3 октября «Золотая лань» покинула воды указанного острова, взяв курс на Филиппины. 16 октября англичане достигли «четырех островов, лежащих на 7° 5′ к северу от экватора». Они шли мимо них «до 21-го, а затем стали на якорь и запаслись водой на самом большом из них, называемом Минданао». На следующий день экспедиция продолжила свой путь, пройдя мимо двух островов «в шести или восьми лигах южнее Минданао». Очевидно, это были острова Сарангани и Балут. От них отошли два каноэ. Туземцы, находившиеся в лодках, вероятно, хотели пообщаться с незнакомцами, но неожиданно «сорвался очень сильный ветер, который унес нас от них в южном направлении».
Испанский шпион Франсиско де Дуэньяс, отправленный разведать владения португальцев в Ост-Индии, во время плавания к Молуккским островам в 1579 году останавливался у южной оконечности Минданао, возле двух островов, которые он назвал Сатанган и Кандиган. Там он мог узнать от туземцев о корабле Дрейка, проследовавшем в южном направлении. Достигнув острова Сиаго (современный Сиау), Дуэньяс получил информацию о том, что английский корабль побывал здесь совсем недавно и взял двух местных рыбаков в качестве лоцманов. На молуккском острове Тидоре он раздобыл новые сведения о Дрейке:
«Португальский галеон на пути из Малакки к Молуккам, находясь между островом Минданао и Целебесом, заметил со стеньги корабль; приняв его за испанский, поскольку дело было возле Филиппин, и очутившись рядом, отправил по приказу капитана ту лодку, которую тащил на буксире, чтобы оказать помощь, полагая, что этот корабль сбился с курса. Приблизившись, они спросили капитана, но никто им не ответил, так как только два человека были видны на борту. Последние знаками показали, что им следует держаться подальше, и они, слегка напуганные, повернули к своему кораблю и рассказали капитану, что произошло. Поскольку корабль показался ему небольшим, он решил не обращать на него внимания, продолжив свой путь. С наступлением ночи англичанин пустился в погоню за его кораблем, посвятив часть ночи, как оказалось, приведению своих пушек в боевую готовность. Когда настал день, корабли находились на расстоянии лишь полулиги друг от друга, причем английское судно направлялось к галеону с поднятыми вымпелами и флагами. Очутившись на расстоянии слышимости, англичанин подал голос, говоря: „Капитан дон Франсиско де Парагон (Фрэнсис Дрейк. — В. Г.), англичанин и лютеранин, приказывает вам убрать паруса и сдаться, а если вы немедленно не сделаете это, он принудит вас к этому силой“. Португалец, дивясь тому, что сказал англичанин, ответил, что они могут попробовать явиться к нему на борт, начав в то же время открывать порты и приводить в готовность пушки, имевшиеся у него. Англичанин начал стрелять в него, но поскольку он (португальский галеон. — В. Г.) выглядел большим кораблем с множеством людей на борту, он (английский корабль. — В. Г.), произведя семь или восемь выстрелов, продолжал держаться за пределами досягаемости пушек галеона, который смог произвести [в ответ] лишь один выстрел, ибо это был небольшой корабль, и он все время поворачивался к галеону кормой. Сохраняя дистанцию, как уже сказал, корабль взял курс на юго-восток, в сторону Молуккских островов, и вскоре исчез из виду. На следующий день англичанин прибыл к Сиаго, где взял двух туземных рыбаков, которые, приняв их за португальцев, приблизились к ним. Они (англичане. — В. Г.) знаками просили их показать им путь к Молуккам, и туземцы сказали, что они могут это сделать».
Факт встречи «Золотой лани» с португальским галеоном зафиксирован также в свидетельских показаниях Джона Дрейка. В то же время в воспоминаниях других участников экспедиции этот эпизод не отмечен. В отредактированной версии записок Флетчера говорится: «25 октября мы прошли мимо острова, называемого Талао, что на 3 град. 40 мин. Мы заметили к северу от него три или четыре других острова: Теда, Селан, Саран (так три острова назвал один из туземцев)… В первый день следующего месяца мы таким же образом миновали остров Суаро, что на 1 град. 30 мин., и 3 ноября появились в виду Молуккских островов, как того и желали.
Это — четыре высоких остроконечных острова; их названия: Тернате, Тидоре, Мачан (очевидно, Макиан. — В. Г.) и Бачан; все они — очень плодородны и в изобилии покрыты гвоздикой, которой мы взяли для себя столько, сколько хотели, по весьма низкой цене. К востоку от них лежит очень большой остров, называемый Хильола (современный Хальмахера. — В. Г.)».
В отчете Дуэньяса дальнейшие события описаны следующим образом:
«…Когда они (англичане. — В. Г.) очутились возле Молуккских островов, один португалец отправился на небольшом судне, чтобы узнать, нет ли у них каких-либо припасов для этих островов; полагая, что это был португальский корабль, пришедший из Малакки, он, подойдя прямо к нему и поднявшись на борт, был весьма напуган при виде столь необычных людей. Англичане, однако, обошлись с ним хорошо, встретив его ласковыми словами и говоря ему, чтобы он не боялся, ибо хотя они и были англичанами и лютеранами, но никому не делали зла. Они спросили его, где находится португальский форт, и он сказал, что очень близко. Среди прочего, расстелив перед ним навигационную карту, они спросили его, какое направление выбирают португальцы, когда идут в Малакку. Он ответил, что был рожден и воспитан на Тернате, и это было правдой, и ничего не смыслит в навигации и навигационных картах. Не развивая далее эту тему, они обсудили иные проблемы. В это время корабль был замечен с Тернате, и король (султан Бабу. — В. Г.) тут же отправил два каракоа узнать, что это за корабль и откуда он прибыл. Когда те выяснили, что они были не португальцами или испанцами, а англичанами-лютеранами… они вернулись к королю, и он тут же направил им приглашение сойти на берег, предлагая приют в порту и все необходимое, добавив, что им не следует идти туда, где находились португальцы (на Тидоре. — В. Г.), так как у них там имелись галера и галеон, с помощью которых они способны были причинить много вреда».
Англичане очутились перед дилеммой: куда идти — на Тидоре или все же на Тернате? На последний их приглашал посланник султана Бабу. «Он уверял нас, что его властитель будет очень рад нам, сделает все, о чем мы его попросим, и что на слово его можно положиться, тогда как у португальцев, владеющих островом Тидоре, мы не найдем ничего, кроме обмана и коварства, — пишет Флетчер. — Кроме того, если мы отправимся на Тидоре, не побывав на Тернате, то на тернатского короля мы уже ни в чем не должны рассчитывать, так как португальцы — его враги. Генерал решил идти к Тернате и тотчас по прибытии туда послал гонца к королю с бархатным плащом в подарок и в знак мирного прихода.
Король принял нашего гонца милостиво и с большим почетом в своем большом дворце, окруженный громадной свитой. Этот высокий, полный и хорошо сложенный человек вызывал в своих подданных такое к себе уважение, что даже его наместник не смел говорить с ним иначе как на коленях, и поднимался на ноги лишь по нарочитому разрешению. Он тотчас выразил согласие исполнить нашу просьбу и обещал лично навестить нашего генерала, прибывшего из такой далекой страны и от лица столь могущественной государыни.
Слово свое король сдержал. Мы получили вдоволь провизии: риса, тростникового сахара, кокосовых орехов и какой-то крупы, которую они называли саго. Эту крупу они собирают с верхушек деревьев, в изобилии здесь растущих; вкусом она напоминает свернувшееся молоко и распускается, как сахар. Следуя местному обычаю, мы наделали из этой крупы множество лепешек, которые хороши тем, что сохраняются хоть десять лет.