Владимир Иванович усмехнулся:
— Не волнуйся. Платон может размазать нас по стене одним взглядом, но он человек добрый, и если размажет, то сделает это безболезненно и мгновенно.
— Спасибо, утешили, — усмехнулась Настя. — Значит, это Платон научил вас махать тростью? Что ж, трость — это сила.
— Иронизируешь?
— Угу. А если честно… Удивительно, как это эксы до сих пор вас не перебили. Должно быть, они не так сильны, как кажутся. Или вы тут все тоже эксы?
Владимир Иванович сдвинул брови:
— Среди наших оперов примерно половина — эксы и полуэксы. А вторая половина — обычные люди. Только хорошо тренированные. Нагрузка, конечно, большая, но Платон привлекает на службу только самых сильных и выносливых. Давай скорее! Думаю, шеф нас уже ждет.
Настя думала, что идти придется далеко, но Жгут остановился уже возле следующей двери. Он снял кепку и пригладил ладонями волосы. Затем кашлянул в кулак и хотел постучать. Но дверь открылась сама.
В коридор вышел очень высокий, худой, черноволосый мужчина в сером свитере и темной ветровке. С левой стороны в волосах у него белела седая прядь.
Окинув Жгута и Настю беглым взглядом, он отвернулся и быстро зашагал по коридору. Настя посмотрела ему вслед и спросила у Владимира Ивановича:
— А это кто?
— Понятия не имею, — ответил Жгут.
Он поднял руку и трижды коротко стукнул в дверь.
— Войдите! — отозвался приятный мужской голос.
Владимир Иванович распахнул дверь, положил руку Насте на плечо и слегка подтолкнул ее вперед:
— Входи, дочка!
Волнуясь, как школьница перед экзаменом, Настя переступила порог кабинета шефа «Бюро по отлову экстрасенсов» (как мысленно его окрестила).
Она увидела широкий стол и несколько небольших кресел. Возле стола, сунув руки в карманы брюк, стоял высокий мужчина. Он сурово смотрел на лежащую на столешнице телефонную трубку.
Жгут хотел что-то сказать, но Платон Багратович жестом остановил его и указал им с Настей на кресла. После чего сухо произнес, глядя на телефон:
— Товарищ генерал-майор, я все же настаиваю…
— Оставь этот официоз, Платон Багратович, — перебил его голос из динамика телефона. — Я тебя уважаю и верю тебе. Но решаю не я один. Пойми, твое подразделение давно собираются закрыть. И то, что вас до сих пор не разогнали, а твои сотрудники получают зарплату, — это просто результат инертности нашей системы.
Настя, только что усевшаяся в кресло, покосилась на Жгута — ей было неловко слушать чужой разговор, но Владимир Иванович не выглядел смущенным, и девушка решила, что, вероятно, в этом офисе ни у кого друг от друга тайн нет.
— Когда я работал в конторе, недоверчивых тоже было много, — сказал Платон Багратович, хмуро глядя на телефон. — Но если ты посмотришь на мой послужной список…
— Платон, я же не на тебя наезжаю, — перебил голос из динамика. — Ты был отличным опером, а потом отличным начотдела. Под тебя создали целое подразделение, но сейчас… Сейчас просто другие времена. Поликарпов ушел в отставку. А без поддержки замминистра…
— Ладно, — сказал Платон Багратович. — Я тебя понял. Только если какой-нибудь экс снова беспрепятственно пройдет в инфоцентр и скопирует документы из секретного хранилища — меня на помощь не зови. Договорились?
Голос из динамика не ответил. Несколько секунд висела пауза, после чего собеседник Платона Багратовича недовольно проговорил:
— Платон, я попробую повлиять. Но обещать ничего не могу. Бывай.
Раздались короткие гудки — связь прервалась.
Платон Багратович протянул руку и выключил телефон, затем перевел взгляд на Настю и Жгута.
— Добрый день, шеф! — поприветствовал своего начальника Владимир Иванович.
— Здравствуй, Володя! Здравствуйте, Настя!
Настя с интересом разглядывала шефа. Он был гладко выбрит, чуть скуласт. Смуглое лицо выглядело моложавым, и если бы не тронутые сединой волосы, то с первого взгляда Платону Багратовичу вполне можно было бы дать лет тридцать пять или даже меньше. Но чем дольше Настя смотрела в его лицо, тем старше он ей казался.
Жгут положил кепку на колени, посмотрел на Платона Багратовича и спросил:
— Кто это был, шеф?
— Ты о ком? — не понял тот.
— О долговязом парне, с которым мы столкнулись. С седой прядью на темени.
— А, этот. Коллега из Испании. Мигель Ортега Херардос. Наверняка ты о нем слышал.
— Херардос? — удивился Жгут. — «Долгожитель Херардос»?
— Он самый.
— Говорили, что он никогда не выбирается из своего глухого монастыря на Майорке.
— Иногда выбирается, как видишь, — сказал шеф Бюро. И посмотрел на Настю. — Если вы еще не в курсе, меня зовут Платон Багратович Хамдаев, — представился он.
— А меня — Анастасия Лаврова.
Шеф Бюро вежливо улыбнулся:
— Очень приятно познакомиться, Анастасия.
— Зовите меня просто Настя, — сказала она. — Мне так привычнее. И на «ты».
— Хорошо, Настя.
— А вы правда шаман? — спросила она.
Он кивнул:
— Правда.
И улыбнулся, и от этой улыбки все его суровое лицо осветилось, ожило, заиграло, и Настя подумала, что он довольно красивый мужчина. Хоть и старый, конечно. Лет сорок пять, наверное, а то и больше.
Настя улыбнулась в ответ.
— Я думала, шаманы живут в лесу, одеты в шкуры, прыгают вокруг костра и бьют в бубен, — призналась она.
— Когда-то так и было, — согласился Платон Багратович. — Но время не стоит на месте. Можешь считать меня представителем новой генерации шаманов. Мы живем в городах, носим городскую одежду, оканчиваем университеты, занимаемся бизнесом и ездим на машинах. Ну, или на метро — это кому как больше нравится.
На столе у шефа Бюро стояла фотография в рамке. С цветного снимка на Настю смотрела молодая девушка с лучистыми глазами и такой же лучистой улыбкой.
— Это ваша дочка? — спросила Настя.
— Нет, — ответил Платон Багратович, как показалось Насте, немного смутившись. — Это моя… хорошая знакомая. Сейчас она старше.
— Ясно, — сказала Настя. — Она красивая.
— Да. Очень. — Насте показалось, что по лицу начальника Бюро пробежала тень. Платон Багратович перевел взгляд на Жгута. — Володь, так что там у вас случилось в ломбарде? Расскажи со всеми подробностями.
— Шеф, а может, сами считаете? — сказал в ответ Жгут.
Платон посмотрел на него иронично и чуть удивленно.
— Я думал, ты не любишь, когда я роюсь у тебя в голове.