— А вот и Селин Уилсон, — заметила миссис Поллингсворс-Биддл, увидев женщину, которая входила в помещение, почему-то закрыв руками лицо. — А мы-то волновались, где она, правда, дорогой? Ведь это неприлично — хозяйка оставляет гостей без внимания. Вы тоже так считаете, мистер Уил?
— Я… я…
— Ну, будет вам скромничать, ведь ваши отношения с миссис Уилсон стали за эти два дня куда ближе.
— Я не сказал бы…
— Она просто не отходит от вас и всем рассказывает о вашем таланте. Селин… просто влюблена в вас, я считаю!
«Харвей, безусловно, был прав насчет этой женщины», — подумал Чанс. Только он не собирался поддаваться на эту подобострастную улыбочку и грязные намеки.
— Я думаю, что искусство иллюзиониста…
— Воры! Воры! Грабители! — вдруг раздался истошный крик Селин Уилсон, пробирающейся сквозь толпу.
Она была все в том же вечернем платье, что и накануне. Все обернулись и ахнули. Такого эффектного выхода Чансу не приходилось видеть ни в одном спектакле.
— Мои алмазы! Мои драгоценности! Украли! Стащили! — Ее речь почти полностью состояла из французских слов.
Охи и ахи со всех сторон только дополняли картину.
— Я не слишком силен во французском, — шепнул Чанс.
— Ее ограбили, — перевела миссис Поллингсворс-Биддл. — Господи, ее ожерелье!
— Что? — остолбенел Чанс. — То самое, что украшало вчера ее шею?
— Да!
— Мое ожерелье! — выла Селин. — О Боже!
— Украли?
— Стащили!
— Ограбили!
— Господи Боже! — послышалось со всех сторон.
— Украли ее драгоценности, — шепотом уточнил Чанс своей соседке. Его мозг заработал с лихорадочной быстротой. — Через полчаса отель будет наводнен полицией.
Несомненно, грабитель знал это. Возможно, он уже успел уйти. Разумеется, предприимчивый вор мог скрыться с такой бесценной вещью, как ожерелье Селин Уилсон. Чанс почти был уверен: вор — Уолтер Дюро. Решив, что паника все равно ничего не изменит, он решил отправиться на поиски «финансиста».
— Извините, мадам! Простите, сэр! — не дожидаясь разрешения, Чанс пробирался сквозь толпу, покинув супругов Поллингсворс-Биддл.
Задавать вопросы в бюро регистрации бесполезно, решил он. Они вряд ли знали, как включить компьютер, а тем более найти в нем нужную информацию. Поэтому Чанс отправился в комнату для прислуги, где застал скучающего Харвея.
— Ты не знаешь проживающего в отеле Уолтера Дюро?
— Дюро?
Он описал внешность странного парня.
— А, тот тип, который вечно требует расписку за каждые чаевые?
— Неужели? Ты меня разыгрываешь! — удивился Чанс. — Но сейчас это не главное. Он не съехал?
Харвей пожал плечами:
— Не знаю. Почему бы не проверить, нет ли его в комнате?
Чанс не жалел, что не обратился в бюро регистрации.
— Где это?
— Номер двадцать два пятнадцать.
Чанс нахмурился.
— Прямо под апартаментами Уилсонов?
— Точно. Только для чего он вам?
— Есть дело, — скупо ответил Чанс, надеясь, что удастся разыскать работающий лифт. Между тем толпа с шумом перемещалась в центральный вестибюль.
— Пресвятая Богородица, что происходит? — испугался Харвей.
— Поищи мисс Кэннон, слышишь? Я не хочу, чтобы она участвовала в общей панике.
— Хорошо, но… — Харвей не договорил. Двери лифта за Чансом с грохотом захлопнулись.
Алисия Кэннон нажала кнопку двадцать второго этажа, благодаря Бога, что не приходится идти пешком. Возвращаясь после незакончившейся встречи с Роландом Хьюстоном, она увидела, что в отеле Уилсона царит полнейший хаос. Элли чуть не налетела на Харвея, который заверил ее, что волноваться не о чем.
— Не знаю, с чего весь этот переполох, — сказал он, озираясь вокруг, — говорят, какая-то крупная кража. Я плохой помощник, но…
— А где Чанс? — Элли прервала словоохотливого парня.
— В номере двадцать два пятнадцать.
— Зачем он пошел туда? Мы же собирались вместе перекусить. Я умираю от голода. Ничего не понимаю. Придется самой искать его. Спасибо за информацию, Харвей.
Лифт угрожающе заскрипел между девятнадцатым и двадцатым этажами. Когда он кое-как дополз до двадцать первого и вдруг остановился, Элли решила, что это знак свыше, и оставшийся путь проделала пешком. Поднявшись на двадцать второй этаж, она оглянулась в поисках номера 2215.
Чанс поднялся вверх на единственном работающем лифте и отыскал дверь с табличкой «2215». Не случайно этот скользкий тип Дюро выбрал себе апартаменты прямо под комнатами Уилсонов, промелькнуло у него в голове. Чанс в нерешительности остановился перед номером: ведь он всего лишь маг, фокусник, а не полицейский. Может быть, лучше обратиться к охраннику?
Но с другой стороны, проверить, находится ли Дьюри в номере, не привлекая ничьего внимания, было в его силах. Где-то ему приходилось слышать, что воры, специализирующиеся на кражах ювелирных украшений, никогда не убивают. Существовала даже легенда, что они якобы никогда не пользуются оружием, но Чанс относился к ней весьма скептически. Поэтому в конце концов он решил осведомиться о Дьюри, не прибегая к помощи секьюрити, тем более что все они наверняка сбежались вниз.
Используя различные приспособления, которые никогда не покидали его многочисленных карманов, Чансу легко удалось справиться с закрытым изнутри замком. Увы, замки на кукольных домиках бывают крепче, усмехнулся он про себя. Ничего удивительного, что ожерелье Селин было украдено.
За дверью раздавались голоса. Стараясь двигаться так же бесшумно и осторожно, как во время некоторых наиболее опасных трюков, он приставил ухо к маленькой щелке между дверью и косяком.
Беседовали двое мужчин. Их голоса были еле слышны, как если бы оба находились в глубине комнаты. Тем не менее Чанс не рискнул открывать дверь больше.
— Так я прав насчет ожерелья? — осведомился один голос. Он, без сомнения, принадлежал Дюро. Такой гнусавый невозможно было перепутать.
— Неужели нам больше нечего обсудить?
Чанс насторожился. Кажется, голос знакомый, но чей… Неужели? Нет, не может быть.
— Ну давай, Уилсон, — ответил Дюро.
Что за чертовщина? Чанс вплотную приблизился к двери, чтобы не пропустить ни одного слова.
— Честно говоря, я не ожидал, — произнес Уилсон.
Не ожидал чего? Интересно. Того, что Дюро стащит ожерелье?
— Это усложняет дело, — продолжал Уилсон.
— Ты меня удивляешь, — возразил Дюро. — Не думал, что ты столь щепетилен, когда речь идет об убийстве.