Миссис Питт направилась назад к дому, размышляя о Доминике и о той любви, которой в прошлом была тяжко ранена мисс Беллвуд. Быть может, понимая, что эта любовь докажет, кто именно был отцом ребенка… и что им не может быть Доминик.
Или все-таки может…
Холодная эта мысль вселяла в миссис Питт дурноту. Как на самом деле она относится к Кордэ и почему боится узнать это? Она ощущала страх, острый и слишком знакомый, чтобы его можно было отрицать. Молодая женщина помнила, как была влюблена в него и как глупо поступала, ощущая себя такой ранимой и уязвимой, когда он не обращал на нее внимания, или как воспаряла к небесам, когда он улыбался или что-то говорил ей… Она помнила, как жгла ее ревность, если он предпочитал кого-то еще, помнила, как мечтала и воображала всякое… Теперь, припомнив все это, Шарлотта покраснела.
Но это было нечто, подобное наваждению, разновидности любви, существующей лишь в собственном уме… совсем не похожей на ту ласковую уверенность, с которой она относилась к Томасу. Конечно, и это чувство омрачали горести и мелкие сумерки, свои сердцебиения и жгучие обиды, однако оно коренилось в реальности, в общих мыслях и идеалах, а превыше всего – в отношении к тем вещам, которые ощущаешь острее.
Миссис Питт вошла через боковую дверь в небольшой коридор, ведущий в холл. Пол был надежно укрыт ковром, и шаги ее не производили ни звука. Доминик и Вита стояли у подножия лестницы, стояли рядом, почти соприкасаясь. Они остановились именно там, где после падения лежало тело Юнити. Миссис Парментер круглыми глазами смотрела на собеседника снизу вверх, и лицо ее наполняла такая ласка, будто она только что сказала нечто личное и очень нежное. Кордэ шевельнул рукой, как бы желая прикоснуться к ней, но передумал, улыбнулся и отступил. Недолго помедлив, она пожала плечами и легкой поступью поднялась по лестнице.
Ум Шарлотты буквально забурлил. Как может Доминик вести себя так немыслимо глупо, так бесчестно?! Вита старше его, однако она очаровательна, прекрасна, наделена острым умом… и страсть в ней соединена с разумом. Не задумал ли он затеять с нею интрижку? С женой своего наставника, друга, хозяина дома, в котором он сейчас живет?
Возможно ли такое?
Память прошлого немедленно захлестнула молодую женщину, со всею прежней болью и разочарованием. Она вполне могла представить себе нечто подобное… а значит, такое возможно. Так не с Домиником ли попыталась бороться Юнити наверху лестницы? Не могла ли Вита солгать, чтобы обелить его?
Нет. Нет, потому что и остальные слышали обращенный к Рэмси крик мисс Беллвуд. Его слышала Трифена… а также горничная и камердинер. Чувство облегчения овладело миссис Питт.
Кордэ оглянулся. На лице его не было и тени смущения, не было даже ощущения того, что его застали в ситуации, в которой предпочтительно не иметь свидетелей.
– Прости, что оставил тебя, – проговорил он с легкой улыбкой. – Срочное дело. Боюсь, что преподобный Парментер не способен больше справляться с собственными обязанностями. – На лице его проступила озабоченность. – Миссис Парментер говорит, что он явно нездоров. У него жуткие головные боли. Полагаю, что этому не следует удивляться… бедняга. – Священник с печалью посмотрел на Шарлотту. – Странным образом я теперь припоминаю трагедию на Кейтер-стрит с куда большим пониманием, чем то, которое испытывал в то время. – Доминик стоял совсем рядом со свояченицей и говорил очень негромко: – Хотелось бы мне вернуться в прошлое… повлиять на собственное тогдашнее поведение, обнаружить больше чувствительности к страхам и боли других людей. – Он вздохнул. – И это абсурдно, потому что я совершенно не представляю, чем можно помочь Парментерам в данной ситуации. Единственно, могу сказать, что сейчас я пытаюсь это сделать, в то время как тогда думал только о себе самом.
Шарлотта не знала, что ответить. Ей и хотелось поверить ему, однако тот взгляд на лицо Виты Парментер не позволял ей этого сделать… И она не решалась даже мысленно упомянуть слово «любовь».
Миссис Питт отвернулась, пряча глаза, чтобы Кордэ не смог догадаться о ее мыслях, и направилась к гостиной. До чая оставалось минут пять.
Чай подали с опозданием почти на десять минут, в отсутствии Виты. Управлять небольшим обществом и организовывать некоторую беседу выпало на долю Клариссы. В комнате находилась и Трифена, однако она не предприняла никаких попыток занять Шарлотту. Вошедший Мэлори взял изысканный сандвич и в два укуса расправился с ним, не потрудившись взять чашку чая. Он явно маялся, став у окна, словно бы ему было тесно в комнате, однако приходилось в ней оставаться. Бесспорно, удерживали молодого человека не стены дома, а обстоятельства, от которых, впрочем, не было избавления.
Кларисса удивила гостью тактичным и интересным разговором, коснувшись нескольких тем. Она заговорила о театре – как если бы недавняя смерть в доме была нормальным и повседневным явлением, которое следует ожидать при естественном течении событий, и потому нет необходимости и вообще незачем разговаривать вполголоса или стараться не упоминать счастливые и веселые предметы. После этого она перевела разговор на визит зарубежной королевской особы, о которой обильно писали на страницах «Лондонских иллюстрированных новостей». Мисс Парментер вовлекла в разговор и Шарлотту, и та почти три четверти часа могла думать, что присутствует на обыкновенном званом чаепитии, соединившем едва знакомых, но пытающихся подружиться людей.
Миссис Питт несколько раз обращала внимание на Доминика и замечала в его глазах такое же удивление, а также растущее уважение к Клариссе: ее теперешнее поведение явно было для него в новинку.
Время перевалило за пять, когда дверь распахнулась настежь и в ней появилась Вита, совершенно растрепанная… Волосы ее, растеряв все булавки, копной падали на плечо. На щеке ее виднелся порез, а левый глаз распух и быстро синел.
Мэлори остолбенел.
Побледневший Доминик немедленно вскочил на ноги.
– Что случилось? Что это? – резко воскликнул он, подходя к ней.
Хозяйка дома отодвинулась. Глаза ее были полны ужаса. Женщина содрогалась всем телом и, казалось, находилась на грани истерики. Она пошатнулась, давая понять, что готова упасть в любое мгновение.
Шарлотта торопливо вскочила, постаравшись обогнуть чайный столик, не опрокинув его.
– Идите сюда, садитесь, – распорядилась она, обняв миссис Парментер за плечи и направив ее к ближайшему креслу. – Налей чаю с капелькой бренди, – бросила она Доминику. – И постарайся найти ее служанку и сказать ей обо всем.
Поколебавшись мгновение, Кордэ повернулся к Мэлори.
– Что случилось? – потребовала ответа Трифена. – Мама, ты выглядишь так, словно тебя побили. Ты упала?
– Конечно, она упала! – отрезала Кларисса. – Не говори глупостей! Кто может ударить ее? К тому же все мы здесь.
Ее сестра круглыми глазами обвела присутствующих, и тут все осознали, что за чаем нет одного только Рэмси. Один за другим все обратили свои взгляды к Вите.