– С чего бы? – спросил я.
Она нахально уставилась на меня, а потом медленно произнесла:
– Вы не слышали, что случилось нечто из ряда вон выходящее?
Я покачал головой.
– Вы действительно ничего не знаете о том, что какой-то негодяй проделывает с бедными животными?
– Неужели кто-то убивает животных?
– Нет, не убивает. – (Сильно взволнована.)
– Что же тогда? Мучает?
– Да, и весьма изощренно, – сказала Гвиневер и рассмеялась.
Она смеялась, чтобы скрыть испуг или просто от радости? И что девушка имела в виду под «изощренностью»? Хотелось спросить, но когда я взглянул на глумливую Энид, то вспомнил, что пообещал себе не иметь с ними больше ничего общего. Я быстро попрощался и ушел прочь.
Похоже, они не знали, что Давенант Боргойн поблизости? Странно. Неужели он отверг старшую сестру?
Пока я в сумерках шел по деревне, раздумывая над словами девушек, знакомый мир начал преображаться: пологие холмы, рощи деревьев и темные тени домов, которые казались такими надежными и привычными, стали превращаться в обитель чьей-то грешной страсти. Там, где закончились дома, раскинулись неведомые поля под снежным покровом. Теперь солнце зашло, и в кустах боярышника зашумел ветер, словно вздох, долетевший до меня с конца света.
Я почти дошел до Страттон Херриард, когда в темноте заметил впереди две фигуры. Я их почти догнал и внезапно понял, что это мама и мисс Биттлстоун. Поскольку матушка несла какой-то сверток, я приготовился объявить о своем присутствии и взять ее ношу, но вдруг услышал, как она что-то говорит. Это заставило меня замедлить шаг и последовать за ними.
– Как и его отец, впадает в черные депрессии, уединяется и не отвечает, когда обращаешься к нему.
Мисс Биттлстоун что-то сказала, чего я не расслышал, а потом мама продолжила:
– Он всегда с трудом находил друзей, а когда ему это удавалось, то они, как правило, оказывались дурными людьми.
В этот момент мы дошли до поворота к дому, и женщины остановились. Я приветствовал их, словно только что повстречал. Мама пригласила старушку зайти и отметить праздник бокалом пунша, но мисс Биттлстоун радостно объявила, что идет по важному делу к Куэнсам на Аптон Дин. Потом начала хвастаться, что, как обычно, проведет Рождество с семьей настоятеля. Я взял у мамы свертки, и когда мы пришли домой, она стала раскладывать их содержимое на столе в гостиной, рядом с дневной выпечкой. Это изобилие продуктов напомнило мне старые дни на Пребендэри-стрит. Тогда матушка готовила сладкие пирожки с начинкой, глинтвейн и пунш для мужчин, и фруктовый ликер для хористов, и засахаренные фрукты, и многое другое.
– Богатый стол! Мы ждем колядки? – cпросил я.
– Конечно, – сказала она с усталой улыбкой. – Скоро Рождество.
Девять часов
Приблизительно в семь часов, во время ужина, послышался отдаленный звук оркестра. Он приближался по дороге со стороны Страттон Херриард. Я посмотрел на маму. Для нее очень важно снова быть принятой в обществе священников. Просто невыносима мысль о том, что мамина мечта – заслужить одобрение сельского священника и его толстухи жены. Но этому не суждено было случиться. Через несколько минут стало ясно, что звуки затихают, и я увидел лицо мамы, почувствовал ее нарастающее разочарование от такого унижения и напрасной траты денег, которые могли быть потрачены с пользой. Церковный оркестр и хористы свернули на дорогу, ведущую в Нотертон.
– Неужели они не знают, что этот дом теперь обитаем? – cказала мама.
Уверен, что здесь замешана миссис Куэнс. Это был знак того, что мы пока еще полностью не приняты и нас необходимо наказать дополнительно. Я рассердился на маму за то, что она так сильно этим обеспокоена.
После ужина я застал Бетси одну по пути на кухню и спросил:
– Слышала что-нибудь о странных происшествиях? Кто-то мучает животных.
– Вы про отрезанные причиндалы, сэр? – сказала Бетси, глядя прямо мне в лицо. Неужели она улыбнулась?
Надеюсь, что я не покраснел. Слышать это слово из ее уст было довольно возбуждающе.
– Вот как даже?
– Так говорят. Ходит по ночам с ножом и засовывает им в глотку их причиндалы, а потом вспарывает животы.
Она рассказала, что прошлой ночью кто-то не только искалечил животных, но и написал красной краской непристойности на стенах деревенских домов.
– Жуть! Ты боишься, Бетси?
– С чего бы мне бояться, сэр?
– Ну, из-за этого происшествия или по другой причине. Говорят, что здесь водятся привидения.
Потом я добавил, понизив голос:
– Если ночью испугаешься привидения или еще чего-то, то приходи ко мне в комнату.
Она ничего не ответила, но отвернулась, улыбнувшись напоследок странной, таинственно-манящей и очень соблазнительной улыбкой.
* * *
Как может мама говорить, что у меня нет друзей? Да, у меня их всегда было меньше, чем у Эффи, но это потому, что я выбираю более тщательно.
Десять часов
Узнал, что у соседнего фермера купили гуся. Завтра Бетси и мама намерены его зажарить. Там, на Пребендэри-стрит, всегда готовила кухарка, поэтому не понимаю, как мама с этим справится теперь сама. Она развесила падуб и омелу по всему дому, пытаясь воссоздать дух прежнего Рождества. Какие глупости! Нам никто не прислал ни одной открытки. Того, что было, уже не вернуть. Я пытался намекнуть на это, но она сильно расстроилась.
Сегодня вечером мы открыли наши подарки друг другу, как делали раньше в канун Рождества.
Евфимия сказала:
– Ричард, я дарю тебе билет.
Какая щедрость! Но мне совсем не хочется идти на этот проклятый бал.
Мама подарила Евфимии миниатюру папы в молодости, прежде висевшую над камином на Пребендэри-стрит, а в ответ получила серебряный наперсток, которым Эффи владела давно, но ни разу не пользовалась. В прошлом году все было совсем иначе! Папа подарил мне серебряный прибор для бритья, а мама – очень красивый ранец. Теперь она вручила мне старую рубашку – кажется, ее когда-то выбросили, но она тайком починила, вышила воротничок и манжеты неким подобием кружева. Мать спросила, нравится ли мне подарок. Что я должен был ответить? Я пожал плечами и сказал, что сойдет. От матушки меня уже ничего не могло обрадовать после того, как я подслушал ее разговор со старухой.
Евфимия сказала:
– Не обращай на него внимания. Он просто вредный мальчишка.
Вот так. Я встал и ушел, оставив родных наедине с их убогими подарочками.
Половина одиннадцатого
Минуту тому назад Бетси постучала в дверь и вошла с тарелкой сладких пирожков. Она призналась, что сама решила угостить меня. Я уговорил служанку подождать, а потом унести тарелку. Она робко присела на стул лицом ко мне.