Сивер ушел, а я направился в находящуюся рядом с храмом школу, где проходят обучение три десятка мальчишек в возрасте от девяти до тринадцати лет. Все они из знатных ранских семей, которые составляют гражданскую элиту этого племени и, совершенно понятно, что с ними занимаются самые лучшие учителя-наставники, которых здесь называют боянами. По сути бояны сказители и хранители народной мудрости. И после общения с ними я могу сказать, что люди они серьезные, так как каждый такой сказитель повидал жизнь и является знатоком в какой-то определенной области человеческих познаний. Один историк. Другой философ. Третий эзотерик. Четвертый тяготеет к механике и точным наукам. Пятый прирожденный целитель. Ну, а шестой знатный географ и прекрасно разбирается в картах, на некоторых из которых, между прочим, даже Северная Америка имеется, вот только отмечена она как Винланд.
Всего боянов в храме Святовида девять человек, а когда-то было почти четыре десятка, и вот они-то мной пока и занимаются. Вчера, например, я долго беседовал с Ярославом Мазуром, выходцем из Польши, которого интересовало местоположение Южной Америки, Австралии и других, пока еще неизвестных мировой общественности, географических точек. Позавчера общался с Ирьяном Копылко, коего весьма занимали перспективы развития огнестрельного оружия. А сегодня со мной будет заниматься Бранко Ростич, надо отметить, весьма примечательный человек с непростой судьбой.
Этому бояну пятьдесят лет. В прошлом он был превосходным воином, имел собственный кораблик и верных товарищей, которые шли за ним в бой, и все у него было относительно неплохо. Однако двадцать лет назад ему крупно не повезло. Невдалеке от острова Фальстер его лодья столкнулась с большим датским драккаром, на борту которого находился тогдашний шведский конунг Магнус Сильный. Уйти не получилось, и венеды приняли неравный бой. Полсотни варягов против полутора сотен викингов-гвардейцев. Расклад паршивый и исход боя был очевиден, однако славяне не сдались. Они пошли на сближение, подожгли свою лодью и сами атаковали вражеский драккар. Бились венеды яростно и красиво, настолько, что датчане про это даже вису [20] сложили. Но, в конце концов, все морские волки с Руяна погибли. Все, за исключением вождя, который потерял много крови, получил десяток ран и был контужен ударом палицы по шелому, однако выжил и оказался в плену, где много претерпел от данов пока его не обменяли на захваченного венедами ярла.
По возвращении на родной остров, искалеченный Бранко Ростич с огромным трудом, превозмогая боли, пришел (хотя правильней будет сказать, что приковылял) в святилище Святовида. Здесь он преподнес богу благодарственную жертву — черного ягненка, посидел, подумал о своей жизни и, решив, что идти ему больше некуда, остался при храме. Остался и правильно сделал, так как благодаря местным целителям здоровье его резко улучшилось и вот уже пятнадцать годков Бранко учит молодежь, и время от времени, по слову Векомира, совершает кратковременные путешествия в Новгород, где у него есть побратим, который заседает в Совете Господ. Короче говоря, интересный человек, с которым мне нравится общаться больше чем с другими храмовыми наставниками. Почему? Думал над этим и пришел к выводу, что мне импонирует то, что, несмотря на тяжелые травмы и инвалидность он не сломался, продолжает жить, приносить посильную помощь своему племени и сохраняет здравый рассудок. Опять же мы с ним похожи по складу ума и по характеру, любим конкретику и четко понимаем к чему должны стремиться, а коли так, то наши разговоры всегда идут в одном направлении, которое обозначается просто и ясно: «Как сделать так, чтобы „нашим“ было хорошо. Ну, а „чужакам“, которые желают нам зла, конечно же, плохо?»
Вот такие вот они люди — славянские бояны, среди которых лично я выделяю Бранко Ростича.
Увлеченный своими думами, я вошел в храмовую школу, длинный барак у самого скального обрыва слева от святилища Святовида. Это здание делилось на несколько секций. Комнаты боянов и учеников. Общие классы, один для младшей группы до одиннадцати лет, а другой для старшей. Большая библиотека, где постоянно находилось несколько хронистов и пара больших клетей на крыше, верхушку которой украшала голубятня для летучих почтарей.
На входе я замер и прислушался. По коридору разносились тихие голоса. Понятно. Занятия уже начались и, стараясь не шуметь, я двинулся по проходу. В одной комнатке Ярослав Мазур рассказывал мальчишкам постарше, будущим варяжским вождям, о географии Венедского моря. Не то. Мне сюда не надо. Шагаю дальше и нахожу того, кто мне нужен. Бранко Ростич, сгорбленный старик в длинной шерстяной рубахе, которая скрывала его изломанное тело и следы зверских пыток, встряхивал густыми черными кудрями в коих, что удивительно, не было ни единого седого волоска, и рассказывал младшей группе одну из своих многочисленных историй. Краем глаза он заметил меня и взмахнул рукой, мол, подожди. Ладно, могу и подождать, тем более что торопиться мне некуда, а Ростич хороший рассказчик и послушать его всегда интересно.
Без шума я проник в помещение и присел на лавку у стены. Ученики, которые расположились полукругом слева направо от бояна, внимания на меня не обратили, видимо, привыкли. Раскрыв рты, они с горящими глазками смотрели на Ростича, и тот, дождавшись тишины, начал свое повествование:
— Отроки, сегодня я расскажу вам про Яровита — одного из самых уважаемых наших богов, который не родился небожителем, а подобно нам с вами был обычным человеком из плоти и крови. Он появился на этот свет тысячи лет назад в степях за Уральским хребтом, когда наш народ воевал против людей с раскосыми глазами и желтоватой кожей. И кто знает, кем бы стал Яровит, если бы жил во времена всеобщего мира и благоденствия? Может быть, кузнецом или пахарем, а возможно рыбаком, охотником или бортником. Это неважно, ибо судьба сама выбрала для него стезю. Так случилось, что на поселение, в котором жил юный Яровит, напали враги, которые убили всех его близких, а он уцелел, и после этого посвятил свою жизнь ремеслу воина. Сначала парень был отроком в пограничной дружине. Затем он повзрослел и стал полноценным дружинником. Потом овладел ведовскими приемами, и его назвали витязем. А после того как Яровит показал себя хорошим командиром, под его руку встал отряд в сотню лихих всадников. Слава его и воинское умение росли год от года, и Яровит не останавливался. Словно вихрь, бесстрашный воин, которому нечего было терять, носился по лесам, горам и степям, и поражал врагов нашего племени. И дошло до того, что разорители мирных кочевий и поселений дрожали при одном только упоминании его грозного имени…
Голос бояна звучал глухо и негромко, но очень внушительно и почему-то ассоциировался у меня с рокотом военных барабанов. Но я то что? И не такие спецэффекты видел, а мальчишкам это било по нервам и один из них, самый младший, от напряжения даже вскрикнул. Ростич посмотрел на него, удовлетворенно кивнул, наверное, был доволен эффектом, и продолжил:
— Итак, Яровит стал великим воином-ведуном и все, чего он хотел, это мира для соплеменников, и ради этого витязь обрек себя на одиночество и никогда не покидал тревожную границу. Однако воины из его отряда не были похожи на своего вождя, ибо являлись обычными людьми, за спиной которых была семья и хозяйство. И однажды, когда на границе объявили перемирие, дружинники не выдержали. Они подошли к герою и попросили дать им немного времени, чтобы навестить своих близких. Командир согласился, отпустил воинов, остался на пограничной заставе один-одинешенек и тут примчался гонец, который сообщил, что враги вновь нарушили мир, напали на отдаленный поселок и ведут пленников в свое государство. Яровит не медлил. Он заседлал своего богатырского коня, одел броню, взял верный клинок, мощный лук и полный колчан стрел. Свистнул, гикнул воин и помчался вслед за находниками, которых догнал через четыре дня бешеной скачки. Наш воин был один, а врагов больше сотни. Но Яровит в себе не сомневался, а воззвал к силе предков, разбудил кровь ведуна и кинулся в бой. Сильно и умело рубился богатырь. Его гнедой конь топтал врагов копытами, а меч героя десятками сбивал их наземь, словно они колосья пшеницы, а он косарь, который сваливает их в снопы для обмолота. И так разошелся Яровит, что изничтожил врагов всех до единого, и никого не взял в плен, после чего освободил пленников и отправил их домой. Люди ушли, и остался только один старый седой дед, который подошел к воину и захотел узнать его имя. Яровит назвался, а старик спросил его, чтобы он делал, если бы стал богом. Задумался воин и ответил, что хотел бы украшать матушку-землю новыми растениями и поливать ее добрыми теплыми дождями. Усмехнулся старче и задал витязю новый вопрос, а чем бы еще он хотел заниматься. А вот тут воин уже не думал. Он приподнял свой грозный меч и произнес: «Хотел бы я дедушка народ свой защищать, врагов бить без всякой жалости и пощады, забирать все их неправедно нажитое добро, а затем раздавать его тем, кого они обидели». Услышав это, старик повел плечами и перед Яровитом предстал сам Сварог — отец богов, грозный и справедливый небожитель, который увидел, что витязь не боится его, и сказал, что на небесах ему нужен такой боец, который встанет рядом с ним. Яровит, которого на земле ничто не держало, принял волю Сварога, отправился вместе с ним на небеса и вот так на одного небесного покровителя у нас стало больше.