– История показала правильность наших взглядов, – Роберту говорил размеренно, как будто читал лекцию. – Мы сохранили уважение наших граждан, потому что никогда не заигрывали с капиталистами. Мы вышли из подполья с высоко поднятой головой. На прошлых выборах за нас проголосовали полтора процента избирателей, а это больше миллиона. На следующих выборах мы надеемся делегировать наших людей не только в Палату депутатов, но и в Сенат. В то время как партия Престоса практически перестала существовать. Она утонула вместе с КПСС.
Я внимательно слушал. Директор музея продолжал:
– Теперь люди из партии Престоса устанавливают с нами контакты. Многие из них и раньше понимали, что ни Брежнев, ни Суслов коммунистами не были, просто сели в чужой автобус и ехали, пока не кончился бензин. Мы готовы к сотрудничеству, и по большинству вопросов у нас установилось взаимопонимание. Недавно я был в Рио, беседовал с товарищем Ромеру.
– Вы сказали, что у вас есть какие-то бумаги для меня.
– Верно. Есть. Товарищ Ромеру просил меня вам передать…
Он полез в стол и вынул два паспорта, два советских дипломатических паспорта: мой и мальвинин.
– Товарищ Ромеру сказал, что оставлять их у себя он не имеет права, но вам рекомендовал их уничтожить.
Это вроде верительных грамот. Передавая мне паспорта через директора музея, Ромеру сообщал мне таким образом, что отныне я буду иметь дело с ним. Такое бывает. Я вертел паспорта в руке, не зная, что с ними делать.
– Это все, что товарищ Ромеру просил мне передать?
– Нет. Он рассказал мне, какое задание вы получили от ваших товарищей. Я понимаю ваше неудовольствие, что товарищ Ромеру раскрыл вас, но попытаюсь объяснить, почему он так поступил. Русские коммунисты, которые ушли к нам на залегание, по-прежнему много говорят о коммунизме, о России, о пролетариате, но все это на словах, а на деле они стали настоящими буржуа. Товарищ Ромеру – честный человек. Он настоящий коммунист, хотя и состоял в партии Престоса. Но даже он, лучше меня знавший советских чиновников, удивлен, с какой быстротой, они переделались в буржуа. Может быть, потому что и в брежневской России они уже вели жизнь буржуа.
Он вопросительно посмотрел на меня. Я понял:
– Вы имеете в виду меня тоже?
Он улыбнулся:
– Тем не менее, он рассказал, что вы всерьез занимались выполнением задания, которое возложили на вас ваши товарищи. Но он не знал содержания задания. Теперь ему это известно. И просил меня побеседовать с вами.
– Что вы хотите выяснить?
– Ничего. Почти ничего. Вас послали в этот город для того, чтобы вы узнали, кто направил большие деньги в Россию. С вами встретился ваш товарищ и ввел вас в курс дела. Но он не рассказал вам, на какие цели будут направлены эти деньги. Это так?
Я согласился. Он продолжал:
– Деньги предназначались для финансирования работ одной лаборатории в СССР. Вы слышали об этом?
– Нет.
– Ваши товарищи хотели бы, чтобы эти деньги пошли не в лабораторию, а им. Они нас убедили, что деньги на финансирование работ лаборатории посылать нельзя, ибо она разрабатывает нечто ужасное, представляющее угрозу для всего человечества.
– Вы убеждены, что такая лаборатория действительно существует?
– Нам стало известно, что она существовала в России. Сейчас переведена куда-то, по некоторым данным, в Англию.
– А разработки лаборатории и вправду так страшны?
– Мои друзья – не специалисты, им трудно оценить реальную опасность, исходящую из лаборатории.
Я задумался:
– Вообще-то… Я бы хотел услышать это от моих коллег.
– Если вы их сможете найти.
– Тем не менее, подчиняюсь я только им.
– Но они отошли от политики и живут в свое удовольствие.
– Я тоже отошел от политики и живу в свое удовольствие.
– Мы это знаем. Поэтому меня просили сообщить вам, что, если вы найдете эти деньги, мы не будем возражать, если вы оставите их себе целиком и полностью. Для нас важно, чтобы деньги не дошли до лаборатории.
– А если я уже отыскал человека, посылавшего деньги?
– Вы не ведете себя как счастливчик, нашедший десять миллионов. Поэтому товарищ Ромеру и я, мы просим вас продолжать искать этого человека. Он не должен перевести деньги лаборатории. Вы можете сделать с ним все, что хотите. Вы вправе забрать у него все деньги, но помешайте ему перевести деньги лаборатории.
Верить или нет? Скорее всего, верить. Потому что никакой личной выгоды эти люди не ищут. Я знал латиноамериканских коммунистов: они бескорыстны и наивны, абсолютно убеждены в своей правоте, никогда не выдадут товарища. А впрочем, Ромеру меня и не выдал. Если бы директор музея не сказал, что он из другой партии, я бы не догадался, что меня передали другим людям.
– Я вас должен огорчить. Этого человека я нашел. И денег не получил. У него их уже не было. Он отправил все деньги по назначению.
– Это правда?
– Да.
– Слово коммуниста? Хотя для вас теперь это слово потеряло значение.
– Я вам даю слово.
– Вы сумеете снова отыскать этого человека?
– Нет. Очень жаль, что меня заблаговременно не предупредили о том, куда он может перевести деньги.
– Таким образом, вы теперь не в силах помешать этим людям?
– Нет.
– Это плохо. Тогда всё.
Он встал, давая понять, что разговор закончен. Я тоже встал:
– Я вам буду признателен, если вы поможете мне сжечь эти документы.
Мы подошли к камину, и через несколько минут от паспортов остался пепел.
– У меня к вам еще вопрос, товарищ Марронту. Как можно найти людей, связанных с лабораторией?
Он улыбнулся:
– Мы в вас не ошиблись. Товарищ Ромеру сказал мне, что вы порядочный человек и захотите найти этих людей. К сожалению, помочь вам мы не можем. Мы знаем только, что человек, который координирует связи руководителей этой лаборатории с финансовыми кругами, – бывший чиновник высокого уровня Центрального Комитета.
– Как его имя? Как его найти?
– Фамилии мы не знаем. Зовут его Вадим. Как его найти, нам тоже неизвестно.
Вадим! Кузякин!
– Я сделаю все, что смогу, товарищ Марронту.
Он поблагодарил меня и повел к выходу. У самого выхода остановился и вынул из кармана записку:
– Товарищ Ромеру просил передать вам, что вашу спутницу, теперь жену, зовут, – он прочел: – Марина Волкова.
– Спасибо, я это знаю. Но все равно спасибо.
– И еще. Товарищ Ромеру просил предупредить вас, чтобы вы были с ней осторожны.