми губами и принюхиваясь, шустро семенил к ним.
Но почему? Они ведь все из карманов выгребли и спрятали под кустом? Чего ему еще надо?
Если только…
– Ты все выложил? – грубо спросил Костя, вновь поворачиваясь к «красному» сталкеру.
– Да… да, – неуверенно выдавил старик. – Хотя…
Он запустил руку в правый карман куртки и побледнел.
– Ну просил же все выгрести! – скрипнув зубами, зло воскликнул Смычок. – Давай выкидывай их к чертовой матери, пока он не подошел!
– А с чем ты дальше пойдешь? – огрызнулся Картуз.
– А не будет никакого «дальше», если ты гайки ему не отдашь! – рявкнул Костя взбешенно. – Там, на кладбище, лежит труп мутанта, которому я гайки в пасть зашвырнул. Пойди, полюбуйся! Эта тварь его просто выпотрошила!
Картуз затравленно посмотрел на Коллекционера. Дифферента от спутников отделяли уже считаные метры.
– Еще немного – и он будет здесь, – продолжал нагнетать Смычок. – Так что, или ты сам вывернешь свои чертовы карманы, или это сделает он. И будь я проклят, если знаю, что он с тобой сделает после!
Картуз засуетился, выдернул сжатый кулак и швырнул гайки прямо в морду спешащему к ним дифференту.
– На, сука! – рявкнул седой в сердцах. – Доволен?!